Пётр же, окончательно поняв, что наделал, поспешил извиниться, его голос звучал глухо и смущённо:

– Извини, друг, всё, что произошло, было бессознательно…

Но Солас не дал ему договорить, прервав довольно бесцеремонно, хотя и без злобы:

– Не извиняйся. Ты предупреждал. Я сам спровоцировал твою трансформацию. К счастью, я принял меры предосторожности. Ты стал особью Оза, но не совсем. У тебя сформировался участок сознания, отвечающий за эту трансформацию. Я подозреваю, что это своеобразное «наследство» от Разведчика. Видимо, я не смог полностью вывести его энергетику из твоего организма. Теперь она – часть тебя. И кто знает, во что это выльется. Может, это дар, а может – проклятие. Главное, что в этом облике ты контролируешь себя и не становишься безумной угрозой для нас всех.

Слова Соласа звучали устало, но решительно. Он понимал, что ситуация вышла за рамки привычного: Посредник, призванный быть мостом между Молторанцами и людьми, способен теперь принять облик их врага – Оза. Это переворачивало все их представления о статус-кво.

Пётр слушал и чувствовал, как внутри его медленно накатывали волны эмоций: смятение, страх, интерес, решимость. Он – Посредник, уникальное существо, а теперь ещё и носитель иных сил. Но если Солас не отворачивается от него, значит, у него есть шанс понять и приручить эту опасную силу. С тревожной уверенностью он взглянул вглубь себя, словно пытаясь ощупать границы новой власти, и тихо, но твёрдо произнёс:

– Я уже понял, что теперь придется с этим жить. Ты прав: предупрежден значит вооружен, давай разбираться, давай экспериментировать. Если я стал настолько опасен, может быть, лучше меня уничтожить? – спросил Пётр ровным тоном, словно предлагая обыденное решение. Но в этой ровности сквозила жуткая готовность к самопожертвованию. От такой искренней решимости Соласа словно окатило холодной водой. Обычно существа, обретшие силу, цепляются за жизнь ещё крепче. А здесь Посредник, носитель уникальных возможностей, предлагал себя уничтожить, чтобы не причинить вред ни Молторанцам, ни людям, ни другим союзникам.

Солас не мог скрыть потрясения:

– Почему ты хочешь пожертвовать собой? – спросил он резче, чем хотел, в его голосе звучало недоверие.

– Всё просто. Чтобы жила человеческая цивилизация. Чтобы вы, Ава, Молторанцы и Кагмы смогли победить. Жертвуя собой, я упрощаю задачу. Без меня – никакой угрозы, никакой неизвестности.

В рубящем ритме этих слов Солас услышал благородство, которого не ожидал. Он знал Петра как сильного воина, как Посредника, но сейчас видел – существо, готовое расстаться с собственной жизнью ради общего блага. Это было одновременно достойно и пугающе.

– Достойный ответ, Посредник, – тихо произнёс Солас, стараясь вложить в свои слова и уважение, и упрёк за излишнюю поспешность. – Умереть мы всегда успеем. А сейчас у нас появился невероятный шанс узнать больше. Понять природу твоих сил и использовать их. Не надо спешить с таким решением. Сначала разберёмся в твоих возможностях.

Пётр мысленно кивнул, словно соглашаясь. Ему нужно было услышать именно это – что есть альтернатива отчаянной жертве.

– Хорошо, – отозвался он, – ты говорил о возможностях. Я чувствую себя иначе, но не скажу, что ощущаю связь с Озами прямо сейчас.

– Отлично. Корабль окружён коконом из бойцов Молторанцев, они создают энергетическую защиту, – пояснил Солас. В его голосе слышалось напряжение, но уже без паники. – Сейчас я прикажу им снять защиту, и мы посмотрим, сможешь ли ты почувствовать связь.

Пётр ощутил перемену почти мгновенно: будто сняли плотную, невидимую занавеску. Его сознание внезапно захлестнул поток данных, тысячи новых сигналов. Он «увидел» Молторанцев – фигуры света, окружающие корабль, настороженных, готовых к любому развитию событий. Они были как спектральные стражи, выстроившиеся в кольцо обороны.

– Расслабьтесь, я себя контролирую. Вы – друзья, и я не нападу на вас, – обратился Пётр к Молторанцам, его мысль была полна миролюбия. Он хотел показать, что угрозы больше нет.

Солас, уловивший эту передачу, продолжил:

– Хорошо, Посредник. Теперь, чувствуешь ли ты связь с Озами?

Пётр затих, стараясь сосредоточиться. Внутри него жил страх: что будет, если связь установится?

– Пока нет, – ответил он через миг, и в его голосе звучало облегчение. Касаться разума Озов было всё ещё страшно.

– Попробуй просканировать их. Вспомни Калунду. Представь её образ, её энергию, – предложил Солас осторожно. Он понимал, что это риск, но без опыта они не разберутся.

Пётр заколебался. Он вспомнил разговор с Калундой, огромную ледяную фигуру и чувство враждебной силы. Собравшись, он мысленно сформировал образ Калунды, пытаясь найти среди шумного космического эфира её особый, холодный сигнатурный след.

К его удивлению, связь установилась, но была крайне слабой, словно тонкая нить над пропастью. Едва ощутив эту слабую нить, Пётр мгновенно оборвал её, как если бы отдёрнул руку от раскалённой плиты.

– Я сделал это, – выдохнул он напряжённо. Внутри заструилось смятение. Ему удалось прикоснуться к сознанию Калунды, пусть и ненадолго. Он понял, что обладает реальной способностью протянуть щупальца к врагу.

Солас воспринимал его волнение и понимал: с каждым шагом они приоткрывают дверь в неизвестность. И хотя это пугает, никто из них не собирается поворачиваться назад. Теперь им предстоит научиться ходить по лезвию между миром людей и силой Озов.

– Солас, я могу установить с ними связь, я могу отслеживать их стаю, – проговорил Пётр, стараясь говорить ровно, но голос всё же дрожал с едва заметным оттенком волнения. Он знал, что за последние минуты произошло слишком много странного, и теперь всё, что он скажет или сделает, может изменить ход будущих событий.

Солас воспринял эти слова с осознанной настороженностью. За этим утверждением Петра скрывались неожиданные последствия. Если Посредник способен сканировать и отслеживать стаю Озов или хотя бы Калунду, значит, они тоже могут почувствовать его присутствие.

– Отлично, – ответил Солас напряжённо. – Но и они тебя видят и отслеживают. Или, может быть, ты можешь блокировать своё сознание так, чтобы они не смогли тебя засечь?

– Пока не знаю, – с видимой растерянностью ответил Пётр. Эта мысль была свежа и пугающа – он мог чувствовать врагов, но мог ли он скрыться от них в ответ?

– Давай попробуй трансформироваться обратно в человека, – предложил Солас. Звучал он так, будто возился с неисправным устройством, пытаясь найти нужную кнопку. В душе у него клокотала смесь заботы, любопытства и ответственности. Он думал: «Теперь мне придётся не просто помогать ему, но и воспитывать его, учить, как держать себя и свою силу в руках».

Пётр нахмурился, вопросительно взглянув в пустоту, где мысленно ощущал присутствие Соласа:

– Как, Солас?

Солас тяжело вздохнул. Ему приходилось давать указания по самым элементарным вещам, которые для него самого давно были понятны, а для Петра всё ещё оставались мистикой:

– Подумай и представь себя человеком. Так, как представлял себя раньше, до всех этих трансформаций.

Через мгновение Пётр вновь оказался человеком, сидя в кресле, в своём обычном теле. Единственно, воздух в отсеке остался прохладным, будто память о недавнем ледяном облике. Он провёл ладонью по лицу, словно проверяя, всё ли на месте. Сердце колотилось.

– Отлично, Посредник, – одобрил Солас. – Сейчас я проверю, «фонишь» ли ты или нет. То есть, излучаешь ли сигнатуру, по которой Озы тебя засекут.

Пётр сидел, переживая весь невероятный опыт последних минут. В его голове смешались страх, удивление, трепет перед новой силой и ответственность, которая теперь легла на его плечи. Он не знал, что делать дальше, как использовать эти способности на благо.

– Посредник, – раздался в сознании голос Соласа. – Я проверил: тебя нельзя засечь, только если ты сам этого не захочешь. Значит, твоя маскировка в человеческом облике идеальна.