— Иди-ка сюда, — прошептал я, разворачивая девушку лицом вверх, и наваливаясь на неё.

Она слабо пискнула, потом прошептала:

— Подожди, я платье сниму.

Мы старались не шуметь.

Утром я наверно первый раз, за всё время проживания у Фефуя, да и вообще — на острове, проспал. Банально — проспал!

Пробудился, когда ноздрей коснулся аромат печёного батата и… ого! Рыбы?

— Выспался? — надо мной наклонилась Инина. — Вставай, я приготовила тебе еду.

Лицо её излучало такую заботу и нежность, что мне снова захотелось провалиться… В сон или сквозь землю — не важно. А ещё лучше — чтоб вчерашней ночи не было!

Но вида я не подал.

Пока Инина собирала нам с собой поесть, я обратил внимание на новые глиняные миски. Хм… И кстати, в углу стояла пара новых кувшинов.

Понятно, видать глава семейства решил провернуть небольшой гешефт, меняя рыбу, что я ему давал на всякое полезное.

Я повернулся к Фефую… Ого! Новая котека — чехол-написник, который таскали члены касты земли. И поясок её держащий далеко не тот кусок старой, засаленной верёвки что был. Так-так-так…

— Фефуй, — я постарался, чтоб голос звучал нейтрально. — Надеюсь, ты был осторожен, когда менял мою рыбу? Надеюсь те, кто получил от тебя рыбу не задались вопросом: откуда это такой… — удержался, чтоб не сказать «нищеброд», — небогатый человек вдруг её взял?

— А что такого? — распахнул на меня совершенно оловянные глаза мужичок. — Ты же отдал её мне? Она же моя?

— Твоя, нет вопросов, — я даже ладони перед собой выставил. — Но ты можешь поручиться, что никто не захочет узнать, где ты её берёшь?

— Никому нет никакого дела, где и что я беру! — задрав нос проговорил наш «квартиросдатчик».

А я задумался. Спалится мужик, как есть спалится. Даже в мои молодые годы, когда все мы жили как одна большая семья… ну или должны были жить — один хрен зависть соседская столько нервов и крови из людей попила. А уж в эти, насквозь простые и самое главное — небогатые времена и подавно. И если вчерашний нищеброд сегодня щеголяет в новом наряде, и попахивает от него… я принюхался — ну точно, вчера явно лепёшки жарили. О! Точняк! Вон и горшочек с просом припрятался, а ведь не было ничего такого… Короче, не мужики так их жёнушки наверняка уже у источника вовсю судачат.

Ну, вот и что? Не давать ему рыбы? Ага, мужик только-только вкус более-менее хорошей жизни почувствовал, только- только есть по-нормальному стал — ещё не оброс жирком, но уже и кожа не такая сухая, явно жиры в пищу поступать стали. Да стоит ему обрезать снабжение, так он тут же почувствует себя так, будто я ему в карман залез. И то, что он уже считал своим — отнял.

Мда-а… Дилемма.

А дальше, ну просто: «день не задался»! Сначала этот… Фефуй, а потом — Тиара.

Всю тренировку Тиара… Хм, как бы помягче выразиться? Короче, я старался не акцентировать внимание на её внешнем виде, я демонстративно не выделял её из остальных учеников, уж Семис точно получал от меня больше внимания. Но мои руки то и дело натыкались, то на её грудь, то на задницу, причём я тут был ни при чём! Это потерявшая берега малолетка сама стремилась как бы невзначай притереться ко мне той или иной частью тела.

В итоге я не выдержал:

— Так, пацаны, — я оглядел Семиса и Каналоа, — у вас проныры на открытую дальность.

Дождался осмысленных взглядом и подтверждения, что поняли.

— Как обычно — не до предела.

И повернулся к Тиаре:

— Ну-ка пошли.

Чего там в голову взбрело этой малявке, я не знаю, но глаза её вспыхнули такой радостью, что я закусил губу.

Сначала была мысль просто отойти чуть подальше, чтоб шум прибоя заглушал разговор от парней. Потом решил, что лучше на пляже. Под конец подумал, что лучше, чтоб вообще разговора нашего не только не слышали, но и не видели.

И я шагнул под кроны деревьев.

— Так, Тиара… — стараясь сдерживаться и говорить как можно спокойнее я обернулся.

То, что девчонка шла следом, я слышал. Сначала плеск воды, потом шелест шагов по песку. Увидел я её ровно там, где и должна была быть — в трёх-четырёх шагах позади.

Но вот что я видел — было неожиданностью.

Тиара прозаически стягивала с себя набедренную повязку!

— Ты охерела!!!

От неожиданности я даже за речью перестал следить.

Вряд ли девчонка поняла дословно, но смысл уловила точно, ибо замерла и на стремительно бледнеющем лице отобразился испуг.

— Что? — она так и застыла: наклонившись, придерживая повязку на уровне коленок.

— Немедленно оделась! — прорычал я, сквозь сжатые судорогой зубы.

— Но… я… думала…

— Думала, что я тебя в лес зову, что б что?.. — я почувствовал, как лицо горит от прилившей крови.

Блин, с каким бы удовольствием сейчас как… отхлестал бы её по заднице хворостиной! Ишь, чего удумала!

— Но… — шмыгнула носом всё ещё неподвижная Тиара, — тебе же… надо…

— Что надо⁈

— Но… Вай говорит…

Лицо стремительно менялось, растерянная гримаса сползала. Большие глазища мгновенно заполнились влагой. Всхлип. Другой…

Твою медь!

Я шагнул к ней, выпрямил. Как маленькому ребёнку натянул обратно её набедренную полоску…

И кто придумал, чтоб девчонки в таких ходили! Как тут бедные мужики себе различных расстройств не зарабатывают, глядя на такое?

И обнял.

У Тиары, как плотину прорвало. Сквозь всхлипы и рыдания я кое-как разобрал, что это мелкая Вай, её младшая сестрёнка надоумила. Дескать, парням от них одного надо. А поскольку я этого не получаю — вот и бешусь. Так что надо… Ну, дальше понятно, что надо.

Я прижимал к себе хрупкое, сотрясаемое рыданиями тельце, гладил по голове, говорил какие-то успокаивающие слова.

А сам чувствовал, как в меня упираются два крепких холмика, и как одна часть моего организма, видимо со мной не согласная, начинает здорово растягивать «трусы».

Да, чтоб тебя!

Я резко отодвинул девушку от себя.

— Так, Тиара!.. В состоянии меня слушать?

Ага. Она-то постепенно успокаивалась, а вот я… Как специально теперь мне была отлично видна её ладная фигурка, со всеми так привлекательными изгибами и выпуклостями.

Она закивала. А потом совершенно по-детски утёрла нос!

Фух, это жест и мне напомнил, сколько лет стоящей передо мной девчушке.

— Слушай меня внимательно. Повторять не буду.

Частые-частые кивки были мне ответом.

— Первое! — я поднял указательный палец. — Ты. Мне. Нравишься.

В глазах напротив мелькнула радость, которую тут же сменило непонимание.

— Второе! — к указательному добавился средний. — Ты ещё очень юна.

Удивление. Возмущение. А потом она начала набирать воздух, чтоб ответить.

Левая рука метнулась вперёд, закрывая ей рот.

— Я не договорил! И вообще, хочешь… хочешь, чтоб у нас что-то было… — всмотрелся в её глаза. Там, на дне мелькнула искра надежды. — Хочешь, чтоб у нас чего-то было. Ты. Меня. Не перебиваешь… Это ясно?

Неуверенный кивок.

Я убрал руку.

— Третье! — отставил безымянный… и задумался. А что, «третье»? А-а-а, к чёрту! — Короче, Тиара… — выдохнул, помотал головой. — Ты очень славная, очень красивая, и я… — вздохнул, — я был бы счастлив, если бы у меня была такая жена…

Глаза напротив распахнулись вовсю ширь, будто осветили окружающие джунгли радостью. Девушка вновь набрала воздуха, чтоб что-то выпалить… Наткнулась на мой внимательный взгляд и замерла. А потом и вовсе выдохнула.

Вот и славно.

— Давай договоримся, — я себя слышал, словно со стороны. — Я возьму тебя в жёны. Но не сейчас. А когда подрастёшь. Пока же… — что сказать? давай останемся друзьями? Не-е-е-е! Я слишком часто сам такое слышал! — Пока же ты можешь считать себя моей девушкой… Но возлегать я с тобой не буду!

Последнее я буквально выпалил.

Понимаю, как-то глупо звучит, но что поделать? Я через себя переступать не собираюсь. Я не «членистоногое животное» — куда член, туда и ноги. Я человек. А значит для меня важно и что-то, помимо «пожрать и потрахаться».