Арииаху… Ха, подельничек! С каким-то удовлетворением я отметил отвалившуюся челюсть. Напо же лишь хмуро мазнул по мне взглядом. Остальные старшие уставились с интересом.

— Что тебе надо, мальчик? — словно свысока вопросил Ата.

— У меня есть дело, — проинформировал я.

— Разве ты не видишь, мальчик, здесь старшие люди племени решают важные вопросы? — словно к неразумному ребёнку обратился ко мне старейшина касты земли. — Почему бы тебе не спросить для начала одного из старших своей касты?

Взгляды многих тут же переключились на Арииаху.

— А я и есть, старший в своей касте, — проговорил, глядя прямо в глаза вождю.

«Старшие» переглянулись, кто с улыбками, кто, наоборот — в изумлении, послышался сдержанный смех.

— В какой ещё касте? — неужели Ата сможет нахмуриться ещё сильнее? У него же брови сейчас одна на другую залезут!

— В касте бездны.

Была мысль поначалу, назваться подвохами. А что? Звучало бы прикольно. Но «каста бездны»? После некоторых раздумий я решил, что так даже будет лучше.

— Я не знаю такой касты, — обронил Ата.

Он что, всегда говорит вместо вождя?

— Теперь знаешь. Есть такая каста!

— Боги дали нам лишь пять каст, мальчик, — наконец-то, подал голос экс-партнёр.

— Это устарелая информация. Теперь каст шесть.

На Арииаху я так и не посмотрел, полностью сосредоточившись на вожде. Ну что, мужик, поговоришь со мной? Ведь ты во мне ой как заинтересован!

— И кто же состоит в этой… касте, — крикнул один из рыбаков, кажется Ласа. — Ты один?

— Нет, не один, — продолжая буравить взглядом вождя, сказал я. — Вот он ещё в касте.

И через плечо показал на Каналоа.

— Он же даже не человек! — пренебрежительно хмыкнул Ата.

— А это мне решать, — отпарировал я. — И я решил, что он — человек.

Бывшего воина я, естественно, не видел, он стоял у меня за правым плечом. Но, каким образом, не знаю, я будто почувствовал, как за моей спиной, поддерживая меня, возникла мрачная, но крепкая скала.

— И, вот что, — я чуть повысил тон. Непроизвольно в голосе образовались даже нотки торжественности, — я не спрашиваю разрешения и не прошу основать новую касту. Я вас ставлю в известность. Теперь на острове е́сть каста Бездны, что станет добывать особо крупную рыбу. И, да, — словно вспомнив, добавил я и ткнул себя в грудь. — Отец войны, ты, кажется, как-то спрашивал, что это за знаки? Так вот, теперь — это отличительный знак нашей касты. Попрошу запомнить.

Столпившиеся на крыльце дома вождя и вокруг него старшие, словно школьники, уставились мне на грудь, где уже сошло воспаление, багровые рубцы рассосались, и любой человек из моей эпохи без труда мог узнать картинку.

Я тогда попросил Каналоа перечеркнуть «метку ученика» другой такой же «чертой», и на новой «черте» сделать сверху что-то типа наконечника стрелы. А на самой «метке» дорисовать снизу заострённые полукруглые лапы, а сверху рым — кольцо, говоря обыденным языком, и перекрещивающий шток.

И теперь при некотором воображении на моей груди можно было рассмотреть два симметрично расположенных адмиралтейских якоря, перечёркнутых чем-то вроде гарпуна.

Щёлк. Щёлк. Щёлк…

Щёлкает импровизированный метроном.

…Шесть. Семь. Восемь. Вдох.

И как раньше не додумался? Бамбуковая планочка на оси с двумя подвязанными камешками. Верхний грузик из осколка кремня щёлкает по третьему, неподвижному, задавая ритм.

Щёлк. Щёлк. Щёлк…

Четыре. Пять. Шесть. Задержка на вдохе.

Расслабиться, распустить мышцы, освободить голову, отрешиться от всего, позволяя себе лишь отсчитывать очередные сорок секунд задержки дыхания…

Блин! Да как тут отрешиться? Стоило лишь деконцентрировать сознание, остановить поток мыслей о делах насущных и заботах, как где-то глубоко в мозгу, словно кино включили. Словно на задний свод черепушки луч проектора направили, а там…

— Боги дали нам лишь пять каст, мальчик, — вновь, как наяву, говорит Арииаху.

Экс-партнёр, а по совместительству тварь хитрозадая, обеспокоен — вон как глазки бегают: то на меня, то на вождя, то, как будто ища поддержки, на окружающих.

— Это устарелая информация, — отвечаю, не глядя на Арииаху. Всё внимание — на вождя. Только его реакции я жду, только его реакция мне сейчас важна. И добавляю категорично: — Теперь каст шесть. Шестая, это каста бездны. Та, что будет добывать особо крупную рыбу.

Пауза… Секунды тянутся так же медленно, как в упражнении на гипоксию. Наконец глава племени не торопясь поднимает правую руку со сжатым кулаком.

— Я знаю только пять каст, — интонации вождя понять невозможно. Скорее спокоен и отстранён, — Люди земли, — демонстративно отгибается мизинец, а стоящего неподалёку «земляного дедушку» распирает собственной важностью. — Люди войны, что защищают наше племя от врагов, — отгибается безымянный, а у Ата на лице мелькает что-то типа благодарности. — Люди глубин, без которых у племени не было бы жемчуга, — отгибается средний палец под снисходительную усмешку Ситу. — Есть ещё каста паруса, — указательный палец. — И хоть у нас на острове этих славных людей нет, но они — часть нашей жизни. Они привозят нам то, чем наш остров обделён. И… — вождь пристально глядит мне в глаза, отгибая последний, пятый — большой палец, — … люди сетей. Те, кто вместе с людьми земли кормит племя… Именно они, мальчик, ловят рыбу… Большая она или не очень.

Арииаху, чтоб ему икалось до конца жизни, светлеет лицом, а вождь выдерживает ещё паузу. И ни один из присутствующих не смеет её прервать.

— Видишь? — он чуть приподнимает растопыренную пятерню. — Пять каст, как пять пальцев у человека… А больше и не нужно, больше — это уже уродство.

… Щёлк. Щёлк. Щёлк…

Продолжает безучастно щёлкать метроном.

…Три-семь. Три-восемь. Три-девять. Сорок. Выдох…

Расслабляю гортань, и освобождённый воздух из лёгких начинает выходить сквозь зубы с характерным шипением.

… Щёлк. Щёлк. Щёлк… Задержка на выдохе.

Хорошая штука — метроном. Пришлось, конечно, повозиться, поломать голову, придумывая как пружину заменить подвешенным на нитке грузиком, и как вращательное движение катушки перевести в маятниковые колебания стрелки. Даже что-то типа шестерней так сказать «напрогрессорствовал». Зато теперь у меня есть прибор, что отмеряет секунды…

… Щёлк. Щёлк. Щёлк… Вдох.

Эх, если б он ещё паузы для задержки дыхания отмерял!

Впрочем, я же не фридайвер, я подводный охотник. Это спортсмены идут под воду отрешившись от всего, и тупо работают ластами «выключив» голову. Нам, подвохам, как минимум по сторонам смотреть надо, видеть и анализировать. Мозгами шевелить, опять же. Так что ничего страшного, посчитаю.

… Щёлк. Щёлк. Щёлк… Задержка на вдохе.

А в голове, против воли, продолжают всплывать картинки прошедшего дня…

Волны накатывают на мою песчаную «базу», захлёстывая её почти до середины…

Волнение, на взгляд — балла три, не больше. И волна не выше метра, и барашков раз-два да обчёлся. Это ещё не шторм. Это ещё даже не «неспокойное море», так, «слабое волнение»… А у меня уже почти пол базы смыло. Вон, буквально недавно сделанный шезлонг плещется в нескольких метрах от берега. Впрочем, потеря ерундовая, я теперь если захочу, мебель из бамбука на поток поставить могу, так наловчился за последнее время. Было бы кому сбывать…

— Слышь, боец, — спрашиваю я Каналоа, — а бури у вас тут сильные бывают?

Хотя в чём вопрос? Физика тут та же, значит и метеорология схожая.

— Это не буря, — пожимает плечами Каналоа.

Мы буквально висим над нашей бывшей базой, вцепившись в гевеи и лианы — вплавь до пляжика добираться я не решился. Не из-за себя, что мне три балла? Из-за парня — вряд ли он доплывёт.