— Ну что ж, — сказал он, покручивая ус, — приступим, и обернувшись к Истер спросил, — дамы же не возражают, если я за ними поухаживаю?

И начал наполнять чашечки тонкого фарфора, стоявшие на столе, горячим ароматным чаем, приговаривая:

— Настоящие «Три слона», из системы Индо-Пакистанского союза прислали…

Да, странно, ведь в прошлом отношения близких соседей были далеки от действительно добрососедских.

Но, как это ни странно, со временем они нашли в себе силы примириться и даже объединились в союз, и союз этот сейчас весьма прочен.

И, кстати, стал серьёзным игроком на галактической политической арене…

Мы разобрали чашки, и чаепитие стартовало. Само собой, собрались то мы тут не из-за чая. Сай тут играл роль ненавязчивого сопровождения основного процесса. Я ждал, что генерал начнёт разговор первым, но тот прихлёбывал чай и хитро-хитро так на меня посматривал.

Я подумал, что в данном случае совершенно без разницы, кто возьмёт на себя инициативу:

— Чай превосходный, — для начала сказал я, имея ввиду обратить на себя внимание хозяина, — настоящий индийский, без сомнения. Тем приятнее будет вести наш разговор. И н7ачать я бы хотел с обсуждения главного нашего вопроса, а именно передачи планеты, которой мы пока присвоили рабочее название «Икс» под руку нашего Императора.

— Я, признаться, пока не совсем понимаю, как Империя сможет контролировать это своё новое приобретение, — глубокомысленно изрёк Пронин, поглядывая на меня поверх исходящей паром чашки, — я помню, что говорилось о телепортации, но я пока слабо себе представляю пропускную способность этого вашего способа. А главное, что меня в этом вопросе заботит, так это его безопасность, именно безопасность…

— Ну, что касается безопасности, то я, да и мои люди уже неоднократно пользовались этим методом перемещения в пространстве, и, как вы видите, я и мои девчонки сидим тут, находясь в добром здравии, — я хлебнул обжигающего напитка, и продолжил, — что же касаемо пропускной способности, то она может быть весьма высока. При соответствующих вложениях, разумеется.

Генерал, всё так же глядя на меня поверх своей чашки, стёр с лица улыбку, и уже очень по деловому сказал:

— Понимаешь, в том, что безопасность вашего способа на уровне, я уже понял, но дело, знаешь ли, в том, — тут он даже чашку поставил на стол, и смерил меня взглядом, — что когда я доложил государю императору обо всём этом, то есть и о планете, и о способе туда добираться, мне дали понять, что не столько интересна сама планета, хотя, конечно, она тоже интересна, сколько интересен сам способ перемещения.

— Охотно верю, — понимающе улыбнулся я, — способ перемещения просто эксклюзивный по нашим временам.

— Так вот, империя заинтересована в том, чтобы получить, в первую очередь, эту технологию.

— Это исключено, — я тоже поставил чашку на стол, и откинулся на спинку стула, стараясь всем своим видом показать непреклонность занимаемой мною позиции.

— Ты не думаешь о том, что передача этой технологии может быть обязательным условием для положительного рассмотрения твоих запросов относительно получения земельных наделов в метрополии? — прищурился генерал.

— Как я уже сказал, возможность передачи этой технологии мною в принципе не рассматривается, — ответил я, для наглядности разведя руками, мол и рад бы, да Заратустра не велит, — я могу рассмотреть возможность заключения долгосрочных договоров на обслуживание перемещений грузов, принадлежащих Империи, а так же и её граждан, включая, разумеется, и воинские контингенты.

— Этого мало, — отрезал генерал, — империя не может позволимть тебе единолично владеть подобной технологией. Эта технология имеет исключительное стратегическое значение, а потому должна принадлежать государству! — пафосно провозгласил он.

— Это не более, чем лозунг, — возразил я, — который должен спрятать за красивыми словами попытку отжима перспективной разработки с целью лишить владельца возможности продолжать её эксплуатировать с уч1том его собственных интересов.

— Эта технология должна быть национализирована ввиду её особой важности, — генерал явно сдаваться не собирался, а, напротив, продолжал увеличивать давление.

— Это так думают те, кто привык, что так или иначе, а всё действительно ценное должно принадлежать ему, — возразил я, — я же считаю, что моё должно оставаться моим, не взирая на то, что думают другие, пусть в их числе есть и Император всероссийский. Я сказал — это — моё!

— А ты не думаешь, — генерал уж совсем недобро прищурился, — что тебя могут просто вынудить расстаться с этой опасной для тебя штукой?

— Это не так просто, как может казаться на первый взгляд, — улыбнулся я, — и неужели вы думаете, что я отправился в метрополию, не предполагая, что вместо того, чтобы выразить мне благодарность за передаваемые активы, государство Российское, по своему обыкновению, не попытается ободрать меня, как липку?

— И что ты сделаешь, когда вся государственная машина катком по тебе прокатится? — генерал скептически и одновременно угрожающе на меня посмотрел.

А потом вдруг с изумлением обернулся к девчонкам, которые игнорируя напряжённую и, я бы даже сказал, взрывоопасную тональность беседы, мило ворковали о чём-то своём, попивая чай и воздавая должное стоящим на столе вкусняшкам.

Это зрелище очень озадачило моего собеседника, который рассчитывал, что его попытки давления заставят нас, ну, хотя бы явно испугаться.

Не скажу, что я был совершенно спокоен. Каждый мой нерв был натянут, как струна, так как именно сейчас я сражался на наше будущее. Конечно, был и план Б, но пользоваться им у меня не было никакого желания, и я довольно серьёзно опасался того, что наши чиновники попытаются вынудить меня согласиться с их условиями применением ко мне и моим людям силовых методов.

И в этом случае этот самый план Б и придётся задействовать.

Девчонки же, будучи абсолютно уверены во мне, просто не обращали на угрожающие намёки генерала ровно никакого внимания, и лопали печеньки, полностью делегировав мне право вести эти сложные переговоры.

Но, следует отметить, что именно их поведение и заставило генерала усомниться в весомости собственных доводов и навело его на очевидную мысль о том, что в моих рукавах припрятан козырь. А может быть и несколько козырей.

Я уже его неоднократно удивлял, так что он теперь, похоже, не исключал того варианта, что мне удастся сделать это ещё разок.

И, надо сказать, я был готов его непрятно удивить, огласив ему основные положения своего плана Б.

— Что я сделаю? — с улыбкой переспросил я, — вы действительно хотите это узнать? Ну, что же, тогда слушайте, — я потянулся к самовару и снова наполнил свою чашку горячим чаем, — я просто ничего никому не отдам, а при малейших признаках того, что меня попытаются заставить это сделать, я исчезну из сферы досягаемости тех, кто будет покушаться на мою интеллектуальную собственность.

— Кто же даст вам исчезнуть то? — изумился генерал.

— А мы никого и спрашивать не будем, — с улыбкой сказал я и… исчез.

Я, разумеется, никуда не пропал, я просто телепортировался ему за спину.

Но цели своей я достиг. Девчонки потом рассказывали мне в красках и в лицах о том, как генеральская челюсть рухнула на столешницу, разбив блюдце с вареньем. В общем, веселились они.

Но, до сердечного приступа я решил генерала не доводить, и похлопал его по плечу.

Он обернулся ко мне. Глаза растерянные, а сам бледный, как смерть.

— Ну, вот как-то так, — снова разводя руками сказал я.

— Но ты всё равно не сможешь… — прохрипел он, решив вероятно, пытаться до конца убедить меня поднять лапки вверх и безропотно расстаться с кровно нажитым.

Получилось крайне неубедительно.

И я решил ситуацию довести, вообще, до абсурда, рассчитывая на то, что генеральская психика, всё-таки выдержит, и господин Пронин не обзаведётся раздражающей привычкой ежеминутно хихикать без видимой причины.