Генерал, послушав, каким убитым голосом прошу об ещё одном дне, тут же пошёл мне навстречу и согласился, разве что сочувственно поинтересовался:

— Андрей, а кто там у тебя умер?

— Никто не умер, — ответил я на это, — просто я устал. Очень устал. Почти смертельно устал. Но завтра уже буду живее всех живых, если меня опять не поволокут на шопинг…

Тот понимающе хмыкнул в микрофон, и отключился. А я с мрачной решимостью отправился к дивану и улёгся на нём. И, как мне рассказывали потом, вид у меня был, как у медведя-шатуна, решившего всё-таки заснуть повторно…

День я, как и мечтал, провалялся на этом самом диване. Еду мне приносили прямо к моему лежбищу, так что мне, как античному греку, нужно было просто повернуться поудобнее на бочок, и вкушать все яства из гостиничного ресторана лёжа.

Диван, конечно, это не трапезное греческое ложе, не приспособлен он для этого, но, тем не менее, что-то в таком способе питания, несомненно, есть.

Надо будет почаще практиковать подобное, хе-хе…

Но, так или иначе, этот день ничегонеделания промелькнул почти незаметно, как будто бы и не было его вовсе, вот только отлёжанные бока ещё некоторое время напоминали о себе эдакой приятной болью.

После завтрака за нами, прямо к нашему отелю, прислали микроавтобус, который приехал не один, а в сопровождении двух солидных внедорожников.

Про тому, как машины передвигались, я решил, что они забронированы, не хуже, чем БМП. Воспринимались они, как очень тяжёлые, с большой инерцией.

Но то, что они были бронированными меня отнюдь не расстроило, а совсем даже наоборот.

Всегда спокойнее, когда от большинства потенциальных опасностей тебя отделяет хотя бы миллиметров двадцать прочнейшего бронекомпозита. А тут, кстати, боковая и задняя проекция, были дополнительно усилены, видимо, для большей защищённости именно пассажиров.

Алевтина, Истер и Зара меня сопровождали, и не просто так. Они тоже будут принимать живейшее участие в беседе, так как подробности некоторых аспектов нашей деятельности лучше узнавать не у меня, а у них, так как они непосредственно ведут некоторые направления, а я осуществляю только общее руководство, и владею, соответственно, только основной информацией.

Алевтина будет говорить о наших студентах, Истер, если что, её подстрахует. Кроме того, Истер будет поддерживать меня, когда придёт черёд обсуждения финансовых вопросов.

Что касается Зары, то она будет моим со-докладчиком по вопросу экспансии чертей-хаоситов в пределы нашего мира.

Капсулу с мирно посапывающим козликом-колдуном, кстати, тоже погрузили в багажное отделение одного из джипов.

По согласованию с генералом, мы сначала выгрузим эту капсулу, и на некоторое время оставим Зару при ней, чтобы она подробно объяснила всё дознавателям.

Она на первых порах должна проследить, чтобы они неукоснительно следовали рекомендованным протоколам безопасности при работе с этим старым чёртом.

Я проинструктировал Зару на предмет того, чтобы она добилась от всех сотрудников блока дознания предельно серьёзного отношения к скрупулёзному следованию нашим инструкциям. Я думаю, что её способности здорово облегчат ей эту работу, хе-хе.

Ну и, она им может на практике показать кое-что из того, что может с ними произойти, если они посчитают, что мы предлагаем нечто, чем можно пренебречь. Так что да — она наиболее подходящая персона для разъяснения необходимости следовать нашим протоколам безопасности.

Так что, едва войдя в здание, которое целиком занимал разведочный департамент, мы разделились.

Зара и капсула с бессознательной тушкой козломордого жреца в сопровождении многочисленной охраны отправились вниз, в запутанный лабиринт подвалов, располагавшихся под зданием.

А я, в компании Истер и Алевтины, так же в сопровождении охраны, проследовали к лифту.

Блестящий никелем лифт плавно и бесшумно вознёс нас вверх, и мы ступили на этаж, где и находился рабочий кабинет главного разведчика ГУГШ.

Нас препроводили в просторную приёмную, где нас поджидали роскошные диваны. К сожалению, я не мог себе позволить улечься, как я люблю, но и сидеть, отвалившись на мягкую спинку было тоже приятно.

Адьютант генерала, подтянутый молодой человек очень корректно известил нас о том, что в течение десяти минут генерал освободится и тут же нас примет.

Мы провели в ожидании немногим более десяти минут. Наконец, из раскрывшейся двери, которая вела из приёмной непосредственно в генеральский кабинет, быстрым шагом вышел какой-то не в меру раскрасневшийся полковник с перекошенным лицом.

А в след ему из кабинета донеслось:

— Ивпредь, будь добр, Феодосий, мне докладывать не то, что ты думаешь я хочу услышать, а то, как дела обстоят в реальности…

В раскрытую дверь тут же нырнул адьютант и притворил её за собой.

Обратно он вышел минуты через три, и, остановившись сразу около входа в кабинет почти торжественно произнёс:

— Прошу вас пройти, — сказал он, неотрывно глядя на Алевтину, — генерал ждёт вас.

Я шагнул в генеральский кабинет первым. Девчонки же старались держаться за моей спиной, так как немного робели. Истер просто потому, что до сих пор с Прониным не общалась, а он, как ни крути, а всё-таки целый генерал.

Алевтина же робела по той причине, что сейчас будет окончательно решаться вопрос о её уходе из департамента.

Я чувствовал себя вполне себе не плохо, был собран и прекрасно отдавал себе отчёт в том, что от сегодняшнего разговора будет зависеть очень многое.

Генерал, когда увидел нас, поднялся тиз-за обширного стола и вышел к нам, протянув мне руку для рукопожатия. После чего, к нашему общему удивлению, поцеловал ручки обеим дамам, вогнав их в краску.

Увидев, что женские щёчки стали почти пунцовыми. Он довольно ухмыльнулся в усы.

— Рад вас видеть, — сказал он, обращаясь, преимущественно к дамам, похоже, моя физиономия его не очень вдохновляла.

Но, внимание к дамам, это совсем даже не плохо — им, по крайней мере это приятно. Вон, зарозовели как.

— Так, давайте побеседуем в располагающей к откровенности обстановке, — сказал он, указывая нам на ещё один стол, стоявший прямо посередине просторного кабинета, — чайку попьём, печенек погрызём… В общем, садитесь, гости дорогие, чувствуйте себя, как дома…

— И не забывайте, что в гостях, — стервозно прокомментировала эти слова галантного генерала Зоэ.

Хорошо, что кроме меня никто не мог её слышать, да…

Мы не спеша расселись, уступив, разумеется, место во главе стола хозяину.

На столе теснились тарелочки, блюдечки, плошки и прочая посуда, где лежали обещанные печеньки, конфеты самые разные, и даже варенье.

Но когда дверь распахнулась во всю ширь, и адьютант, пыхтя от натуги, внёс огромный сияющий самовар, я понял, что чай мы будем пить весьма основательно, по взрослому, так сказать.

По крайней мере теперь тут есть всё, необходимое для действительно серьёзного, затяжного и обстоятельного чаепития.

Генерал, глядя на наши, немного обескураженные лица довольно ухмылялся в усы.

Старый пройдоха, вероятно, хотел нас заставить немного стесняться и размякнуть от всего этого великолепия.

Следует признать, что частично он своей цели достиг.

Но я не позволил себе расслабиться. С одной стороны, меня держало в тонусе осознание важности того, о чём сегодня предполагается говорить, а с другой стороны меня постоянно бодрили едкие комментарии Зоэ, типа, например, что сейчас последует предложение о переходе на тёмную сторону, поскольку там есть печеньки, ну и прочие шуточки.

Так что я пребывал в боевой, так сказать, готовности.

Адьютант, всё так же забавно пыхтя и морщась, умостил самовар среди многочисленных тарелочек со сладостями, умудрившись не задеть ни одну из них.

После чего генерал ему кивнул, сопроводив этот жест многозначительным взглядом, и адьютант буквально растворился в воздухе.