И единственное, что будет возможно, так это заглядывать снаружи в иллюминаторы навсегда замёрзшими неподвижными глазами. Ну, это конечно, если вообще иллюминатор попадётся. Что само по себе маловероятно…

— Тогда хватай меня за руку, — будничным успокаивающим голосом предложил я, — да двинемся…

Сергей Карнаухов после посадки старался держать руку на пульсе всех многочисленных процессов, которые были запущены, стоило только кораблю опуститься на поверхность спутника.

Первые несколько часов были самыми тяжелыми, после чего работа приобрела более системный характер, и необходимость в ежеминутном контроле, наконец, отпала.

Он устало откинулся на высокую спинку своего кресла и отвёл взгляд от стены рубки, на которой висели многочисленные информационные панели.

И вдруг ощутил, как на его глаза опустились тёплые ладошки, лишая возможности видеть происходящее.

Но, когда он попытался поднёсти свою руку к лицу, то услышал за спиной такой знакомый смешок, что с его губ непроизвольно сорвался вопрос:

— Светик?

— Молодец, угадал с первого раза, — довольно проговорила Светлана, убирая руки от глаз Сергея.

Тот тут же вскочил с кресла, и через секунду она уже висела на его шее, болтая ножками.

Я стоял чуть поодаль и с удовольствием наблюдал за этой сценой встречи двух любящих сердец после долгой разлуки, пытки неизвестностью и прочих, далеко не всегда приятных переживаний.

Причём, Сергей не успел даже толком развернуться, как на его шее повисла любимая, так что я пока оставался вне поля его зрения. А если учесть, что всё его внимание было направлено на Светлану, то он пока о моём присутствии и не подозревал, наверное. А потому после того, как он убедился, что девушка ему не привиделась, и является не иллюзией или мороком, его аналитический ум начал генерировать вопросы, чтобы уяснить, как она тут появилась:

— А ты что, телепортации обучиться успела? — удивлённо спросил он.

— Ну, — улыбнулась Светка, насладившись довольно-недоумённым видом любимого, — телепортироваться пока, к своему великому сожалению, это пока не в моих силах, но я знаю, кого можно попросить о такой услуге.

И тут наш великий учёный всё-таки заметил меня, неприметного, стоящего ближе к выходу.

— Андрей, рад тебя видеть! — судя по его глазам. Он действительно был рад этому, — так это ты научился перемещаться с попутчиками? — вопрос, на этот раз, он адресовал мне, и мне ничего не оставалось, как подтвердить свой прогресс:

— Да, теперь я могу брать с собой до трёх попутчиков, — потом, на всякий случай добавил, — ну, если они не очень упитанные…

— Не бойся, — хохотнул Серёга, — я пока не стремлюсь тебя нагружать, тем более, что через пару суток быстровозводимая модульная конструкция уже будет готова для установки генераторов порталов. Мы немедленно приступим к их юстировке и тонкой настройке. Ну а после этого, — он озорно так подмигнул, — уже и можно будет к вам в гости заявиться, посмотреть, как вы там устроились.

— Мы то устроились, а вот ты то как? — поинтересовался я, хотя, конечно, Пронька мне доставил сжатый отчёт, написанный Сергеем.

Но, одно дело читать письма, а вот живое общение, это совсем другое, оно намного более информативно.

— Да я нормально, — всё так же продолжая улыбаться и нежно обнимать стоящую рядом Светлану сказал он, — только устал, как собака за то время, пока ты тут прохлаждался…

— Ну, не сказать, чтобы мы тут так уж и прохлаждались то, — я подмигнул Светлане, которая в ответ на это беспочвенное и огульное обвинение в праздности тут же сунула под ребро любимому свой остренький кулачок.

Сергей охнул и с некоторым осуждением посмотрел на подругу.

— Ладно, вы тут пока общайтесь, — сказал я, — а мне бы с Прокопьичем переговорить…

— Сейчас… Его позвать? — Серёга вопросительно на меня посмотрел.

— Лучше проводи меня в его берлогу, — предложил я, — так я и вам тут миловаться не помешаю, да и ему удобнее будет, я так думаю.

— Тогда так и сделаем, — сообщил Сергей и тронул сенсор селектора.

— Слушаю, — разнёсся по каюте густой голос Прокопьича.

— Семён, — радостно объявил Карнаухов, — нас своим присутствием почтил сам господин Антонов, — тут он хмыкнул, глянул на меня и продолжил, — и желает с тобой переговорить…

— Так я ж только за, — донёсся до меня радостный выкрик нашего командира гвардии, — где и когда?

— Да пришли ко мне в рубку ординарца, и он проводит Андрея к тебе, — предложил Сергей.

— Сей момент, — донеслось из динамиков и связь разорвалась.

А, буквально, через три минуты в дверь рубки протиснулся огромный детина в мундире нашей гвардии. Лицо его было для меня незнакомо, скорее всего, он контракт подписал уже после того, как я убыл с Цекко.

Посланец Прокопьича нерешительно крутил головой, пытаясь понять, кого ему надо сопроводить к командиру, так как меня в лицо он тоже, скорее всего не знал.

И я очень сомневаюсь в том, что Семён давал каждому вливающемуся в ряды нашей гвардии ознакомиться с моим портретом. Так что мне пришлось взять инициативу на себя:

— Будьте добры, проводите меня к Семёну Прокопьичу, — обозначил я своё намерение проследовать в штаб наших вооружённых сил.

— Есть! — браво выдохнул парень. Теперь задача для него окончательно прояснилась, — следуйте за мной, сказал он, покидая рубку.

— Ну, ладно, Серёг, — сказал я, выходя в корабельный коридор, ещё увидимся.

— Ага, — кивнул тот, готовясь посвятить всё своё внимание Светлане.

Ну да ладно, пусть по-воркуют немного. А по-вкалывать ещё успеют.

Четыре минуты мы плутали по запутанным переходам во чреве этого большого десантного корабля, пока перед нами не показалась весьма солидная дверь, которая вела в отсек, где расположились все мои гвардейцы во главе со своим начальником.

Мой сопровождающий извлёк откуда-то ключ-карту, и приложил её к считывателю. Дверь с лёгким шипением уползла в переборку, и мы шагнули в обитель Прокопьича.

Хозяин встречал нас у дверей. Он улыбался в усы, и уже широко раскинул руки для своих медвежьих обнимашек.

Руки его сомкнулись, и рёбра мои протестующе хрустнули. Но, слава Богу, не сломались, что меня весьма обрадовало.

— Жив, чертяка, — прогудел мне на ухо Прокопьич.

— А что со мной сделается то? — хмыкнул я.

— Ну, я рад убедиться в том, что ничего такого с тобой не сделалось, — Прокопьич, как и Серёга, был рад. Рад тому, что с главой рода ничего не произошло, а это значит, что все наши планы будут по-прежнему претворяться в жизнь, пусть даже и с небольшими коррективами, вызванными изменениями обстановки.

— Ну, хватит мне рёбра ломать, — крякнул я после семёновых объятий, — пойдём, расскажу тебе, чем нашей гвардии предстоит в недалёком будущем заниматься.

— Так вот сразу с места в карьер? — поинтересовался Семён, — а отдохнуть с дороги?

— Отдохнём на том свете, — заверил я его, — там точно никаких срочных дел у нас уже не будет… Ну, — я заглянул в глаза офицера, — веди в свой штаб, будем план завоеваний разрабатывать…

— Ну, Анрюха, — Прокопьич с некоторым недоверием посмотрел на примитивную план-схему материка, которую я, на минуточку, почти пять часов вырисовывал, — давай, излагай свои планы наполеоновские…

— Начнём, наверное, с того, что придётся нам с самого начала довольствоваться минимумом имеющихся возможностей, — я посмотрел на Прокопьича, лицо которого вытянулось, выражая тем самым полное его недоумение.

— И что ты хочешь этим сказать? — Семён удивлённо посмотрел на меня, ожидая, видимо, каких-то дополнительных пояснений.

— Прокопьич, ну, ты же прочёл в моём письме, что электроника тут не работает? — задал я наводящий вопрос.

— Прочёл, — признал Семён, — так ты про это?

— Ну да, — подтвердил я.

— А, так мы с Серёгой это учли, — сказал Прокопьич, и в голосе его послышалось облегчение, — я то занервничал, думал ещё какие вводные неприятные последуют… — объяснил он свою реакцию.