Я похолодел. Чёрт! Следы от гарпуна!

— И что?

— Я понял! — радость пузана достигла высшей точки. — Я понял что Фефуй берёт рыбу у этого! Говорили же, что его взяли в касту сетей! Он и сейчас наверно принёс ему рыбы!

Что? Как бы я не был взвинчен, как бы не прокручивал в мозгу варианты действия, но услышав последнюю фразу, я удивлённо уставился на стукачка. Ты просто хотел насолить внезапно ставшему успешным соседу? Это просто зависть⁈

— И ты пришёл ко мне, — удовлетворённо закончил мысль Ата. — Ты можешь идти мальчик.

Пузан ещё что-то пытался вякать, пытался ввернуть ещё что-то про свои заслуги, но один из воинов просто взял его за руку и выставил на улицу. Под ливень и ветер.

— Ну что, Скат, — поигрывая желваками, проговорил отец войны. — Время выбирать.

— Что? — мрачно переспросил я.

— Касту, — словно сплюнул Ата.

— Я уже выбрал.

Ата помотал головой:

— Ты можешь выбрать или касту рыбаков, — прозвучало уничижительно, — или касту настоящих мужчин! Но должен сделать это сейчас!

— Я уже выбрал, — с нажимом проговорил я.

— Ты не понял, — криво усмехнулся Ата, — или каста рыбы, или моя каста… Или смерть! Решай прямо здесь и сейчас!

— Я. Уже. Выбрал!

Моего броска левый воин с копьём не ожидал. Да уж, древковое оружие не лучший вариант в тесных помещениях.

Понимаю, удар в промежность это подло. А что делать? На равных бороться с этими здоровяками мне ещё рано.

И тут же в сторону. А на место, где я только что стоял обрушивается удар палицы.

Краем глаза замечаю, как третий воин пытается тыкнуть копьём моего «бойца», а Каналоа, как я и учил — уходит в сторону, с перехватом за древко…

Хорош миндальничать! Скольжу за спину воину с палицей — меньшая масса имеет свои преимущества ‑ и от души, вкладывая весь свой вес в удар наотмашь, бью рукояткой кинжала ему по затылку.

Выхватываю картинку — Каналоа уже с копьём, а бывший его владелец отлетает, получив древком с двух рук по зубам.

Цепляю взглядом такой манящий открытый дверной проём, и… В следующий миг подлетаю к гордо возвышающемуся посреди этого бедлама Ата.

Отец войны даже успел хапнуть лапищей рукоять своего кинжала.

И замер! Опасно рыпаться, когда бритвенно-отточенное лезвие прижимается к горлу, даже слегка надрезая кожу. По шее побежала тоненькая струйка крови.

Второй рукой я схватился за пояс его «передника», прижимаясь вплотную.

Секунды две или три мы с Ата смотрели друг другу в глаза. Я видел, как полезли из орбит обезумевшие в гневе глаза, как расширились крылья носа, как обнажились в яростном оскале зубы.

— Не описайся! — не удержался от подколки я. И тут же бросил за спину: — Кто-то хочет стать новым отцом войны?

Это парочке новых лиц — воинов, что влетели в дом на шум схватки.

— Можете ткнуть меня в спину, я всё равно успею перехватить ему горло.

— Ты только что перешёл все границы! — Ата рычал и брызгал слюной.

— Да плевать! Дайте нам уйти!

— Ты уже труп!

— Этот труп может отхватить твою гордую башку одним взмахом! Пошли! — я дёрнул его за пояс и попятился к двери.

Напряжённый Каналоа шагал рядом, наставив острие копья на бывших собратьев по касте.

— Тебе всё же удалось сделать из этого увальня воина? Тебе и в самом деле место рядом со мной, — продолжил рычать Ата, вынужденный шагать за мной.

— Боец, этих в дом!

Каналоа не отвлекаясь на меня сделал короткое движение копьём. Оба воина обошли нас по широкой дуге, освобождая проход.

— Одумайся, — Ата уже не рычал.

— Каналоа, что снаружи?

Миг, другой.

— Чисто!

— Это я возьму себе, — левой рукой я отпустил пояс, и буквально выломал кинжал Ата из его пальцев. Не думаю, что я сильней. Просто нож у горла — хороший аргумент.

— Тебе некуда идти!

Мы уже в проёме. Каналоа я не вижу, но знаю — он за спиной.

— Пусть тебя это не беспокоит!

Я резко отпихнул от себя отца войны, правда при нашей разницы в массе, скорее это я себя от него оттолкнул. Развернулся, и стартанул в ночь со всех ног.

С потолка капало, и капли эти довольно звучно шлёпали о камень. Рёва бушевавшей снаружи бури здесь, под землёй, почти слышно. О том, что снаружи по-прежнему властвует непогода, напоминал лишь быстрый поток ливневой воды, что шумел в паре метров от меня.

— А ты неплохо отработал… Там, в домике Фефуя.

Говорить, на самом деле не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Но подбадривать личный состав, заботясь о его политико-моральном состоянии, одна из задач командира.

Каналоа поднял на меня ничего не выражающий взгляд. Свет в нашу часть пещеры почти не проникал, но глаза давным-давно привыкли к темноте, и я разглядел.

— Ты хорошо меня научил, — проговорил Каналоа ровным тоном.

— Ну да, — со вздохом кивнул я, обводя взглядом наше новое убежище.

Пещера тонула во мраке — как я и сказал, свет от входа сюда почти не проникал.

Чем назвать то, что я про неё вспомнил — чудом или всё-таки выкрутасом памяти — не знаю. А ведь если бы память не подкинула этот вариант, когда Ата накрыл меня в хижине отца Инины, я бы наверно так и не решился на рывок. Убегать, рассчитывая скрываться в джунглях в такую непогоду — чистое самоубийство. Что бы делал тогда? Наверно… пришлось бы идти в касту сетей и пахать на потенциального тестя, повышая его благосостояние и вес в обществе.

А вот то, что мы нашли вход в неё ночью, на ураганном ветру, в свете редких молний — ничем иным кроме чуда я назвать не мог. Во-первых, что нас не сдуло с почти голой скальной проплешины, во-вторых, что всё-таки нашли, несмотря на довольно густой, хоть и тонкий подлесок. Ну, может ещё потому, что в какой-то момент меня торкнуло — пещера, это ведь результат ливневых вод! Значит по ним и надо ориентироваться.

Третьим, настоящим чудом, я считаю, было то, что мы на ощупь нашли относительно сухой участок, эдакую приподнятую площадочку, где и завалились спать прямо на камне.

И вот теперь всё тело давало знать, что спать на камне ему совершенно не нравится.

— Вроде стихает? — прислушавшись, повернулся я к Каналоа.

Прошло уже несколько часов с пробуждения. Я прогулялся вдоль потока вглубь пещеры. Вернее — системы пещер. Добрёл до того лаза, в который с заметным шумом вода убегала, и из которого я когда-то выбирался, протискиваясь ползком. Ну да, где-то там дальше должна быть ещё одна полость, в которой я очнулся, и из которой уже подводный туннель сообщался с океаном.

Прошёлся к началу пещеры. Несмотря на эдакую занавесь из густого кустарника, метров на десять в глубину всё было мокрым. Поглядел на вливающийся поток, послушал ветер, и даже желания не возникло выбраться наружу.

Походил, размялся, порастягивал «заржавевшие» суставы.

А Каналоа так и сидел в одной позе индийским болванчиком.

Да-а-а… Бяда.

Шторм начал стихать где-то за полдень. Тогда же и закончился ливень. Я высунулся «на улицу».

Вход в пещеру был ниже нашей второй по счёту базы, на высоте метров двухсот над уровнем океана. На который открывался отличный вид, из-за отсутствия вокруг высоких деревьев.

Остатки облачности быстро уходили за гору. Ветер со штормового, в двадцать пять — тридцать метров в секунду, «сдулся» до десятки, став просто «свежим». Выглянуло солнце, и даже стало тепло.

— Подъём, боец, — весело, но скорее «на публику» скомандовал я. — Нас ждут великие дела.

Развалины нашего домика навевали грусть, ведь под его обломками чуть не были похоронены мечты на мою долгожданную пенсию. Ну, ту самую, где присутствует дом на берегу, красивая женщина и, как обязательный атрибут — вечерний стейк из тунца или чего-то подобного. И где я не вкалываю в три смены на «дядю».