Остальные смотрели кто со злорадством, как Алеки, кто равнодушно. И лишь Хэч, судя по его виду, верил в меня и был рад.

— Отец глубин, — хрипло прокаркал дед, — хочу напомнить тебе, что лишь тот может стать человеком глубин, кто может опуститься не меньше чем на шестьдесят локтей! А этот мальчик…

— Хорошо-хорошо, — тут же миролюбиво согласился Ситу, — для состязания я подберу такие участки, чтоб глубина была не меньше шестидесяти. Мы не будем нарушать традиции.

Дед скривился, но больше не сказал ничего.

— Оговорим условия? — предложил я.

— Давай, — хмыкнул Ситу.

— Первое: я ныряю в ластах!

Это даст мне больше времени под водой за счёт более экономного перемещения.

— Это ещё что? — Ситу нахмурил брови.

— Ты видел, — успокоил его я, — я приплыл в них на риф во время Испытаний. То, что ты потом сломал.

— А-а-а-а… Ну хорошо.

— Я буду с поясной сеткой.

— Пожалуйста, — пожал плечами Ситу.

— И мне нужен нож!

— Нет.

— Ты не понял, я привык отрывать… Вместилища с помощью ножа. Это куда быстрее и экономичнее, чем так, как вы — рукой в перчатке.

— Это ты не понял, — перебил меня Ситу, — люди глубин не носят оружия! Нам оно ни к чему! И это наша привилегия!

— Да в чём привилегия-то? — я развёл руками. — В том, что надо больше сил тратить под водой?

— В том, что мы неприкосновенны для других людей! Нам не нужно защищаться. Нас защищает наш знак, — Ситу показал на свои татуировки в виде жабр. — И нам не нужны глупые острые палки и заточенные камни.

— Блин, ну тогда не нож, давай возьму хотя бы заточенную палку…

И сам понял, насколько фраза получилась глупой. Чёрт!

— Оружия у тебя не будет. Я сказал! — словно приговорил Ситу.

— Ладно, — через силу выдавил я. — Тогда ещё вопрос. Что с тем жемчугом, что я добуду во время состязания? Я считаю, что он должен будет стать моим.

— Что?! — выдохнул Ситу.

— А что? Когда я буду собирать рак… Вместилища, я ещё буду… я ещё не буду полноценным ныряльщиком… Но когда я выиграю состязания? Я ведь получу право сдавать жемчуг?

— Хм… — Ситу переглянулся с дедом и шаманом. Те тоже «давили» улыбки.

— Значит, Вместилища просто полежат и подождут, пока меня не признают ныряльщиком. А потом я их открою…

— Ха-ха-ха-ха! — захохотал Ситу.

Прыснул шаман, утирая слёзы. Мерзко захихикал Наставник.

— Да что за нафиг?! — не выдержал я. — Кто-нибудь объяснит, что тут весёлого!

— Мальчик… — наконец проржавшись, проговорил Ситу, — в нашей лагуне одна жемчужина попадается на три тысячи поднятых… Вместилищ! Три тысячи[47]! Ты слышал? Обычно ныряльщик за день поднимает около ста пятидесяти! Ты ведь умный?

Во взгляде Ситу сквозила неприкрытая ирония.

— Вот и подумай, сколько дней тебе надо нырять, чтоб поднять одну жемчужину!

Я прикусил губу. Сто пятьдесят ракушек за день?…Но так это перемещаясь медленно, как черепаха на суше. А я ведь буду плавать!

— Пока ты не носишь две отметки на груди, ты не можешь сдавать жемчуг, — поморщился Ситу. — Но выход есть. Ты будешь соревноваться с Туситалой на его участке. И всё, что ты поднимешь, пойдёт ему. У него в прошлом сезоне были сложные времена, и мне пришлось покрыть недостачу жемчуга от него из своих запасов… Разве ты не поможешь будущему тестю?

— Ну-у-у… Да, — согласился я. Звучит разумно.

Солнце клонилось к закату. Скоро багровый диск нырнёт в воды океана на западе, и на риф Учеников ночь накинет свое тёмное, звёздное покрывало.

Ситу, шаман и Наставник уже уплыли, забрав с собой тело Тайпена. Как я узнал, отец погибшего паренька настоял, чтоб сына похоронили по обычаям ныряльщиков — опустили в бездну за пределами кольцевого рифа. Ну что ж, подводные падальщики будут довольны.

Народ уже запалил костёр и принялся подогревать продукты, как всегда в срок привезённые Каналоа. Но мне есть, против обыкновения, не хотелось.

Я вышел на берег лагуны. Последние лодки ныряльщиков уже давно снялись и теперь спешили на ночёвку в северную часть лагуны, туда, где среди россыпи небольших островков раскинулась деревня на сваях — место обитания касты глубин. Если не облажаюсь на состязании, то и мой дом будет там же. Ну что, Скат? Один шаг до мечты? Осталось только сделать этот шаг…

Задумавшись, я чуть не пропустил тихие шаги за спиной. Лишь привычка, насмерть въевшаяся в моё глубинное «я», которое и было перенесено в новое тело, не дала мне быть застигнутым врасплох.

Впрочем, как только я опознал шаги, то сразу успокоился.

— Сейчас иду, любимая, — не поворачиваясь, проговорил я.

— Куда? — раздался такой знакомый голос за спиной.

— Ты же, наверное, пришла сказать, что ужин готов?

— А… это… — девушка вздохнула, — и это тоже.

— Тоже? — я повернулся к подруге.

Хм… Закатное солнце светило ей в спину, но я разглядел лицо. Застывшее, словно маска. И белое!

— Что? — сдвинул я брови.

— Скатик… — тем не менее на меня девушка не глядела, — милый… Я должна сказать…

Пауза. За это время ворох мыслей успел прокрутиться в голове: я ухожу? нам надо расстаться?…или я беременная? Почему-то последним вариантом прошмыгнуло: я беременна от Кая! но эту мысль я тут же прогнал. Блин, подумал с иронией, чего только в голову не лезет на нервяке!

— Скатик… умоляю… выиграй эти состязания!

— Да о чём ты? — у меня слегка отлегло. — Ну что может случиться? — но тут всплыла новая догадка. — Слу-уша-ай… — протянул я, — а то, что я буду состязаться с твоим отцом… Ему не навредит?

— Нет, конечно, Скатик.

Руйха говорила еле слышно. На миг мне пришло на ум, что она словно боится разморозить чувства, что тогда она не сможет их сдерживать…

— Скатик… я должна… Должна сказать…

Она прервалась, замолчала.

Молчал и я.

— Если ты проиграешь… Если Ситу сочтёт, что ты недостоин быть в касте…

— Успокойся, глупыш, — обнял я девушку. — В конце концов, даже если проиграю, жизнь на этом не кончится. Можно подумать, я другого занятия себе не придумаю! Поселимся с тобой на острове, я построю дом…

Но Руйха внезапно отстранилась.

— Нет, Скатик, — качнула она головой с какой-то обречённостью, — нет. Я не буду селиться на острове или ещё где-то, кроме деревни на сваях.

— Ладно, — махнул рукой я, — поселимся с твоим отцом. Ты будешь нырять, а я… Не переживай, я никогда не буду жить за счёт жены. Всё у нас будет! И дом, и полный достаток! Не жемчугом единым здесь можно жить.

— Нет, — снова покачала она головой… и сделала шаг назад. — Если ты проиграешь, нам не быть вместе.

О как!

— Это почему?

— Только ныряльщик может жить в деревне на сваях!

— Но ведь живут же не ныряющие женщины у вас? К примеру, я знаю, что у Тайпена мать не ныряет. И жена Мауи.

— Это позволено только женщинам, — голос Руйхи постепенно креп. — Я никогда не буду жить нигде, кроме деревни на сваях… Это мой дом! Это моя каста… Это моя жизнь! И я лучше умру… — она закусила губу, — а если ты проиграешь…

— Не договаривай, — перебил её я. В груди словно что-то оборвалось… Закончил я спокойно. — Если я проиграю, то мне не будет места в деревне ныряльщиков. Я понял тебя.

Вздохнул.

— Значит, — я пожал плечами, — вариантов у меня не остаётся. Я или должен выиграть это долбанное состязание, или…

— Или ты меня потеряешь.

Следующий день я посвятил подготовке, забив на дедовы тренировки. Теперь или я выиграю состязание и билет в касту мне сам Ситу выпишет. Или проиграю… тогда мне дедова наука точно без надобности. Так что после завтрака, когда народ отчалит, вновь собирать со дна камешки. Я принялся шаманить снарягу.

Первым делом подновил ласты. Немного укрепил планочки, держащие лопасть из пальмового листа, потом долго перевязывал крепления на ногу — мне в них целый день находиться: не дело, если верёвочки что-нибудь в стопе пережимать будут.