Вот этому не повезло первым из их четверки. Вместо того, чтоб пускать пузыри, пытаться позвать на помощь, вырываться, короче — всячески расходовать воздух, я подловил момент, когда его тушка заняла наиболее выгодное положение, относительно меня, и влепил ему хороший апперкот с левой. Что называется: «под дых». И тут же второй, в печень. Теперь уже просто потому, что так удачно подставился.

Руки с головы тут же исчезли.

Воздух, это самое необходимое, когда ты в воде. Не иметь возможности сделать нормальный вдох, когда до ближайшего берега с полкилометра — это неприятно. Мысль, что после такого удара можно и не доплыть, отрезвляет любую горячую голову.

Мы успели погрузиться достаточно, метр над нами был точно, когда я занялся тем, кто выкручивал мне правую руку.

Набедренная повязка слабая защита яиц. Вернее — совсем не защита. Бить не стал, есть движение покороче, и более экономичное, с точки зрения расхода воздуха. Я просто протянул левую и сжал в кулак бубенцы противника.

Ну, уж простите, я, вообще-то не из тех, кто хватает мужиков за причинные места, но сейчас не до сантиментов или гомофобии. Зато, бедолага тут же выпустил мою многострадальную руку и, опрометью, бросился на воздух.

Минус два.

Время заняться любителями цепляться за ноги. Я сложился в поясе. Двое пацанов, вцепившихся мне в голени, прижимали их к груди, а сами выпучились на меня. Потянулся к Каю, но тот, тут же, отпустил ногу и порскнул на поверхность. Его приятель повторил манёвр.

Я тоже всплыл.

На поверхности один из нападавших судорожно пытался вдохнуть, из последних сил удерживая голову над водой. Второй хапал воздух и тут же пропадал — так его скрючило. А двое других набросились вновь.

Всё-таки силы были не равные. Я один, с бессильно обвисшей рукой, против двоих, не пострадавших…

— А ну, прекратили! — раздался почти над головой грозный окрик.

— Не мешай! — яростно выкрикнул Кай и, вдруг, словно с разбегу в стену врезался: дёрнулся, обернулся… — Но… папа…

Над нами возвышался Ситу, во весь рост стоя в раскачивающейся на хорошем волнении лёгкой лодочке.

— Я сказал, прекратили! — не терпящим возражений тоном повторил Отец глубин. — Кто решит не внять мне… Пусть идёт рыбу ловить или… — губы скривило презрительной усмешкой, — в земле ковыряться, — добавил, кривясь. — Сегодня в касте земли освободилось местечко.

Драка в воде, как по волшебству, прекратилась. Двоих, того кому я пробил «под дых» и второго, болезненно сжимающего коленки подняли в лодку. Ситу протянул руку и мне.

— Ну, — сказал выжидательно. — В лодку. Ученик глубин.

— Спасибо, — бросил я как можно независимее, — но вождь сказал, что на обратном пути места в лодке для меня не будет!

— Я вижу, у тебя одна рука не работает, — Ситу говорил, словно, через силу сохраняя равнодушие.

— Можно подумать, я и с одной не доплыву, — не меняя тона, ответил я. Потом добавил, чуть тише, — Но, всё равно, спасибо.

— За предложение?

— За то, что отозвал этих придурков, — я презрительно взглянул на скорчившихся в лодке пацанов. На тех двоих, что остались в воде. — Не придётся их убивать… Ведь племени нужны ныряльщики?

И, развернувшись в сторону рифа, я продолжил плыть. Фигня какая! Плаванье кролем, одной рукой — моё любимое упражнение! Ещё Катясемённа задалбывала им в своё время, можно подумать, я каких-то полкилометра не одолею!

От мысли: «А может, напрямки, в деревню?», — пришлось отказаться. Когда, наконец, догрёб до барьерного рифа, откуда можно было пешком вернуться на «большую землю», ноги уже не держали. Я, шатаясь, выбрался из воды, плюхнулся на задницу и бездумно уставился вдаль.

Все лодки, сопровождавшие плывших Учеников, разворачивались, держа курс на деревню. Некоторых счастливчиков взяли в лодки. Забрали и Кая с последним его приспешником, Айху увёз отец, кто увёз Руйху, не заметил. Может тоже отец?

Ножками в деревню отправились я, болтушка Алеки, малыш Хэч, и парень, что уже представлялся, когда мы только собирались переходить к пронырам. Оказалась с нами и девушка, единственная, кроме Айхи и Руйхи, прошедшая испытание. Две другие провалились.

— Давайте познакомимся! — несмотря на усталость Алеки, похоже, не потерял способности молотить языком. — Нам ведь предстоит вместе учиться! И потом… возможно…

— Зачем, Алеки? — удивился третий парень. Он, в отличие от болтуна был немногословен. — Мы с тобой выросли в соседних домах, и Телу́а я с детства знаю.

Точно! Со скрипом шевельнулись извилины, они же все из одной деревни!

— Ну и что? — пожал плечами неунывающий Алеки. — Мы знали друг друга как кто? Как люди касты сетей? И, тем более, мы тут не все знакомы.

Взгляды скрестились на мне.

— Я Хэч! — радостно заулыбался малыш.

— Я помню, Хэч, — кивнул я парнишке, от чего его улыбка стала ещё шире, — а ты, Алеки, — показал утвердительно на болтуна. — А ты… Хеми… кажется. Извини, если напутал, устал сильно.

— Ты прав. Я — Хеми.

— А вот как зовут тебя, — посмотрел я на девушку, — извини, не знаю… Хотя могу догадаться. Ты, Телуа?

— Да, — немного смущённо подтвердила та.

Непроизвольно я задержал взгляд. Ну… девушка, как девушка. Не представительница касты земли, конечно, но даже до Руйхи далеко. Невысокая, худенькая. Маленькая грудь скрыта платьем из растительных волокон — рыбацкие женщины не сильно отличались по одежде от представительниц моей прежней касты. Бёдра почти не выделяются. Личико миловидное, но ничего особенного.

— А ты Хеху? — не спросил, а скорее уточнил Хеми.

— Да, меня так звали… Раньше, — кивнул я. — Но я предпочитаю, когда меня зовут Скат.

Вечерело. Солнце вот-вот должно было закатиться, и, по традиции тропиков, на остров тут же опустится ночь.

В деревне явно готовились к празднеству. Прямо на пляж рядом с лодочными «ангарами» вытащили циновки, посередине будущего застолья начали складывать дрова. Ого, у нас ещё и костёр будет! Лучше б дали пожрать, прямо сейчас. С утра ни крошки. Тяжкий день выдался.

И он, похоже, не закончился.

— А ну стой, червяк! — прямо на меня, сверкая белками вытаращенных глаз, бежал Каналоа, тот самый «рядовой-безухий». При этом он размахивал даже не дубиной, скорее наскоро выломанной палкой, кое-как очищенной от веток.

Я, на автомате, проследил его путь. И, конечно же, на краю пляжа, у ближайших пальм уткнулся взглядом в довольного Кая. Эх, вот ты никак не уймёшься!

— Стой, крыса! — воина переполняла злоба и радость. — Не беги, и ты умрёшь быстро!

Я успел оттолкнуть подальше шедшего со мной бок о бок Хэча, в который уже раз поднырнул под занесенную с дубиной руку, на проходе подставил подножку. Каналоа ожидаемо растянулся на песке, уронив дубинку.

Внезапно, словно чёртики из коробочки, откуда-то возникли двое воинов, парня тут же скрутили.

— Каналоа! — рык Аты резанул по ушам. Отец войны в сопровождении ещё двоих-троих бойцов не торопясь подходил к месту происшествия. Позади виднелась любопытствующая мордочка Айхи. — Тебя изгнали из людей войны! Как ты посмел взять в руки оружие?

— Отец войны! — удерживаемый за руки бывший воин с безумно-радостной улыбкой уставился на Ату. — Я смог! Я поймал его! Ты видишь? Смог! А-ха-ха-ха! Я снова стану воином, — заорал он, задрав голову, словно обращаясь к небу.

О-о-о-о, братан, а с головой-то у тебя проблемы…

Похоже, Каналоа слишком много сил вложил в мою поимку, и на этой почве слегка «поехал крышей». Такое бывает, особенно на войне. Кстати… только сейчас я обратил внимание на большие ссадины у него на щеках. Да это же следы сведения татуировок воина с лица! Интересно, чем оттирали, песком? Какой-нибудь пемзой?

— Каналоа, — продолжал бушевать Ата, — мало того, что ты показал себя никчёмным воином, не способным ни на что, так ты ещё осмелился поднять руку на Ученика глубин? Да, будь ты, после такого, трижды сыном моей покойной сестры, я, всё равно, не буду спасать тебя от смерти!