— Тяжелый, гад.

Я счёл это незаслуженным оскорблением, так как, по моему убеждению, выгляжу я, если уж и не совсем спортивно, но вполне себе достойно, и животик у меня, как у многих, не отвисает. И вешу я не много.

Ну да ладно. С другой стороны, если я умудрился, не смотря на своё пассивное поведение, доставить неприятности одному из своих недругов, то это, несомненно, хорошо.

Движение опять приостановилось и меня, как мне показалось с размаху, бросили на пол. После чего прозвучала фраза, сказанная откровенно издевательски:

— Приехали. Чувствуйте себя, как дома.

Меня сноровисто освободили от пластиковых фиксаторов.

После чего прозвучал звук закрывающейся шлюзовой заслонки и воцарилась тишина.

Я поворочался, потом с кряхтением поднялся, разминая немного затёкшие из-за вынужденной неподвижности конечности и окинул взглядом место, где, наконец, оказался.

Комната. Стены обшиты серыми плитами толстого пружинящего пластика.

— Ага, — с некоторым весельем подумал я, — мои гостеприимные хозяева почему-то опасаются, что у меня возникнет желание убить себя о стену… Напрасно, напрасно. Мы посмотрим ещё, к кому в финале этой истории придёт подобное желание…

Ну, ты не особенно хорохорься-то, — раздался в моей голове сварливый голос, говорить которым с некоторых пор предпочитает Зоэ, — проверил бы, не ограничили ли тут твою свободу перемещения…

— Ты имеешь ввиду способность к телепортации? — уточнил я.

— Да, именно её, — подтвердила псевдоличность, — ведь именно на это ты рассчитываешь, если выяснится, что лучше будет свалить отсюда, не дожидаясь совсем уж плохого развития событий.

— Сейчас… — подумал я.

Прежде, чем переходить к каким-либо действиям, следует убедиться в том, что это не станет известно моим тюремщикам…

Поэтому, перед тем, как делать тестовую попытку перемещения, ну, хотя бы за дверь, следует вывести из строя все приборы наблюдения, которые тут, несомненно имеются… И я уже было собрался заняться этим муторным делом, как Зоэ снова напомнила о себе:

— А подумать? — ядовито спросила она.

— О чём подумать? — недоуменно поинтересовался я, — вроде же всё правильно собираюсь делать…

— Подумать следует о том, что даже если ты уничтожишь тут все жучки и камеры, детекторы движения и прочие шпионские штучки, ты самим этим фактом дашь знать хозяевам этого неприветливого места ещё о части своих возможностей…

— Логично, — подумал я, — но, если нельзя делать так… то как же тогда…

— А подумать? — все так же ядовито спросила Зоэ.

Я подумал. И, что-то на меня какой-то тупняк напал. В голову ничего не приходило… Я уже начал подозревать, что захватившие меня ребята оказались хитрее, чем я предполагал, и распылили тут какой-нибудь газ, сильно ограничивающий мыслительные способности…

— Ага, — продолжала веселиться Зоэ, — всё гораздо хуже, ты и без подобного газа тормозишь по полной программе… Ладно, подскажу…

— И каким же откровением ты меня собираешься осчастливить? — я попробовал вернуть глумливой псевдоличности хотя бы часть её яда, но получилось как-то не очень, если честно.

— Ну, раз очевидные вещи будут для тебя откровением… — со смешком протянула Зоэ, — ладно, слушай, — уже более серьёзно, но всё-таки слегка издевательски сказала она, — собери информацию с помощью петов. В этом есть хотя бы один, но очень большой плюс — вряд ли кто поймёт то, что ты какую-то информацию вообще собираешь. Будешь тут бестолково хлопать глазами и ошеломлённо оглядываться — это у тебя действительно замечательно и очень естественно получается, — снова подколола она меня, — а Пронька твой тем временем тут всё осмотрит и тебе тихонько расскажет…

Действительно, зачем огород городить, самому куда-то прыгать… Действительно торможу… Ну ладно. Раз идею поднесли мне на блюдечке, то грех ею не воспользоваться.

Пронька отозвался сразу, и я отправил его на экскурсию по окружающему пространству.

Пет не долго думая начал трансляцию того, что лежало прямо за закрытой дверью.

Я увидел коридор, стиснутый унылыми стенами, облицованными тем же самым амортизирующим материалом.

— Прямо таки психлечебница, отделение для буйных, — усмехнулся я, — а что там, интересно, дальше?

А дальше Пронька показал мне бесконечные коридоры, камеры различной степени комфортабельности, некоторые были, кстати, гораздо более благоустроенными, нежели та, куда меня определили. И это меня несколько покоробило. Пренебрежение, однако.

В общем, я преисполнился дополнительной враждебности к своим похитителям, так сказать, сверх того, что они заслужили до этого момента.

Некоторые камеры были населены. Видел и пыточные. Их тут было не намного меньше, чем камер. И, кстати, на каждого из арестантов, населявших этот этаж, приходилось в среднем по две пыточные, обставленные по последнему слову техники.

Была даже реанимационная комната. Наверное, это на тот случай, если местные заплечных дел мастера немного переусердствуют.

В общем, как я и предполагал, мною заинтересовались люди не простые, и, как показал первый осмотр, основательно подходящие к делу.

Пронька поднимался всё выше и выше, сквозь этажи, заполненные складами, какими-то цехами, казармами, и ещё не пойми чем. В общем, я мельком увидел очень обширное хозяйство, надёжно укрытое под поверхностью земли.

Поймал себя на мысли, что как получу тут участок, то тоже отгрохаю себе что-нибудь подобное.

А над землёй… А над поверхностью земли я увидел глазами Проньки огромный парк, раскинувшийся на десятки гектар. А в глубине этого парка возвышался трёхэтажный особняк, выглядящий словно королевская резиденция.

— Ага, — подумал я, — вот они, элементы красивой жизни… И всё это в метрополии, где каждая пядь земли просто бесценна, ибо ни за какие деньги не купишь без высочайшего соизволения…

Но главным во всём этом было то, что раз Пронька мой свободно перемещается по всему подвалу вплоть до поверхности, то это значит, что и мои передвижения, в том случае, если я захочу покинуть это место, никаких серьёзных препятствий не встретят. И это меня очень обнадёживает.

То есть я в любой момент могу помахать этим злым дядям ручкой.

Но делать я это собираюсь только после того, как узнаю имена, фамилии, а желательно, и отчества этих самых злых дядек, покусившихся, кстати, на мою свободу.

И следует ещё обязательно выяснить, с какими целями меня загребли. И доставили в какую-то частную тюрьму. Ну, не похоже это совсем на казённый дом, ну, никак…

Так что я Проньку за пронырливость похвалил, и опустил своё седалище на койку, застеленную серым арестантским одеялом.

Противно скрипнули пружины этой панцирной кровати.

Теперь остаётся дождаться начала разговора, в процессе которого я и собираюсь выяснить, куда конкретно и к кому именно я попал. И зачем это всё…

Судя по тому, что пришли за мной только на следующее утро, те, кто думают, что захватили меня и теперь могут делать со мной всё, что угодно, решили таким образом вывести меня из равновесия. То есть мне дали возможность самому вывести себя из этого самого равновесия, страдая от всяческих дурных предчувствий. Так сказать, создали условия для того, чтобы я хорошенько психологически дозрел.

И, следует признать, что кое-что в этом направлении им удалось.

Нет, не подумайте, что меня мучили опасения за свою жизнь и страх неизвестности. Сами понимаете, что в себе и будущем своём я был абсолютно уверен и ни капли не сомневался в том, что зло будет наказано, а добро, в моём, разумеется, лице, хе-хе, непременно восторжествует.

Меня бесило то, что время, которое я провёл на скрипучей панцирной кровати, застеленной одеялом мышиного цвета, я мог бы прожить с гораздо большей пользой. Ну, если и не с пользой, то уж точно, намного содержательнее и приятнее.

Так что звук открывающейся двери я воспринял с некоторым облегчением. Этот звук возвестил о том, что события, пусть даже и очень неспешно, но продолжают развиваться. И, как я был уверен, вектор развития этих событий будет для меня благоприятен.