Открыл холодильник. Мечта холостяка — десяток бутылок пива, засыхающий сыр, кусок краковской. С сомнением понюхал колбасу, отломил кусок, бросил в микроволновку прямо на стеклянный круг. Сковырнул пробку, поискал глазами бокал — не увидел. Ну и ладно, из горла не привыкать! Тренькнуло, подхватил колбасятину на вилку, слизнул набежавшую жирную каплю. Поковылял на выход и в проходе замер. Обернулся.

На плите кипит кастрюля и еще что — то жарится. У стола стоит… Анахита? Нет, у стола в домашнем халатике стоит Ира, что — то режет на доске. Поднимает на меня взгляд, фирменная тихая улыбка с чуть приопущенным уголком рта: «Устал? Ужинать будешь? Садись, сейчас я тебя покормлю».

Закрыл глаза. Открыл — пустая кухня. Ну здравствуйте, глюки подъехали! Помню, в армии, в учебке, с чем — то залетел. Ротный решил «поучить». Трое суток — с вечера в караул, утром за какой — нибудь косяк снимает, и на занятия, а вечером по новой. На третьи сутки в караул решили не ставить, мало ли что: у бойца тотальный недосып, а тут боевое оружие. Пихнули дневальным по парку. Ночью дежурный выгнал на обход, иду, шатаюсь. Вдруг смотрю — от КТП идет ротный: ну правильно, он же сегодня дежурный по части, приперся проверять. Идет своей фирменной походочкой — правая рука за обшлагом, прямой, как палка. Ну что ж, надо встречать начальство. Иду навстречу, шагов за десять перехожу на строевой шаг, только руку к пилотке потянул… смотрю, а никого и нет. Стою, как дурак у крайнего «Урала» точь — в–точь наглядное пособие с плаката на плацу: нога с оттянутым носком поднята, рука в отдании воинского приветствия. Хорошо, хоть не видел никто. Благо на следующий день: «Рота подъем! Тревога! Тревога! Тревога!», а там у ротного новые «любимчики» образовались.

Вздохнул — надо больше спать, повернулся, поковылял к компу.

Машка, кстати, никогда не говорила «сейчас тебя покормлю». Готовить она любила, но ели мы по большей части порознь — я то на работе, то на полетах, приходил поздно: «Есть будешь? Ужин в холодильнике».

Не заметил, как стрескал краковскую, а за ней и котлету с гречкой. Редкостная дрянь! Надо что — нибудь другое закупать. Понял, что и сегодня ничего написать не удастся, вернулся на кухню. Пенопластовый лоток и опустевшая бутылка отправились в ведро. Повертел в руках чашку. «Поставь в раковину, я помою»? Кстати, у меня же посудомойка простаивает, эдак и рассохнется. Поискал таблетки моющего средства, не смог вспомнить где. Подкатила злость непонятно на кого: то ли на Машку, которая куда — то запихнула таблетки, то ли на себя, то ли на весь мир. Ну и ладно, у меня одна чашка, и та из — под чая. Запустил так. А теперь спать, завтра опять подъем ранний, ждет меня небо виртуальное, и… друзья? Не знаю, хотя бы попутчики.

Будильник вырвал из сна. Кажется, что — то снилось, кажется — чего — то хорошее, приятное, потому что просыпаться очень не хотелось. Но уже спустя миг сон ускользнул, как легкая дымка, голову затопили мысли про то, что через час мне надо сменить Руса, про планы на день, про ненаписанные вчера статьи. Рывком выдернул себя из кровати, главное — не давать себе обещаний поваляться еще минуточку. Как обычно, после сна передвижения давались с трудом, но ничего, сейчас разомнусь.

Сначала кухня — закипевший чайник как раз отщелкнулся, (слава таймерам!), насыпал в глубокую миску геркулес, залил кипятком. Клацнул по кнопке кофемашины, сковородку на конфорку, пару яиц туда же. Теперь можно в туалет и на разминку.

Из душа вышел бодрячком, посвежевший. Пока завтракал да закидывался таблетками, решил — ладно, коль судьба меня настойчиво сводит с попутчиками, не буду противиться, но и свои интересы как тестера постараюсь соблюсти. Во — первых, сегодня должна быть неплохая парёжка, поэтому надо найти времечко и налетать сколько — то времени. Во — вторых, икары рано или поздно выйдут из теста? Ну так можно поработать над потенциальным взаимодействием с другими классами игроков. Икары, например, могут что — то достать с недоступных вершин. Жаль, нельзя раскрываться…

Рука с кружкой замерла на полпути. Мозг, получивший зацепку, заработал с быстротой компьютера, обрабатывающего варианты. Сердце, кажется, замерло, чтоб не спугнуть еще не оформившуюся идею.

Так, проблема в NDA: есть соглашение, по которому я не имею права раскрывать суть расы перед… перед… Ну конечно перед другими игроками, не задействованными в тесте! А если, только предположим, эти игроки участвуют в тесте, тогда… Ребятам, конечно, придется подписать свой вариант договора, но, я думаю, они не будут против. Что им с этого? Я без труда натаскаю нужных трав или каких других каких ингров. Могу выступать как разведчик при продвижении. Да мало ли какие плюшки от того, что у вас в подразделении есть свой воздушный наблюдатель?!

Что это даст разработчикам икаров? Да мы им таких гайдов по взаимодействию понапишем, что стоит только икаров запустить в продакшн, как сразу посыплются желающие если не в икары, то, как минимум во взаимодействие с ними! Гениально!

Всё, решено — пока буду дежурить, свяжусь с Глебом и сделаю ему предложение, от которого он точно не сможет отказаться.

Заторопился в игру. Автоматом сполоснул миску, сковородку и кружку под струей воды. Потом покосился на отработавшую посудомойку. Вот блин, ладно, завтра точно воспользуюсь, зря, что ли, стоит? Окинул взглядом кухню — вроде ничего не забыл. Нет, забыл. Наболтал изотоника на вечер и задумался: а неплохо, наверно, купить мультиварку, они же тоже с таймером? Буду с утра закидывать туда… ну что там закидывают? А вечером вылезу из кокона — еда горяченькая, хватит уже готовой гадостью питаться.

Вот и кокон. Протер дезинфикатором ложе. Хлопнул себя по лбу, вернулся в кухню и принес оттуда трость, поставил рядом. Теперь, кажись, все. Кряхтя и матерясь под нос, улегся на ложе, подсоединил датчики, натянул шлем. Поехали. Вход.

***

В глазах прояснилось, одновременно стал слышать окружающие звуки. С секундной задержкой появились тактильные ощущения: почувствовал щекой мешок, боком — земную твердь, пальцами ног — традиционную тесноту сапог. На автомате проверил, обернут ли плащ вокруг тела. Хотя если тушка пропадает при выходе, не могу же я раскрыться, ворочаясь? Сел. Чисто рефлекторно протер глаза, потянулся.

Рус сидел у костра, сосредоточенно помешивая веточкой подергивающиеся пепельным налетом угли. Слева от меня спиной к костру лежал скрюченный кулек из шерстяного одеяла: Анахита опять спала в игре. Надо как — нибудь поинтересоваться, с чего бы это?

Запоздало по телу пробежался озноб: все — таки подмерз, лежа на земле. Интересная реализация — тело мое пропадало, но система учла, что лежал я на голой земле, и добавила подобающих ощущений. Потянул руки к костру и почувствовал, что сижу на каких — то палках — подо мной валялись части лубка. Поработал правой рукой, посгибал в локте, покрутил запястьем. Никаких болевых ощущений, всё отлично работает. Красота!

— Он свалился, когда твое тело пропало, — пояснил Рус, не поднимая головы. — Вообще — то Анины лубки сваливаются сами, когда в них надобность отпадает, вероятно, это совпало с выходом.

— А — а–а, — только и смог протянуть я, — как тут, нормально?

— Тихо, — все также задумчиво обронил парень.

Судя по всему, солнце еще не встало, да и мы с северной стороны горы, но темнота уже отступала. Приближался тот самый час, когда картинка вокруг как будто медленно проступала в растворе проявителя: незаметно, неразличимо глазу. Вот только что ты с трудом различал ближайший куст, и вдруг осознаешь, что уже и деревья, окружающие площадку, стали видны. Темнота вокруг нас таяла, сменяясь рассветными сумерками.

— Ну все, Рус, я, как говорится, смену принял, ложись. Ты хоть поспал?

— Фес, — парень замялся, чем — то явно тяготясь.

— Да?

Руслав помялся — помялся, набрал воздуха, но потом, видимо, передумал.