Да. Всё-таки мы точно определились с тем, кто из нас вожак…

В старых книжках, которые я читал в большом количестве, чтобы хоть как-то себя развлечь, герои часто залезали в окна ко всяким красавицам. Это у них считалось очень романтичным жестом. И эти книжные красавицы тоже обычно очень радовались такому внезапному визиту. Хотя и не сразу подавали вид, притворно скромничая и удивляясь.

Но когда в окно к Ульяне постучалась моя зубастая морда, зажавшая в челюстях воротник перепуганного полотёра, она отреагировала совсем не так, как в книгах…

Однако, надо отдать ей должное — вместо того, чтобы снова хлопнуться в обморок, она вдруг метнулась к чайнику. Видимо, собираясь ошпарить меня кипятком. Против стаи озверевших псов и правда неплохой вариант. Против волкодлака, конечно, вряд ли поможет.

К счастью, Таисья точно так же в три прыжка запрыгнула на третий этаж корпуса с другой стороны — в разбитое окно коридора. И постучалась в дверь, назвав наш пароль. Судя по струе пара из чайника — за несколько секунд до горячих водных процедур.

В итоге, робкий полотёр уже через несколько минут ёжился на кровати, задирая нос с торчащими из него ватками. Не забывая при этом прихлёбывать свежезаваренный чаёк вприкуску со сладкой аскорбинкой. И пока я переживал процесс обратной трансформации, медсестра отвлекала паренька расспросами о том, как он дошёл до такой жизни. Ведь, судя по её коротким взглядам в мою сторону, внешне этот процесс выглядел не очень приятно. Быстро лысеющий и худеющий двуногий волк в разодранном пончо — то ещё зрелище. Зато теперь я понял, почему Таисья обычно старалась преображаться где-нибудь не на виду у других.

Пацан, в свою очередь, всё это время дико стеснялся симпатичной ворожеи. И сразу пообещал ей, что как только допьёт чай — вымоет окровавленный пол так чисто, что в кафель можно будет смотреться как в зеркало. И иначе как «балыней» он её называть отказывался. Сестричка тоже сильно смущалась от такого титулования. И строго настояла на том, чтобы паренёк обращался к ней по имени.

— Балыня Ульяна, а можно мне ещё асколбинку? — Косясь в сторону медсестры, паренёк опять задрал разбитый нос.

Вздохнув, ворожея всё-таки выдала ему ещё одну сладкую таблетку:

— Но это последняя! А то живот болеть будет!

— Холошо… Спасибо!

Когда я снова стал собой, всё туловище словно тихонько гудело. Как будто я только что отработал многочасовую программу на всех мыслимых тренажёрах. Руки заметно дрожали, ноги почти не гнулись, а спину и шею ломило от усталости. В ушах шумело от повышенного давления.

Зато у меня, кажется, исчезли все проблемы с зубами. Пока я заново учился ходить, то так и не нащупал языком ни одной воспалённой десны в привычных местах. Все те, которые мне раньше было некогда и не на что лечить. Даже дырки все заросли!

— А у тебя точно какой-нибудь прабабушки из Волковых не было? А, Шубский? — Посмеиваясь над моими первыми шагами в человеческом обличье, Таисья тоже угостилась витаминкой. И, сморщившись от полезной кислинки, озорно прикусила язычок. — В шкуре ты был симпатичнее!

Пошатываясь, я дошагал на ватных ногах до двери, оставив её издевательский вопрос без ответа. Потому что в памяти сразу возникла моя борьба с бесшабашным волчьим сознанием. И та кипящая ненависть, которая позволила растопить и расколоть ледяную ловушку. Если тот факт, что у меня получилось влезть в шкуру волкодлака, ещё как-то можно было объяснить, то эта разрушительная ярость… Нет, она точно не имела к этим зверям никакого отношения… Чёрт его знает теперь, что у меня там за родословная… Что-то я не припомню среди жителей моего района таких талантов, даже в те моменты, когда им было кого и за что ненавидеть ещё сильнее, чем мне. Благо, жизнь в нищете регулярно подкидывает такие случаи…

Про то, почему мой отец живёт не с нами, я никогда не задавал лишних вопросов. У мамы и так была куча забот, чтобы ещё и от меня отбиваться. У остальных моих дворовых приятелей отцы вообще были редкостью. Пожалуй, удивительнее было бы, если б он у меня всё-таки был.

А то, как у меня появился младший брат — вообще отдельная история. В результате которой моя ненависть к зажравшимся барчукам, едва тлевшая всё детство, в итоге вспыхнула как факел на соседнем нефтеперерабатывающем предприятии…

Догнав меня у открытой двери, девчонка вдруг прервала мои мрачные воспоминания, нахлобучив мне что-то прямо на голову:

— На вот шляпу свою обратно одень! Так на тебя хотя бы смотреть можно!

Оглянувшись на сестричку и полотёра, княгиня снова строго настрого приказала им запираться, словно они сами до этого никогда бы не додумались. И уже через минуту мы снова были внизу, спустившись по верёвке Сатоши.

— Куда теперь? — Я оглянулся.

Никогда не спящий Ротенбург продолжал слабо освещать парк своим заревом. И дорожки по нему вели в три направления от корпуса за нашей спиной. Одним из которых был уже знакомый путь к библиотеке на востоке.

— Туда! — Таисья быстро зашагала по выбранной тропинке. Судя по тому, где ещё недавно можно было заметить отсвет заходящего солнца, сейчас нужно было двигаться на юг.

Бодро похрустев снегом несколько секунд, девчонка всё-таки развернулась, когда заметила, как сильно я отстаю:

— Ну ёлки-палки, Шубский! Ты теперь всё время будешь как слепой щенок плестись?

— Это ты мне скажи… — Я сделал попытку размять мышцы спины на ходу. И тут же пожалел об этом. — Ох-х… Когда меня эта ваша сила уже до конца отпустит…

Мало того, что ноги почти не слушались от перенапряжения, так ещё и трофейные ботинки превратились в какие-то расхлябанные босоножки. Волчьи лапы разорвали их носы, растянув и без того большой для меня размер. И теперь через эту широкую вентиляцию мокрый снег то и дело залетал внутрь. Хорошо хоть, что шнурки так и не завязал — а то бы вообще голенища лопнули.

Ещё и тесак где-то там остался…

— Да ладно тебе прибедняться-то! — Таисья пренебрежительно махнула на меня рукой, немного понаблюдав за шаткой походкой. — Сейчас уже пройдёт! Могло быть и хуже. Вон, Длиннорукова — вообще встать не могла. Лежала и ныла, как девка кухонная над пересоленной кашей… Неделю потом из комнаты не выходила! Всё стонала, что у неё из-за нашего опыта инфлюэнция какая-то смертельная приключилась! Дескать, помрёт теперь из-за нас с Тигом до срока. А она даже ещё ни разу не…

— А где вы живёте? — Я оглянулся на пошарпанный корпус. — Прямо здесь?

— Не-е-е… Вон там кампусы! — Девчонка указала куда-то далеко на север и тоже оглянулась на мрачное здание. — А тут только занятия идут. Ну, которые обычные…

— Обычные?

— Вон там ещё спортзал и бассейн. Стадион рядом… — Таисья махнула почти в том же направлении, в котором мы шли. И потом опять повернулась к северу, обозначив движение по дуге куда-то за учебный корпус. — А там наискосок — мастерская.

— Мастерская⁈

Неужто вас тут руками учат работать? Вроде бы даже Ромул говорил, что настоящему аристо это совсем ни к чему…

— Ну а что мы, по-твоему, сами должны всё чинить, что ли? — Девчонка пренебрежительно дёрнула плечиком. — Я, конечно, не знаю, как там в вашем лесу… Но у нас если что сломалось — комп там или чайник — Технарь заберёт и всё починит… А! И вон там ещё обсерватория есть. Как раз рядом с домом ректора! Сейчас увидишь по дороге!

Возможность наблюдения за небесными светилами меня уже не так удивила. Говорят, что когда-то и в обычных школах была астрономия. Или астрология? В любом случае, с тех пор, как почти всех перевели на дистанционное обучение по лекциям на одобренном имперскими цензорами видеохостинге, количество доступных дисциплин только уменьшалось.

— А этот Ректор… У него имя-то есть?

— А зачем?

— Да как это… — Такой встречный вопрос поставил меня в тупик.

— Он же тут один такой. И он не аристо.

— Это как же… — Хотя теперь это объясняло слова опричника о том, что этим барчукам тут никто не указ, кроме чести. И ещё кроме…