Уйду на фиг из теста! И чего, будешь обычным игроком? Как тот же Руслан? Не — е–е, к черту! Не привлекает меня тупой кач. Да и что я здесь делать буду? Заделаюсь каким — нибудь лучником — мечником — магом? К черту! И игру туда же!

В этот миг меня что — то довольно мягко подхватило под работающие крылья. Вариометра нет, но и без него чувствую — начался подъем. Термик ночью? С ума сошел, какие термики без прогрева? Это динамик, идиот! Тут же заложил крутую спираль. Точно, ночной бриз набегает на какой — то склон или стенку, о которую я вполне могу размазаться! Вот блин!

Ощущение опасности мигом смело любые другие мысли из головы. Ничего же не видно! Только редкие звездочки мелькают сквозь тучки, позволяя визуально подтверждать: да, стою в вираже. Вернее, в спирали. Так, кажется с этой стороны темнота сильнее. Ага, точно, и в той части спирали поднимает лучше.

Показалась луна. Ну наконец — то! Где ты раньше — то была? В свете луны мимо меня пронеслась испещренная скальными выступами стенка. Ух ты! Когда не видно, не так страшно, а сейчас только морозец по коже пробежал. Вспомнился старый анекдот от лица таксиста: «Посадил в такси гота. Жить они, готы, видите ли, не хотят. Провез так, что и маму вспомнил, и как молиться о спасении…».

Но вот на очередном витке мимо меня мелькнул перегиб, я влетел выше стенки. Как сел на вершину? Спросите — не отвечу. На инстинктах, на наработанном годами автоматизме. Подключил бы сознание, точно расфигачился бы об какую — нибудь скалу. Дотащил свою тушку до какого — то то ли валуна, то ли просто выступа и рухнул в его ветровой тени. Меня начало отпускать: пульс приходил в норму, дыхание восстанавливалось, вымывался выброшенный в кровь адреналин.

А ему на смену возвращались эмоции. Я вспомнил разговор с куратором от разработчиков. А еще я вспомнил Анахиту, запах ее тела, этот непередаваемый прищур, когда она улыбалась, слегка опущенный уголок рта. Пульс снова начал бухать в висках, в груди изматывающей нотой зазвенела сосущая пустота. Зубы скрипнули, а челюсти свело судорогой: «Что ты раскис, икар? Ты же дельтик! Ты прошел через учлетство, ты выжил там, где отсеялись девятнадцать человек из двадцати. Ты пережил аварию и не опустился, не спился. Так неужели ты сейчас сломаешься? Подумаешь, девочка понравилась! Подержал за ручку, увидал сиську, она тебе улыбнулась разок, и все? Люблюнемогухочужениться? У тебя просто давно не было женщины, вот ты и бесишься от спермотоксикоза».

Кулак с размаху впечатался в камень. Шкала здоровья мигнула и просела, но мне нужна боль. Физическая боль, чтоб заглушить душевную. И поэтому я еще и еще раз молотил обеими руками в скалу. Кулаки давно превратились в две размозженные окровавленные культи, но это не беспокоило. Ведь здесь все — понарошку, все — ненастоящее: смерть, увечья, люди. Даже девушка, в которую я, наверно, влюбился и разрыв с которой так болезненно переживал, — ненастоящая, пиксельная, цифровая. Вот только больно почему — то все — таки по — настоящему!

Вдруг перед глазами встал образ довольно ухмыляющегося Радаманта. Твою же мать! Я же цифровой персонаж! Представил, как эта скотина пролистывает логи моей сессии и удовлетворенно скалится. Ну уж нет! Моих слез он не увидит!

И я нажал кнопку «Выход».

Крышка открывалась слишком медленно. Не дождавшись поручней, сорвал с себя шлем, перекинулся через край кокона, попытался опереться о трость, но бесчувственная левая рука за что — о зацепилась и я с грохотом рухнул на пол, потянув за собой паутину остальных датчиков. Резанула боль, во рту привкус крови, а я, скрючившись, пытался запихнуть внутрь себя рвущиеся наружу рыдания.

Наконец тело начало слушаться, поднялся. Злость высушила так и не прорвавшиеся слезы. Опираясь на трость и пошатываясь, потащился на кухню, уговаривая себя: «Из — за кого — ты раскис? Она толстая прыщавая уродина, лежащая сейчас в таком же цифровом гробу где — нибудь у себя в Нижнем Урюпинске!». Ну, действительно, а какая еще, если проводит все время в этом цифровом гробу? Фитоняшка? Злая ухмылка перекосила лицо.

Встроенный бар, «Мартель», зубами отвинтил крышку, добрый глоток ожег гортань. Непроизвольно зашипел, когда коньяк попал на рассаженную в падении губу.

«Спермотоксикоз, говоришь? Так это лечится! Ну — ка, где телефон?». Ну конечно, лежит на столике у кокона. Левая рука вроде отошла достаточно, чтоб доверить ей мое «лекарство». Тяжело опираясь и не забывая прикладываться к бутылке, вернулся в комнату. Уронил тело на стул. В поисковой строке вбил «Досуг. Девушки». Сейчас сниму свое напряжение.

Но прежде чем набрал номер, другая мысль озарила мое уже затуманенное сознание: «А быстро приедет?». По — хорошему, хоть чуть — чуть надо привести себя в порядок, хотя бы умыться, а лучше — смыть пот, ведь я двенадцать часов провалялся в капсуле. Да и размяться, а то откажут ноженьки — рученьки в неподходящий момент…

Утро началось с похмелья и знатного сушняка. Опираясь на трость и шатаясь от стены к стене, я поплелся на кухню. Проходя мимо рабочего кабинета, краем глаза заметил ждущую с вечера бутылку изотоника. Аллилуйя! Дохромав, вцепился в пластиковый цилиндрик и жадно выбулькал все. Как же хорошо!

Рассеянно блуждающий взгляд зацепился за распахнутую капсулу виртуальной реальности и торчащие из нее, как кишки поверженного животного, провода датчиков. Некоторые выдраны с мясом. В голове сквозь похмельный туман на ускоренной перемотке промелькнули вчерашние события: довольное лицо Радаманта, его слова про нарушение соглашения о неразглашении: «Забанен навечно!»…

И как будто пластырь с гнойника сорвали: «А ну и хрен с ней, с капсулой! Все одно — кончился икар! Пусть им прихлебатели из диванных летунов физику полета ставят да гайды по аэрологии пишут!». Как заново увидел атакующую гарпию, на плече фантомной болью отозвался ожог от драконьего пламени… У меня второй раз отнимают крылья! Настроение переключилось словно тумблером. В руке жалобно пискнула бутылочка. Ах ты ж, блин! Раздавил. А ведь она меня сопровождала последние лет пять, столько пережила…

К злости добавилась досада. Отшвырнул от себя треснувшую флягу, два шага — и прилип лбом к прохладному стеклу. Двенадцатый этаж. Может, вот прямо сейчас — шаг через низкий подоконник, и все. Решение всех проблем.

Жизнь закончилась вчера. Если не летать, то какой смысл ее продолжать? Как будто в полете оборвало боковой трос: секунду назад ты был король неба, и все у тебя замечательно. Но вот предательское «тыньс»… и беспорядочное падение. Говорят, при обрыве есть полсекунды, чтоб бросить запаску, ибо потом перегрузки такие, что можно просто не дотянуться.

Думать не хотелось. К головной боли и злости на весь мир добавилась сосущая пустота за грудиной. Только трудяга мозг какой — то своей частью на автомате анализировал входящую информацию. До земли метров сорок, внизу асфальт парковки. С этой высоты даже запаска может не успеть раскрыться и наполниться. Удивительно, но никогда не замечал: сорок метров, стоя у окна, — это очень высоко, тогда как сорок метров в воздухе — это офигеть как мало. Если не влётан в крыло, на этой высоте уже надо занимать посадочное положение, находясь в глиссаде.

Блин, что за ерунда лезет в голову. Какая запаска, какая глиссада?! Все, я отлетался! А раз так, то и жить незачем. Пальцы легли на ручку окна. Вот сейчас. Только не думать, как перед стартом в сложных метеоусловиях: вышел на старт, поймал момент, поднял крыло и вперед. Иначе можно в сомнениях стоять, перегорая, а воображение будет рисовать всякую фигню.

Давай, тряпка! Если не сейчас, то потом только спиваться, жалея себя, будучи обиженным на весь мир. Ну зачем я выжил два года назад? Зачем оттягивал в этом суррогате жизни под названием «Виртуальная реальность»? Теперь вот и ей пришел конец.