Хэч попытался пригласить нас к себе — сейчас он жил у родителей. Вообще, как оказалось, у касты глубин в деревне были дома. Жили в них сразу по несколько семей, но продолжалось это не долго — пережидали пик сезона, именуемый тут Яростью духов.

Но я отказался, сославшись на дела. На том и расстались.

— Ну что, боец, — задумчиво побарабанил я пальцами по ноге, когда мы вернулись в пещеру. — С жрачкой мы сегодня обломились… скажем за это спасибо друзьям… Но хоть что-то полезное надо сделать, пока погода ещё не совсем испортилась?

— Чем займёмся?

— А давай-ка, наконец, забабахаем дверь!

Вход в пещеру открывался на дне неглубокого оврага-промоины. Видимо, на свободном от деревьев участке вода могла собраться в поток, поток этот, не встречая сопротивления корней, постепенно размывал и размывал скальную основу, и в какой-то момент домыл до скрытой полости.

Вот на это отверстие я и придумал что-то типа двери.

Сначала я хотел сделать дверь вертикальной, но потом откинул эту мысль. Ну и что, что дверь будет наклонной, и открываться в сторону? И на доски вода будет литься активнее. Ерунда. На край — процедуру можно будет повторить, т.е. со временем заменить дверь.

Без серьёзного инструмента было конечно не просто, но мы наполовину вкопали в грунт, наполовину вбили по бокам входа два грубоотесаных бревна. Между брёвнами вколотили такие же распорки, получилась почти что дверная коробка.

Петель не придумал. Можно было бы приделать какие-нибудь верёвочные, но я решил, что дверь будет просто сниматься и отставляться в сторону. И всё.

И никаких замков снаружи — ушли оба, значит дверь просто приложили. Зато когда «все дома», можно было изнутри вложить пару прочных брусьев, делающих открывание снаружи почти невозможным. Например, без гидравлического домкрата. Или длительной работы топором.

Само «дверное полотно» собрали из досок, что наколол Каналоа из срубленного бревна, расщепляя его вдоль волокон. Доски были толстые и разнокалиберные — какие-то толще, какие-то тоньше.

В отсутствии гвоздей я для начала поломал голову — как скреплять меж собой? Даже думал какие-нибудь деревянные шпильки сделать. Но в итоге просверлили бамбуковой палочкой с микролитиком на конце, и связали верёвками в нахлёст. Понятно, что верёвки всегда можно перерезать! Поэтому я после некоторых размышлений сделал в двери пару отверстий-бойниц, в которые вполне можно тыкать копьём. Копьё у нас имелось, так что, как говорится — добро пожаловать! Возитесь с верёвками, пока мы вам потроха будем дырявить!

То, что в эти бойницы будет попадать дождь меня совсем не парило. Мы и так довольно долго жили вообще без какой-либо преграды, и ливневая вода спокойным бурным потоком текла по полу. Теперь, по крайней мере, её ток сильно сократится.

— Так ты, значит, решил утереть нос этому зазнайке? — Старик Мод и впрямь был уже стар. — Давно пора. А то, понимаешь, не успел старейшиной стать, как новые порядки вздумал устанавливать.

Словно иссохшиеся руки и ноги его были покрыты пергаментной, местами шелушащейся кожей, татуировки человека касты сетей — волнистые линии на плечах и предплечьях почти что истёрлись. Седые волосы коротко, но неровно обкромсаны. Даже Каналоа обреза́л мои волосы каменным ножом куда как аккуратнее.

В эту хижину, стоящую на восточном краю деревни, ближе к лагуне, Семис привёл меня незадолго до заката. Ветер уже вовсю гнул пальмы, волны покрылись белопенными гребнями, а жители деревни — попрятались по домам, и многие, я уверен, уже завалились спать.

— А ничего, что мы про его отца говорим? — я осторожно показал глазами на Семиса.

— И что? — хмуро взглянул на меня Мод. — Семис, парень башковитый, не гляди что на одной ноге. Сам всё понимает. К тому же… — старик усмехнулся, и звук это был больше похож на карканье, — что он мне сделает? Таких старейшин как этот Арииаху, словно малька в лагуне. А я такой один, — теперь он глухо кашлянул. — Мои сети лучшие, на этом острове. Кого хошь спроси, кто лучшие снасти делает? Тебе каждый скажет — старик Мод.

Он отложил своё… рукоделие, другого слова я не подберу, с кряхтеньем поднялся, прошёл в дальний угол хижины — она тоже состояла из одной единственной комнаты, просто раза в два побольше чем домик Анат — взял из кучи новый моток тонких прядей намотанный на короткую палочку — не иначе волокон всё тех же лиан, вернулся и с тем же кряхтеньем уселся на пол.

Производство снастей было тут же. Правой ногой старик придерживал бухту готового каната. Канат шёл сначала от старика, потом оборачивался вокруг отполированного снизу столба, подпиравшего крышу посередине жилища, и расходился на пять или шесть мотков тонких прядей, смотанных на палочки. Вот эти мотки Мод ловко переплетал меж собой, держа получающуюся верёвку в натяжении. Мда, не хитрое производство… Правда я, почему-то, до такого не додумался. А всё ж на поверхности! Но раз я здесь…

— Я это слышал, — кивнул я, — поэтому и пришёл к тебе…

— Ты пришёл ко мне, — перебил меня старик, — потому что тебе об этом сказал Семис. И я с тобой сейчас разговариваю, потому что Семис меня попросил… Так что не надо придумывать, как ты восхищён моей работой… Ты про неё и не знал.

Он на миг остановился, посмотрел на меня:

— Я про тебя слышал. Ты земляной парнишка, что натянул нос самодовольному дураку Ситу. Поэтому если ты ещё оставишь в дураках выскочку Арииаху, я славно посмеюсь! К тому же, — он опять закашлялся, — я видел, какую рыбу ты тогда поймал… Поверь старому рыбаку, никто на этом острове не в состоянии поймать такую же. Но Семис говорит, что ты можешь поймать больше? Тогда я точно хочу на это посмотреть!

— Я поймаю такую рыбу, будь уверен. И если хочешь, бо́льшая часть первой мной пойманной, будет твоя!

Мод вновь, то ли закашлялся, то ли засмеялся.

— Зачем мне рыба? — наконец смог он сказать. — Одному столько не съесть, сколько мне приносят. Но ты прав, что-нибудь ты должен будешь мне дать взамен. Иначе нельзя, парень. Иначе снасть не будет тебе служить.

— Что ты хочешь?

— А я не знаю, — пожал плечами тот. — У меня всё есть.

— Но что мне тебе дать?

— А ты придумай! — нахально заявил мне старик. — Принесёшь мне то, чему я порадуюсь… Будет у тебя твоя верёвка. Столько, сколько попросишь. А не принесёшь… Видел, как я работаю? Вот сам себе и сделаешь, парень ты, я слышал, умелый.

Стремительно вечерело, солнце вот-вот должно было утонуть в западной части океана, и тогда над островом опять раскинется непроглядная ночь — ни луны, ни звёзд.

Мы стояли на краю деревни.

— Что же ему предложить? — я почесал затылок.

— Не знаю, Скат, — пожал плечами Семис, — но я уверен, ты придумаешь.

— Слушай! — загорелся я. — А давай, я ему сделаю табуретку? А то, что он всякий раз с пола встаёт? Или… Или давай стул со спинкой? Как думаешь?

Семис задумался.

— А ты сумеешь?

— Сем, ну ты чего? Ты у меня на старой базе ведь был? Ну, ещё до всяких бурь. Откуда, думаешь, у меня всё это было?

— Не знаю, — снова пожал плечами одноногий. — Я думал, выменял у кого-нибудь.

— Так что? Подойдёт старику такой подгон? Ты ведь его лучше меня знаешь.

— Наверно подойдёт, — в третий раз пожал плечами приятель.

— Если это выгорит, дружище, — хлопнул я его по плечу, — я твой должник. А знаешь что?.. У тебя твой ласт далеко?

— Под домом храню…

— Вот что, Сем. Давай-ка, я у тебя его возьму, чтоб с калошей не промахнуться. А как очередная буря кончится, приходи на базу, я тебе за это время такую же, как у меня сделаю. Вместе и испытаем!

Ну что ж Семис, видимо нужно тебе сделать нормальную, то есть резиновую моноласту. Ведь если этот старый Мод в самом деле сделает мне крепкий линь. Тогда держись тунец!