— Потренироваться успею, — подумал Найджел, — ну а потом, потом двинемся навстречу приключениям, богатству и красивым женщинам… Ну, как же без них…

Настроение у Найджела было превосходным. Всё пока шло по плану, а раз так, то значит успех всего задуманного неизбежен.

— Добрейшее утречко, Семён, как там наши вредители поживают? — поинтересовался я у Прокопьича, который с самого утра уже сидел в центральном бункере наблюдения и передавал свой богатейший опыт в сфере обеспечения безопасности нашей кошкодевочке.

— Пока не дают никаких поводов заподозрить их в злонамеренности, — немного расстроено доложил он, — сегодня у них первый выход, вроде пока придраться не к чему.

— А что это ты кислый такой? — Семён, действительно, выглядел немного квёлым.

— Да, думал эти ребята с ходу бедокурить начнут, и тут мы их… — кулаки Семёна непроизвольно сжались, — а они притворяются, что типа не вредители ни разу…

— Ну, что поделаешь, Прокопьич, — хмыкнул я, — все плохиши, как я уже давно подметил, ещё и лицемеры первостатейные, не то, что мы с тобой, рубаха-парни, душа на распашку… Эхххх, — и тут я тоже вздохнул.

В ответ на мои слова Прокопьич только продублировал мой вздох, добавив в него ещё немного экспрессии.

— Ня, а ты тут как, освоилась, или ещё нет? — обратился я к икати.

— Андр, я уже всё уяснила, но Семён не верит, и продолжает опекать меня, как слепого котёнка, — в голосе её мелькнула тень недовольства.

Похоже гиперопека со стороны Семёна её несколько раздражала.

— Семён, — услышав своё имя Прокопьич оторвался от монитора, через который подглядывал за Простецовым и обернулся ко мне:

— Опять… Чуть что, так сразу Семён…

— Пусть Ня начинает рулить, — попросил я его, — а то она только голодными глазами смотрит, как ты тут указания раздаёшь… Ей же и практиковаться надо. Ты присматривай, конечно, но вмешиваться имеет смысл, только если ты видишь, что серьёзный косяк можешь предотвратить только ты.

— А если косяк несерьёзный? — Семён хитро так прищурился.

— Тогда пусть косячит, — ухмыльнулся я, — в этом случае твоя прямая обязанность на этот самый косяк указать, и рассказать, как его устранить. Ну и, кроме того, объяснить, как надо делать, чтобы в будущем подобные косяки исключить.

— Добро, — нехотя согласился Прокопьич.

Было видно, что он не хочет упускать бразды правления внутренней безопасностью, так как исповедует вполне понятную житейскую философию. Основным постулатом этого философского учения является аксиома, гласящая, что свою голову никому не приставишь и что, если хочешь, чтобы что-нибудь было сделано хорошо, то сделай это сам.

Но сфера его ответственности расширилась за последнее время на порядок, а потому он теперь просто физически не в состоянии уследить за всем происходящим. И выход тут только один, это делегировать свои полномочия соратникам, хоть и боязно иногда.

Но, что касается Ня, то я уверен, что она справится.

Окинув последний раз взглядом пространство бункера я вышел. Впереди была насыщеннейшая программа из множества пунктов…

Надо было и посмотреть, как устроились наши студенты. Там всё должно быть на высшем уровне, так как Пронин мне по великому секрету сказал, что ходом дела регулярно интересуется сам Государь Император.

Так что, если я хочу заработать для себя и для рода очки в глазах нашей верховной власти, я должен положить на это все свои силы.

В связи с этим надо было заканчивать с разработкой методичек на первый семестр. Надо было посмотреть планы занятий, которые было поручено разработать нашим преподавательницам.

Как вы понимаете, все мои девчонки в полном составе, ну, разве что пока за исключением Зары, должны были преподавать. Дело это для них сравнительно новое, так что держать руку на пульсе будет необходимо.

Надо пробежаться по стройке, проверить, как функционирует новая система допуска сотрудников на рабочие места…

И ещё много чего надо…

В общем, начался ещё один беспокойный день…

После найма новых спецов в охрану прошла неделя. И для меня, да и для девчонок, в общем-то, прошла она в сплошной беготне. Мы все, можно сказать, самоотверженно вкалывали, и не замечали, как летит время.

Ня, кстати, за эту неделю вполне освоилась, и даже начала внедрять какие-то свои усовершенствования в организацию службы внутренней безопасности.

Я тихонько поинтересовался у Семёна, что он обо всём об этом думает. Семён же уверил меня, что все рацпредложения Ня прошли его экспертизу и признаны полезными.

— Ну, значит, не ошиблись мы с тобой, старый, — сказал я Семёну, — доверить нашей кошкодквочке надзор за внутренней безопасностью было правильным кадровым решением.

— Ага, — согласился со мной Прокопьич, и неожиданно вскинулся, словно что-то важное вспомнил.

— Слушай, вот ты про Ня заговорил, и вспомнил я, — Семён немного виновато посмотрел на меня, — она с утра просила, чтобы я, если тебя увижу, попросил тебя с ней связаться или к ней подойти, если будет такая возможность.

— А что, сама не связалась? — немного удивился я, — или стесняется?

— Да не, — ухмыльнулся Семён, — она сказала, что ничего срочного, ради чего стоило бы отвлекать тебя, нет. Просто надо кое-что обсудить, если время будет.

— А что это за кое-что, она не намекала?

— Дык, вроде как по поводу новых работников у неё какие-то соображения или наблюдения появились. В общем, что-то она обговорить с тобой хочет…

Я аж лоб наморщил. Думал пойти вздремнуть часик, как раз окошко появилось в распорядке, но, раз такое дело, надо к ней наведаться.

— Зря она стесняется, — я действительно так считал, — с этими нашими ребятами надо внимательнее и тщательнее, уж больно они какие-то мутные. Так что, как бы не упустить чего важного. Двину я, наверное, к ней. Узнаю, что она там нарыла…

Бункер наблюдения, как всегда встретил меня прохладой, тихим шорохом вентиляторов охлаждения и тихими голосами операторов дежурной смены.

— Привет всем, кого не видел, — я вежливо поздоровался при входе, как воспитанный человек.

Народ дружно вскочил, выражая тем самым своё уважение мне, любимому.

Но, я не любитель упиваться почитанием подчинённых, а потому жестом показал им, что пусть уже садятся и продолжают заниматься своими непосредственными обязанностями.

Ня же, поднявшись вместе со всеми, осталась на ногах:

— Привет, Андр, — и улыбнулась, эдак по кошачьи.

— Привет, привет, — улыбнулся я, — СЕмён сказал, что ты уже освоилась, в курс дела вошла, и теперь его присутствие тут не обязательно. То есть ты уже вполне уверена в том, что самостоятельно всё потянешь?

— Разумеется, — Она подняла на меня свои глаза цвета старого мёда, — но поговорить то я хотела не про это.

— Ну да, Семён мне передал, что у тебя какие-то мысли относительно наших странных парней появились.

— Ну как, — глаза кошки стали задумчивыми, — начать, надо, наверное с того, что уже появляются некоторые странности в поведении обоих…

— Так, давай сядем, а то стоим тут, хотя присесть то нам никто и не запрещает — предложил я.

— Давай, — согласилась моя собеседница, и мы сели друг напротив друга в глубокие кресла, стоящие вокруг низенького столика.

На столике, кстати, помимо стандартного набора выпечки присутствовало глубокое блюдо с жареной тюлькой. Сразу видно, что в этом помещении постоянно находится икати.

— Ну, рассказывай, — предложил я кошкодевочке, наливая себе морс из пузатого кувшина.

— Давай по порядку, — предложила она и, нимало не стесняясь, подцепила своими холёными коготками жареную рыбёшку и сноровисто закинула её в рот, — начнём с этого, как его, Простецова. Этот парень ведёт себя тише воды, ниже травы, но проявляет, как бы это сказать, некоторое излишнее любопытство.