Физиономия Василия Силыча покрылась мелкими капельками пота. Он знал, что недовольство членов правления трастового фонда «Недра» может трансформироваться в совсем уж неприятные вещи.

И тут у него забрезжила мысль. Пока неясная и аморфная, но, тем не менее, её стоило обдумать. В его мозгу начал складываться план.

План авантюрный, безумный, но позволяющий решить все проблемы одним решительным ударом. Да, тут многое будет зависеть от случайностей, но, с другой стороны, если действовать в соответствии с этим планом, то не придётся сражаться с этим чёртовым мехом, да и вообще, всё может сложиться очень удачно…

— Пётр Сергеевич, у меня возникла мысль, но она требует некоторого обдумывания, — Троекотов воспрял. У него появилась надежда на то, что он полностью исправит ситуацию и таки добьётся успеха.

Овечкин отвлёкся от созерцания дымных колечек, неспешно воспаряющих к потолку, украшенному лепниной и с интересом посмотрел на Василия. Выглядел он сейчас, как энтомолог, рассматривающий забавную букашку.

— Да неужто? — он недоверчиво приподнял правую бровь.

— Как быстро я смогу оформить бумаги по объявлению войны? — спросил Троекотов.

— Да хоть сейчас, — беспечно ответил ему Овечкин, — по моему звонку чинуши из управы хоть ночью нужные бумаги слепят… Так ты решил войну объявить таки?

— Думаю да, — задумчиво протянул Василий, — только узнать бы ещё, где завтра будет этот Андрюша…

— Он сейчас в гостинице тут, в Цекко, — ответил Пётр Сергеевич, — судя по всему у него и завтра будут дела в городе. На редкость деятельный молодой человек, хе-хе…

— Замечательно! — расцвёл Троекотов, — тогда дайте команду, чтобы готовили бумаги, я завтра в управу с утра приеду и подпишу. А сейчас мне надо будет приготовиться, людей проинструктировать… — и он начал подниматься из кресла.

— И что ты собрался делать? — поинтересовался Пётр Сергеевич. Стоит отметить, что голос его прямо таки сочился едким скепсисом.

— Пусть это будет сюрпризом, — Троекотов уже стоял у двери, — завтра все наши проблемы будут решены! — уверенно заявил он.

— Ну ладно, не буду проявлять излишнее любопытство, — Овечкин пригубил коньячку и продолжил, — исключительно, чтобы не сглазить… Ладно, иди… Команду чинушам я дам, завтра они тебя будут ждать, — он махнул рукой, разрешая собеседнику покинуть кабинет, — Но помни, что терпение у правления фонда на пределе…

— Всё будет тип-топ! Только пусть они известят Антонова о войне как можно позже, — Троекотов потянул на себя дверную ручку, — Спокойной ночи, Пётр Сергеевич! — и вышел за дверь.

Господин Овечкин посмотрел ему в след, потом вздохнул и нацедил себе последний бокал коньяка. Всё. Бутылка показала дно.

— Очень нервный сегодня день, — лениво подумал Пётр Сергеевич, — в одно жало пол-литра коньяка оприходовал, и ни в одном глазу, только продукт зря извёл…

— Хотя нет, не зря, — горько ухмыльнулся он, — если бы не коньяк, пришиб бы этого идиота… Не верю. Ни хрена у него не выйдет… Всё равно придётся самому в это дерьмо влезать. Месторождения надо прибрать к рукам так или иначе… А Вася… Ну, пусть попробует, но если он и этот шанс просрёт, то прикрывать перед правлением я его больше не буду…

— Серафима! — заорал господин Овечкин, — принеси ещё бутыль «Имперского креста»… — напряжение и злость постепенно покидали его, вытесняемые хмельной одурью…

Мы с Семёном, покинув гостиницу, устроили обход офисов компаний, которые занимались охранными системами, производили ремонт и обслуживание стационарных огневых точек, станций РЭБ, установок ПВО и прочей техники, без которой построение грамотной обороны просто немыслимо.

Надо сказать, что было, на что посмотреть в просторных демонстрационных залах, да и серьёзные темы для бесед с менеджерами этих фирм тоже нашлись.

Мы выполнили, практически, всю обязательную программу. То есть, договорились относительно проведения ТО на всю установленную у нас в поместье оборонительную технику.

Мы так же договорились на скорый, я б даже сказал, срочный, но без доплаты за срочность, ремонт генераторов полей отчуждения.

И за всё про всё мы заплатили немногим более пятисот тысяч, то есть даже неплохо сэкономили.

И совсем было уже собрались нанести визит в филиал компании, которая занималась поставками комплектующих и ремонтом списанной военной техники, чтобы договориться о реанимации нашего бронированного катера, как раздался зуд моего коммуникатора.

Я извлёк прибор из кармана, и уставился в монитор:

«Уважаемый господин Антонов! Настоящим извещаем Вас в том, что вашему роду объявлена война кланом Троекотовых. Объявление войны произведено в полном соответствии с положениями Общечеловеческого кодекса родовой чести и зарегистрировано в надлежащем порядке администрацией Имперской колонии Цекко-5 сего дня за номером 423−519АТ. Электронная копия регистрационного листа — в приложении к настоящему сообщению».

Я оторвался от экрана и ошарашенным взглядом уставился на Прокопьича, который, окутавшись звукоизолирующим полем с каменной физиономией прижимал к уху трубку своего коммуникатора.

Поймав мой взгляд, он что-то коротко сказал в микрофон и отключил связь. Вместе с отключением связи пропал и пузырь поля.

— Лиза исчезла, — хрипло проговорил он, — поехала к арендаторам… Давно должна была вернуться — а нет её до сих пор… И на связь не выходит…

— Ага, а мне пришло извещение о том, что Троекотов объявил нам войну, — ответил я, лихорадочно соображая, что нужно делать в первую очередь в этих обстоятельствах, — и как бы эти два события не были взаимосвязаны…

— Скорее всего так оно и есть, — согласился Семён, — так что сейчас делаем в первую очередь?

— С катером нам придётся пока обломаться, — выдал я, — ответь мне, сколько приличных наёмников мы сможем нанять на те пол-ляма, что у нас сейчас на руках? Срок найма — примерно месяц.

— Если на месяц, — Семен ненадолго задумался, производя в уме необходимые расчёты, — если на месяц, то человек двести…

— А сколько у Троекотова людей? — тут же спросил я.

— Человек пятьдесят-шестьдесят, — не задумываясь выдал Семён.

— Значит так, ты сейчас срочно нанимаешь сотню опытных псов войны, а я в поместье — надо выяснять, что с Елизаветой, во что она вляпалась…

— Добро, — ответил Семён.

— Ну, погнали… — прокряхтел я, забираясь в салон бронехода.

1 Ископаемый саблезубый тигр

2 Закуска под коньяк — на дольку лимона высыпается кофе и сахар. Если закусывать надо водку, то вместо сахара используется соль.

Как только я угнездился в салоне своего броневика, перед глазами побежали строки текста:

Внимание! Вашему роду объявлена война!

Вам предлагается одержать победу в этой войне.

Победой будет считаться, либо уничтожение всех дееспособных членов рода, вступившего в войну с вами, либо мирное соглашение, условия которого будут предусматривать заметное повышение могущества и благосостояния вашего рода.

Награда: 8500 опыта; 3 ОР; 1 универсальный пункт открытия умений; 4 пункта улучшения умений;

Да/Нет

— Ну, конечно «Да», — вздохнул я.

Потом вызвал Проньку, и отправил его мониторить обстановку по пути следования. Ещё не хватало и самому куда-нибудь вляпаться. И так ситуация пока явно не в нашу пользу.

Думая эти невесёлые мысли я незаметно забылся тревожным сном, убаюканный мерным покачиванием бронехода и успокаивающим гудением турбин.

Снилась мне, правда, какая-то муть, какая именно, не помню, хоть убейте, но проснулся я в отвратительнейшем настроении, как раз когда бронеход уже приближался к нашим воротам.

Мы въезжали в поместье, а слепящий шар звезды Цекко уже нависал над линией горизонта на западе. Время убегало песком сквозь пальцы.