— Зачем? — с недоумением в голосе спросил генерал, — мои люди что, и за капсулой не смогут углядеть?

— Да нет, — я начал объяснять наши соображения, — она просто как раз сейчас инструктирует ваших людей о том, как следует обращаться с клиентом, который пока отдыхает в этой самой капсуле. Клиент, знаете ли, не простой совсем.

— Так я её сегодня-то увижу? — уже с интересом спросил генерал, — а то ты меня тут раздразнил своими туманными намёками-то…

— Она в курсе того, что может быть вызвана к вам, — я заранее обговорил с Зарой подобную возможность, и то, в каком виде ей надлежит предстать пред очи генеральские, — так что вам просто надо дать поручение её к вам сюда сопроводить, до приёмной.

— Ага, — оживился Пронин и тут же озадачил своего адъютанта озаботиться доставкой пред его светлы очи этой моей загадочной сотрудницы.

А пока там искали Зару в лабиринтах департаментских подземелий, мы продолжили обрисовывать круг тем, по которым следовало выработать решения о порядке взаимодействия:

— Пока касаемо группы ребят что у нас обучались, — я решил этот вопрос тоже обсудить, так как в наших планах по прежнему значилась организация высшего учебного заведения по обучению тех, у кого прорезались способности к оперированию тонкими энергиями, — я бы хотел, чтобы они продемонстрировали вам свои умения.

— А кого именно ты мне хочешь продемонстрировать? — спросил генерал, — про чудо-дознавателя я уже слышал, а кого ещё у тебя подготовили?

— Кроме менталиста мы готовы продемонстрировать вам целительницу, прошедшую полный курс под руководством моей начальницы медицинской службы.

— Ты хотел сказать, врача? — покосился на меня генерал.

— Нет, улыбнулся я, — я сказал именно то, что хотел сказать — эта девушка гораздо больше, чем врач, она именно целительница.

— А в чём разница? — непонимающе спросил Пронин.

— Разница в том. Что возможности её гораздо шире, как и арсенал используемых средств. Она может многое, что нашей современной медицине или совсем недоступно, или доступно, но с очень большими затратами. Например она может восстанавливать способность клеток делиться почти бесконечное количество раз без того, чтобы допускать генетические ошибки, иными словами, далеко отодвигать старость…

— Надеюсь, ты никому, кроме тех, кому это позволено, ничего о ней не рассказывал? — генерал тут же стал очень серьёзным, и даже заозирался, словно начал вдруг опасаться, что нас подслушивают, — то, о чём ты сейчас сказал — это, если я правильно понял, больше, чем бомба… Ты же сказал о принципиальной возможности биологического бессмертия.

— Ну, не абсолютного бессмертия, — уточнил я, — а только потенциального. То есть теперь можно говорить о том, что жизнь человека может не зависеть от количества прожитых лет, и только. Смерть-то в наши времена может наступить не только от старости.

— Ну да, — согласился генерал, — но всё равно, вот мне ты сказал об этом, и не говори больше никому, — он пристально посмотрел мне в глаза и тихо, но очень многозначительно добавил, — не-на-до…

— Да я и не собирался, — улыбнулся я.

— Вот и славненько, — генерал задумчиво пожевал губами, — но по этому вопросу поговорим с тобой… Отдельно поговорим…

Я понял, что у генерала появился некий личный интерес, помимо служебного. Это было понятно и вполне естественно, если есть возможность продлить жизнь, то глупо будет ею не воспользоваться.

— Эта специалистка, если то, что ты сказал, подтвердится, будет очень ценным приобретением и важным козырем в разговоре с теми, кто будет принимать решение, — сказал Пронин, продолжая пребывать в некоторой задумчивости, — а что по ещё троим?

— С ними немного проще, — сказал я, — они управляют стихиями. Причём, — я не удержался от этого уточнения, — на очень серьёзном уровне.

— Могут вызывать дожди в засушливых районах? — ехидно поинтересовался Пронин.

— И дожди могут, и ураганы, — подтвердил я, — и вызывать обледенение больших площадей в разгар лета, и наводнения устраивать, многое могут…

— Даже так? — прищурился генерал, — а это реально увидеть, а то что-то не верится мне…

— Ну, для демонстрации я их и привёз, так что давайте зарезервируем какой-нибудь полигон, из тех, что не очень жалко, вы продумаете систему оценок эффективности воздействия, и устроим проверку, — предложил я.

— Добро, — отозвался генерал, и тут же задал ещё вопрос, — а ты не будешь против, если я приглашу армейских экспертов?

— Напротив, я очень даже за, — сказал я, опустошая очередную чашку, — тогда мы сможем заинтересовать и флотские, и армейские структуры, а это нам никак не помешает. Если армия и космические силы проявят реальную заинтересованность, то это окажет дополнительную поддержку нашему проекту по подготовке специалистов по работе с тонкими энергиями.

— Я рад, что в этом вопросе мы не конфликтуем, — поддел меня генерал, всё ещё обижающийся на то, что я ни под каким видом не желаю отказываться от своей монополии на владение технологиями телепортации.

Но разговор по поводу этого нам ещё предстоит долгий, и, я подозреваю, что впоследствии подключатся ещё некоторые представители Империи. И спорить с ними будет несколько сложнее. Но, это не сейчас, а потому, как это говорится, даст Бог день, даст Бог и пищу, то есть, когда придётся этот вопрос решать, тогда и будем его решать… А сейчас есть смысл сосредоточится на том, что таких противоречий не вызывает.

— Кроме демонстрации этих специалистов, — продолжил я, — я хотел бы продемонстрировать и вам, и представителям силовых ведомств Империи ещё и ряд наших разработок, основанных на принципах использования работы тонких энергий.

— Это ты о чём? — генерала, видимо, слегка дезориентировала цветистая формулировка, мною сейчас употреблённая.

— Ну, если проще говорить, то я хочу продемонстрировать действие некоторых техномагических, как мы их называем, разработок, — улыбнулся я, — в фантастической литературе подобное называется артефактами, ну, или амулетами…

— А, — протянул генерал, — ты об этом… Ну, если ты считаешь, что это может вызвать интерес, то, почему бы и нет?

— Мобильные индивидуальные поля отчуждения, не требующие для питания портативных ядерных реакторов, я думаю, будут очень интересны, — уверенно заявил я, — опять-таки, медицинские приборы, способные поддерживать жизнь в течение долгого времени даже в тех солдатах, которые получили смертельные ранения, неизлечимые в полевых условиях…

— То есть, если человека серьёзно ранило, мы получаем время, в течение которого его можно успеть доставить до стационарной реанимационной капсулы? — уточнил генерал.

— Совершенно верно, — я подтвердил его догадку, — да и ещё есть многое, что существенно расширит возможности наших военных…

— Да, всё это, несомненно, будет очень интересно, — физиономия генерала при произнесении этих слов вдруг стала немного расстроенной, — но технологиями создания этих, в высшей степени полезных, вещиц ты делиться тоже, как я догадываюсь, откажешься?

Да, не зря, не зря он расстраивается, что я тут же и подтвердил:

— Совершенно верно, я предпочитаю оставить их при себе, — самодовольно заявил я, — и богатеть на военных подрядах, которые кроме меня никто не сможет реализовать.

Генерал было хотел ещё что-то сказать, но тут дверь в кабинет открылась и на пороге возник его адъютант. На лице его было очень сложное выражение, говорившее о силе вдруг обрушившихся на него эмоций, а взгляд был откровенно шалым:

— Господин генерал-майор, дама, которую вы просили пригласить, ждёт в приёмной…

Пронин обернулся и пристально посмотрел на адъютанта. В генеральском взгляде промелькнуло некоторое удивление.

Удивление это было вызвано тем, что этот всегда подтянутый, идеально владеющий собой и, вообще, безупречный офицер сейчас выглядел, словно сопливый кадет, которого комендантский патруль застал, бесстыдно обжимающимся со смазливенькой девчонкой в общественном месте. Причём, занимался он там этим не взирая на наличие вокруг большого количества посторонних, которые уже приготовились давать приличествующие случаю советы.