— Заткнулся бы ты, Орри, — оборвал его Сабля. — Сказочник.

— Это правда! Вот, смотри! — Тот рванул на себе одежду, показал татуировку на груди. — Вот! Это она мне сделала!

Орри постоянно рассказывал небылицы, ему никто не верил, но крайне редко кто перебивал моряка. Я видел, с каким мечтательным выражением лица слушает его Громила, верящий любому слову болтуна. Чувствовал, как завидуют ему другие моряки, кто мира не видел.

— В твоей истории, Орри, нужно указывать поменьше деталей. У Ледового Братства нет короля, — улыбнулся Три Гвоздя.

— Да идите вы! — возмутился пират.

Мы с Фарри, не сговариваясь, отправились к своим лежакам. У нас выдался очень тяжелый день. Моего приятеля что-то тревожило, и я понял, что от разговора уйти не удастся (хотя так хотелось лечь и уснуть). Устроившись поудобнее, он покосился на спины сидящих у печи моряков и тихо проговорил:

— Приют — это шанс, Эд!

Я понял, к чему он клонит. Но сейчас так не хотелось разговаривать. Приятная истома усталого тела окутала меня с ног до головы. Пусть весь мир летит в ледовый ад, а мне было так хорошо, так славно.

— Эй! — Фарри не унимался. — Что скажешь?

— До Приюта еще надо добраться, — все же ответил я.

— Нам нужен план, Эд! Без него это как жить во льдах на одном месте, пока тебя не слопает Темный бог!

Я тяжело вздохнул и повернулся на бок. Глаза Фарри блестели в свете тусклого фонаря, будто за ними горел огонек.

— Надо узнать побольше об этом Приюте, — сдался я наконец. — А пока мой план — не попасться Волку или Сиплому в темном переходе.

— Не самый плохой план, конечно. — Фарри закутался в одеяло и буркнул: — Но моя роль в нем мне непонятна.

Мне и своя-то роль была не совсем ясна.

— Ладно, давай спать, — решил мой друг. — Что-нибудь придумаем.

Следующая пара дней прошла так спокойно, словно ничего и не случилось. По кораблю ползли жуткие слухи о теле твари, которую Балиар ан Вонк забрал на нижнюю палубу, но ни капли правды в них не было. Кто-то говорил, что теперь ночью по коридорам внизу ходит призрак замерзшего шамана с «Сына героев» и пугает механиков. Кто-то говорил, что трупы давно выбросили за борт. Яки в шутку предположил, что мясо усопшего колдуна нам скормил мастер Айз, чем вызвал очередной приступ ужаса у Шона, над которым теперь потешалась почти вся палубная команда, кроме разве что Громилы, не способного на насмешки, и Патта, тайно поддерживающего опасения Шона.

Странную статую поставили на холодный склад нижней палубы, и про нее никто, кроме Шона, не вспоминал. Разговоры все чаще крутились вокруг Приюта. Фарри ненавязчиво выяснял любые детали о затерянном во льдах поселке и позже во всех подробностях рассказывал мне. Он жаждал действия, мечтал о переменах. Путешествие на «Звездочке» давалось ему значительно труднее, чем мне. Его манило будущее.

А меня оно, наоборот, пугало. Страшно сказать, но эта корабельная жизнь была мне по душе. Трапезы в столовой под шутки и дружный гогот моряков. Работы по палубе, после которых мыслей почти не оставалось и хотелось лишь добраться до лежака. Темная вонючая баня раз в неделю, когда жар проникает до костей и ты забываешь о холоде там, снаружи.

Пару раз я сталкивался с Зианом, чувствуя, как ему противен один мой вид. Но меня он больше не задирал. Волк и Сиплый эти дни мне тоже не попадались. Можно сказать, дела пошли на лад.

Казалось бы…

В тот вечер я опять сидел у печи, вместе с еще бодрствующими моряками. Палубная команда старалась вести себя потише, чтобы не будить товарищей, заступающих в ночную смену. Когда загудела дверь в коридор — мы посмеивались над раскатистым храпом Яки, которого боцман Гайн Крюкомет Ойле проклял рулевыми вахтами, а Мертвец приучил спать где угодно, но только не за штурвалом. Так что Коротышка пользовался любой свободной минуткой, чтобы вздремнуть.

На кубрике появился Половой.

— Бауди, иди сюда.

Моряки словно и не заметили появления старшего матроса. В конце концов, он частенько так выдергивал кого-то на работы. Но я понял, что на сей раз все не так-то просто. Старший матрос смотрел куда-то в пол, и желваки на его скулах ходили как умалишенные. Что-то случилось.

— Да, мастер старший матрос? — сказал я, едва приблизился к моряку.

— Идем, — буркнул он. Что-то тревожило Полового. Он старательно прятал от меня глаза.

— А куда?

— Мать твою, не болтай. Идем!

Пожав плечами, я последовал за ним. Вместе мы прошли по коридору на камбуз, где колдовал мастер Айз.

— Отнеси ужин шаману, — сказал Половой.

— Оно уже носило. Может, не надо? — скептически отреагировал на это кок.

— Кто-то же должен кормить Балиара? А то он там околеет над своими книгами.

— Стюарды Ворчуна нам на что?

— Спроси об этом Ворчуна, а? Ты видишь тут кого-нибудь из его шакалов?

— Это — опять в драку влезет, — убежденно вздохнул толстяк Айз. — Пожалей его, что ли.

Половой промолчал, а я, получив в руки поднос с кастрюлей, почувствовал холодок на спине. Старший матрос так старательно не смотрел в мою сторону, что стало жутко.

— Иди, — буркнул Половой и прошел в столовую, где плюхнулся на ближайшую лавку, тяжело вздохнул и положил голову на руки. Он невероятно нервничал. Переживал и боялся того, что ждало меня там, внизу. Он знал, куда меня посылает. Знал, кто там будет.

Волк и Сиплый не забыли маленького юнгу.

Я хотел спросить у него, почему он отправляет меня одного, без Фарри, но в тот же момент стал сам себе противен. Мы оба знали ответ на этот вопрос. Озвучить его — значит признаться в собственной трусости.

— Чего встал? — поднял голову Половой и увидел, что я все еще торчу на камбузе с подносом в руках. Мы встретились взглядами, и он вдруг отчетливо понял, что я знаю. Губы старшего матроса дрогнули, глаза прищурились, и, поборов смятение, Половой рявкнул:

— Иди, мать твою!

И я отвернулся от него. Вышел из камбуза, чувствуя на себе сочувственный взгляд Айза, и свернул к трапу.

Кок даже без дара эмпатии уловил, что происходит нечто скверное. Он хотел меня остановить, но посмотрел на Полового и передумал.

«Ты знаешь, КТО тебя ждет».

Стало интересно — почему старший матрос так поступил? Ему угрожали? Его заставили? Или… Вдруг он по собственной воле послал меня туда? Вдруг он действительно хотел, чтобы Волк и Сиплый вправили мне мозги? Воспитали зазнавшегося юнгу.

На миг я даже пожалел о том, что тогда не стерпел плевка молодого шамана. Но только на миг.

Путь до нижней палубы пролетел в одно мгновение, и передо мною вновь оказался уже знакомый трап. Окунувшись в царство грохота и тьмы, я плотно сжал зубы и быстро зашагал по темному коридору. Будь что будет. Кто предупрежден, тот вооружен. Здесь, среди десятка мелких комнатушек и лабиринта узких переходов, меня не ждет ничего хорошего. Но в этот раз я буду осторожнее.

За мною кто-то шел. Я услышал его тяжелые шаги вскоре после того, как сошел с трапа. Остановился, обернулся через плечо и увидел Сиплого. Сердце екнуло, подскочило к горлу, но сам я ничем не выдал своих переживаний.

— Иди-иди, — почти ласково сказал абордажник.

Скулы свело от напряжения. Я вцепился в поднос, готовясь к тому, чтобы отбросить в сторону кастрюлю и использовать металлический лист как оружие. Половой-Половой… За что ты так со мною?

В следующем коридоре, ведущем к каюте шамана, стоял Волк. Почти на том же самом месте, где когда-то я столкнулся с Зианом. Абордажник прислонился к стенке и, скрестив на груди руки, терпеливо ждал. Увидев меня, офицер штурмовиков широко улыбнулся.

— Вот ты и попался, гаденыш.

— Не здесь, — просипел за моей спиной его товарищ. — Половой сказал, чтобы потише. Он сказал, что эта подсобка будет открыта, Волк. Для нашего дела, Волк.

Штурмовик кивнул, сдвинулся с места и пнул ногой дверь в какую-то подсобку. Та распахнулась.