— Надо. Тебе пора развеяться. Кстати, как там ваши отношения с Груней? Только не говори, что и она тебе не дает.

Я буквально кожей почуствовал смущение Инитата. Кажется, он зарделся, даже при том, что кони этого не умеют.

— Все хорошо.

— Насколько хорошо? А то вдруг мне уже пора ждать приплод жеребят, а я-то и не в курсе.

Конь скромно промолчал. Интересно, дети Инцитата, если таковые появятся, тоже будут разумными? Было бы неплохо, соберу целое конное войско. Главное, чтобы Каладрий не размножался.

Аристарх с отрядом встретил меня на условленном перекресте. Дорога на «Слепоту», в отличие от основного тракта, действительно представляла собой жалкое зрелище. Размытая, заросшая травой. Но не так давно по ней кто-то ехал.

— Поедем тихо, — приказал я. По крайней мере, настолько тихо, насколько это может сделать бряцающая оружием толпа народу на лошадях, то есть хотя бы не распевая песен.

Звуки боя мы услышали еще до того, как прибыли на место. Бандитов было человек пятнадцать. Эти рожи в неудавшемся нападении на шахту, несомненно, не участвовали, но все равно показались мне знакомыми. В них чувствовалось некоторое родство с бандой Ржавого, причем этими общими родственниками были австралопитеки.

Десяток гвардейцев Поздеева уступал им числом, зато превосходил вооружением. Но бандиты хорошо знали местность. В этой заброшенной деревне они успели изучить каждый куст, и потому силы правопорядка в силе бойцов Павла терпели потери. То и дело на них кто-то выпрыгивал из-за угла или с самой неожиданной стороны летел арбалетный болт.

Но все они казались всего лишь массовкой для Павла, истинного героя дня. Поздеев носился по полю брани, как молодой бог. Правда, не войны, а винопития. Павел явно считал, что вся тактика боя сводится к тому, чтобы громко орать и размахивать мечом. Если делать это достаточно активно, остальное как-нибудь приложился.

Вокруг Павла образовалось пустое пространство. Драка обтекала Поздеева со всех сторон, в него даже не целились. Похоже, бандиты решили, что для своих он представляет большую опасность, чем для чужих.

Мы с размаху врезались в гущу боя, тем самым превратив ее в гущу избиения. Когда в одной из дерущихся сторон внезапно прибавляется еще столько же воинов, причем один из них Аристарх, стычка заканчивается очень быстро. Я для приличия огреб одного земляным кулаком, но в целом мое участие не требовалось. Можно было просто постоять в сторонке.

Бандитов скрутили предусмотрительно прихваченными с собой веревками. Павел, не сразу сообразивший, что сражение закончилось, наконец перестал махать своим здоровенным мечом и остановился. Мы посмотрели друг на друга.

В голове моей теснилось множество вопросов. Первые пять из них были нецензурными, поэтому я задал шестой.

— Меч? Почему меч, девятнадцатый век на дворе! Это что, какой-то артефакт?

— Этот меч принадлежал моей семье еще пятьсот лет назад, — ответил Павел так, словно приглашал все артефакты расплакаться от зависти. — Поздеевы одержали им много славных побед, — добавил Павел, видя, что я не очень-то впечатлился.

— Да, но в то время люди действительно дрались на мечах. Сейчас обычно пользуются несколько иным оружием.

У меня хвалило такта не добавлять, что я же не напяливаю на себя панталоны моего дедушки, хотя он, по слухам, тоже был выдающимся человеком.

— Я предпочитаю придерживаться традиций, — чопорно ответил Павел. — Ты же помнишь, что пятьсот лет назад Поздеевы были графами, чуть ли не князьями?

Я, конечно же, не помнил, но кивнул.

— Этот меч сносил еще головы татаро-монголов. Поздеевы всегда очень ценили фамильное наследие, — продолжал Павел, потрясая мечом, который, судя по виду, пережил не только татаро-монгол, но и печенегов, и уже тогда был морально устаревшим. — Мой Род никогда не доверял разным новомодным веяниям, мы предпочитаем все делать по-старому. Пусть к настоящему моменту мы почти все потеряли, это не повод отказываться от традиций.

Я подождал в надежде, что Павел увяжет между собой два озвученных утверждения и сделает логический вывод. Этого, разумеется, не случилось.

— Ладно, меч так меч. Но зачем ты вообще сюда поперся? Для того, чтобы гоняться за всякими шайками, есть полиция.

— Мой Род всегда… — снова начал Поздеев.

— Ясно, гонял татаро-монгол. В любом случае хорошо, что я успел тебе на помощь. Мы, если помнишь, сегодня за обедом должны были встретиться.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Твой слуга сказал, что ты задерживаешься. Обыщите дома, — приказал я. — Вдруг тут еще кто-нибудь есть.

Солдаты кинулись выполнять приказ. Что характерно, подчинились даже гвардейцы Поздеева.

«Куриная слепота» и в лучшие-то годы не могла считаться большой деревней, а теперь в ней и вовсе осталось пять относительно целых домов. Из одного из них вдруг выпрыгнул оборванный мужчина и стрелой понесся в сторону леса.

Мозгов у бандита явно было больше, чем у Павла, поскольку он бросился не к превосходящим силам противника, а от. Но это ему не помогло: три гвардейца тут же ринулись наперерез.

— Да стой ты! Ты что, зарубить его собрался? — крикнул я, когда Поздеев тоже бросился вслед за удирающим бандитом, размахивая над головой своим оружием массового и, главное, непредсказуемого поражения. Действие было абсолютно бессмысленным, но, очевидно, в нем снова забурлила кровь воинственных предков.

— Нет, только укоротить прическу! — выкрикнул Поздеев на бегу. Наверное, ответ казался ему очень грозным.

Так еще хуже. Поскольку Павел, скорее всего, промахнется.

Прямо между Поздеевым и убегающим бандитом располагался заброшенный колодец. В тот момент, когда беглеца скрутил кто-то из людей, Аристарха, Павел заложил вираж, чтобы обогнуть препятствие, но запнулся о торчащую из земли корягу, неловко взмахнул мечом, выронив его, и с размаху ухнул вниз.

Послышался общий вздох. Кто-то из самых молодых и впечатлительных гвардейцев Поздеева даже вскрикнул.

Чтобы как-то нарушить неловкое молчание, я кашлянул и спросил:

— Ты в порядке?

Изнутри колодца донеслось что-то неразборчивое. На мое счастье и, главное, на счастье торчащей оттуда филейной части Поздеева, колодец оказался закопанным. По крайней мере, до этого вывода я дошел логически. Если бы колодец был достаточно глубок, чтобы Поздеев мог не только воткнуться туда башкой, но и ухнуть целиком, нам здесь было бы отнюдь не так весело.

Из колодца снова послышалось бурчание. Кажется, Павел тонко намекал, что неплохо бы его оттуда вытащить. Наверняка славные предки сейчас очень его стыдились.

Оправившись от шока, оставшиеся невредимыми гвардейцы Поздеева принялись извлекать хозяина из колодца. Со стороны связанных бандитов послышалось хихиканье. Кажется, после такого зрелища они уже даже не так расстраивались своему пленению.

Нескоро я забуду торчащую из колодца задницу. И все остальные тоже, а позор, при котором присутствовала такая толпа народу, невозможно сохранить в тайне. Бедный Павел.

Наконец, Поздеев принял более приличное положение. Волосы его были перепачканы землей, на лбу наливалась шишка, а под глазом синяк. Гонявшие татаро-монголов предки на небесах сделали фэйспалм.

— Думаю, пора возвращаться домой, — преувеличенно бодро предложил я. Солдаты Поздеева отвели глаза под его взглядом.

— Нужно передать пленников полиции, — сказал Павел. Он изо всех сил пытался сохранять невозмутимый вид, что непросто, когда ты только что торчал пятой точкой кверху.

— Само собой. Необязательно посвящать их во все подробности, достаточно объяснить, что вы повязали банду, а мы вам помогли.

Поздеев благодарно улыбнулся. Даже у него хватало ума понять, что слухи о его падении в колодец уже к вечеру разойдутся по всему княжеству, но Павел цеплялся за свойственную людям иррациональную надежду. Вдруг все сорок человек, присутствовавших при позоре, окажутся удивительно молчаливыми.

Минут двадцать ушло на то, чтобы кое-как перевязать раненых и понадежнее скрутить бандитов, и наша процессия двинулась в путь. Мы с Павлом ехали впереди.