– Белка, – раскатисто представился он и, взяв инициативу в свои руки, указал направо от себя:

– Сухой.

Сосед гиганта действительно выглядел иссушенным, скукожившимся, хотя под просторной туникой угадывались могучие плечи воина, да в морщинистых уголках глаз блестел острый ум.

– Победитель, – над троном в воздухе, в светящемся голубом сиянии, висело размытое изображение низкорослого человека, за его спиной ветер рвал паруса корабля, да захлестывали борт огромные волны. – К сожалению, он не смог прибыть, так как занят преследованием пиратского судна Мерзлых.

При этих словах Белка недобро глянул на Шамана. Ладомар сделал вид, что не заметил тяжелого взора.

Следующее кресло затянула серая пыль, почти паутина, и среди жутких сплетений угадывалась фигура человека. Мертвого.

– Твердец… – глухо представил его проронил Белка.

– Шаман, – Мерзлый чуть поклонился.

– Лев, – старый знакомый холодно улыбнулся паладину. Сейчас Ладомару очень хотелось вогнать ему клинок в горло и отблагодарить за присягу.

– Медиум, – еще одно изображение. Зрелый мужчина со спутанными черными волосами сидел за столом, а за ним уходили ввысь книжные стеллажи.

– Прелат, – этот человек был одет богаче прочих. Настоящий франт: дорогие, яркие ткани, изящные туфли с изогнутыми, позолоченными носами. Ладомару показалось, будто он напудрен.

– Хам… – сдавленно проговорил Белка. Паладин быстро опустил взгляд, стараясь не смотреть на голубое окно.

– Хам, ты заранее не мог?! – возмущенно рявкнул гигант. Длинноволосый вояка, также знакомый Ладомару по перевалу на юге Анхора, самозабвенно предавался любовным утехам с какой-то женщиной. Видно было плохо, да и глянул южанин на эту сцену мельком, но удержаться от улыбки не смог. Вот так рыцарь с говорящим именем взял, и разрушил такое помпезное, официальное собрание.

– Погоди, Белыч, – пыхтя, отмахнулся Хам. Женщина громко застонала.

Прелат чуть приподнял левую бровь, изящно подался вперед и щелкнул пальцами, погасив сферу длинноволосого.

– Закончит, – двусмысленно заметил франт, – вернется.

– Меня зовут Ладомар, – паладин обернулся, скользя взглядом по равнодушным лицам Верховных. С ноткой непонятной досады, он отметил, что в них мало интереса к его персоне.

– Да, это он принес присягу Анхору, – Лев подался вперед и порывисто встал. Запустив руки в карманы камзола, он пошел по кругу, не сводя задумчивого взгляда с паладина. – Но я не уверен, что он нам подходит.

Ладомар прищурился. Не впервые о нем говорят.

– Он, думается мне, чужак, – глухо проговорил Сухой. Странно, троны стояли друг от друга на огромном расстоянии, но казалось, будто до говорившего можно дотронуться.

– Я тоже чужак, – прошелестел Мерзлый.

– Друзья мои, у нас вообще есть другие варианты? – голос Победителя звучал глухо, искаженный ревущими на заднем фоне волнами.

– Верховные, – не выдержал Ладомар, – вы не могли обсудить эти детали до того как сюда меня притащить?!

– С гонором, – немедленно оживился лощеный Прелат. – Это хороший знак.

– О, у него этого гонору не отнять, – подал голос Разящий, но, наткнувшись на ледяной взгляд Верховного, замолк. Иерархия в Ордене оказалась строже, чем Ладомар думал. Или же просто личная неприязнь?

– Тишина, братья! – сильный голос прервал обмен комментариями. На удивление источником оказался мужчина в библиотеке. Медиум. – Лев, продолжай. Я почту за честь, если мои верные друзья позволят мне сообщить, когда и кому предстоит сказать свое слово.

– Присяга свое дело сделает. Карателей все знают, и работу присяги под сомнение ставить не будут, но мне кажется, что надо искать другие варианты. Нам нужен фанатик, а не этот… – Лев вернулся на место, устроился в троне поудобнее и забыл о происходящем.

– Брат Сухой?

– Мы слишком много говорим, друзья, а ведь, думается мне, настало время действовать. Да, этот человек чужак нам. Но вспомним, что и Шаман – чужак, и, думается мне, никто из нашего крепкого круга не считает, что Мерзлый находится здесь не по праву! – человек с иссушенным лицом приосанился. – И все же, думается мне, я не уверен в правильности нашего решения.

– Послушайте, – с угрозой начал было Ладомар, но тут Мерзлый бросил на него быстрый взгляд и произнес:

– Во имя Анхора – молчи.

Паладин осекся, чувствуя, как с движением языка все тело сжимается в предчувствии боли. Присяга действовала даже в таких проявлениях.

– Спасибо, Шаман, – Медиум кивнул бирюзовоглазому.

– Твое слово, брат Белка.

– Хорош тянуть уже! – громыхнул огромный воин и потер руки. – Парень, вродь, неглупый, глаза хорошие у него! Справится!

– Брат Шаман?

– Мое мнение не изменилось, – Мерзлый на паладина не смотрел.

– Брат Прелат? – Медиум повернул голову к лощеному рыцарю.

– Ммм… – протянул тот. – Я, да простите вы меня за прямоту и грубость, не понимаю сути вопроса и смысла обсуждения. Дайте ему соответствующий приказ, и не будем далее тратить наше драгоценное время. Вы ведете себя так, будто человеческие качества этого юноши важны в нашем деле. Мне, ммм…уж как мне неловко говорить подобное, неприятен фарс такой встречи.

Ладомар насторожился.

– То есть ты не поменял своего мнения, брат Прелат? – невозмутимо спросил Медиум.

– Ммм… Экий вы, мой друг, настойчивый, – улыбнулся франт и изящно развел руками. – Я от слов никогда не отказывался, и да пребудет с нами сила Небесного!

– Брат Хам, как я вижу, предпочел совету иное занятие, – с плохо скрываемым раздражением заметил Медиум. Трон длинноволосого ловеласа все еще пустовал. Видимо, не удалось вовремя закончить.

– Брат Победитель?

– Проклятье, друзья мои, слово мое нерушимо как скалы, мимо которых я сейчас проплываю! – широко расставившего ноги воина обдало брызгами от волны, но волевое лицо рыцаря ни на миг не изменило своего героического выражения. – Мне пора идти, простите, братья!

Шар погас, отрезав моряка от черного круга под алым небом.

– Ну что же, друзья, – Медиум покачал головой. – Все при своем. Мы увидели претендента, думаю, никто не станет возражать против инициации юноши завтра утром? Лев?

– У нас уже два почти рехнувшихся вампира, а вы создаете еще и Бога на поводке, – рыцарь вновь поднялся, встряхнул руками, будто разминаясь и тяжелой походкой направился к ошеломленному Ладомару. Южанин окончательно перестал понимать происходящее. Что за Бог на поводке?!

– Но воля Братства – превыше всего, – в усталых глазах Льва мелькнула тень жалости. – Видишь, какова цена милосердия, южанин?

Паладин испугался. Ужас нахлынул, словно неумолимая волна на корабль Победителя. Во взгляде рыцаря таилось нечто, по сравнению с которым тускнел даже страх перед смертью. Что они хотят с ним сделать?!

Озорной ветер играл с обрывком боевого стяга. То поднимал его повыше, к хмурому небу, то бросал вниз и у самой земли вновь подхватывал, для нового круга. Агон с отстраненным видом наблюдал за мечущимся лоскутом, не обращая внимания не следы побоища. Сеча прошла на небольшом поле, у реки. Вернее, не сеча, а резня. Дети Серпа попросту растерзали отряд Нирана. Простые воины из плоти и крови ничего не смогли сделать против вышедших из леса рабов Усмия. Трупы людей и лошадей усеяли побуревшую от крови низину.

Очередной порыв ветра донес до императора запах гари. В последнее время Агон стал к нему привыкать. Ниран сдаваться отказался, но в отличие от Кронея и Халдии сражений избегал, сжигая перед войском чародея все деревни и города. Скорее всего, правителем этих земель овладело безумие. Ничего, кроме раздражения, поступки местного короля не вызывали. Убрать его было просто необходимо, как и уничтожить войско, ловко уходящее от битвы. Воевода Нирана оказался подстать своему правителю. Понимая, что открытый бой заведомо проигрышный – он бесхитростно от сражения уклонялся. Тянул время. Давал соседям шанс собраться с силами, организоваться. А не обращать на Ниран внимания нельзя – вражеская армия в тылу еще никого к победе не приводила.