— Это другое. Куда они пошли? — обратился я к Стасу.

— Туда, — ткнул пальцем тот.

— Игнат, поможешь? Я тот ещё следопыт. Заплутаю, заблужусь, а там избушка вдруг из карамели встретится и хрен вернусь, пока не доем её.

Охотник задумчиво хмыкнул. Посмотрел на меня, затем на Головастика.

— Игнат, ты же разумный человек. Ты же понимаешь меня, — схватился за соломинку шаман.

Из пустоты возник Кренделёк:

— Юра сказал, что по нашу душу пачка чешет. Вы, может, как–нить потом побалакаете о нравственных законах?

— Скажи им, — обратился к нему Головастик. — Скажи, что они глупость замыслили. Что на войне, как на войне!

— Воздержусь, — отмахнулся Кренделёк, — Чё делать–то, Лолушко? Чё с планом?

— В силе… Игнат?

Охотник сплюнул веточку:

— Сложно, — сухо обронил он.

— Идите в Бастион. Я дорогу сам найду, — развернулся я и поспешил туда, куда показал Стас. — Юра — по плану.

Игнат нагнал меня шагов через сто. Я ломился сквозь лес, изображая Чингачгука и разыскивая следы, где двое могли протащить третьего. Получалось, прямо–таки скажу — неважно. Несмотря на то, что опыт походный у меня имеется, и в лесах блуждать мне не приходилось — одно дело настоящая чаща, другое — компьютерная симуляция.

— Выбрал? — спросил я охотника.

— С трудом, — кисло сообщил тот. — Глупо. Или подло. Лучше глупо.

— Сам сомневался.

— Правда? — искренне удивился Игнат.

Перед нами начался склон, усеянный валунами. Чуть выше я разглядел содранный мох. Кто–то оступился. Вот ведь детализация.

— Почему это вызывает такое недоумение?

— Ты с ботами дружишь.

Звучало двусмысленно.

— И что? — напрягся я.

— И то.

Пустота хихикнула голосом Юры. Я даже вздрогнул. Совсем забыл, что невидимый разбойник всё это время блюдёт план.

— Тут всё не так просто. Женя рассказывал про матрицы же, — почему–то решил оправдаться я. — Они реально ничем не отличаются от живых людей. Вон, на Стаса посмотрите.

— А что Стас?

Я прикусил язык. О том, что бард в реальности умер — говорить пока не надо. Это всё осложнит. Тем более, что тогда и читающая логи сучность заподозрит, что контроля у неё стало чуть меньше. Да, целая страна стала религиозными зомбями и ушла в одну точку, но это вряд ли даст ему ответов больше, чем разумная система.

— Он тоже с ними как с людьми, — буркнул в ответ. — Давайте шустрее.

Мишу и Олега мы нагнали минут через пятнадцать. Как раз в тот момент, когда Таксист снова получил в жбан от танка, когда попытался вырваться.

— Дормаму, я пришёл договориться! — крикнул я.

— Лолушко? — обернулся Олег. Встряхнул обмякшего пленника.

— Отбой воздушной тревоги, друзья мои. Путем демократического голосования было решено, что мы избрали деструктивные методы. Было получено несколько петиций из комиссии по правам человека, шесть нот из ООН, и двадцать четыре представителя лечебных заведений оказались под санкциями, потому что выпускают слишком вкусные эликсиры от кашля.

— Чё? — он так умильно реагирует на мои реплики…

— Отпускаем его, чё.

— С хера ли?

Говорил Олег. Миша смотрел волком. Маленьким, тщедушным волчонком.

— Блядь, что за мутки, Лолушко? — Снежок заломил руку Таксисту. — Чё опять началось?

Мы подошли чуть ближе.

— Голоса разделились. За притопление — Головастик, ты и Миша, я так понимаю. Остальные либо против, либо воздержались. Мы ж тут не президентов выбираем, тут мнение каждого важно!

— Омг… — протянул Миша, закатив глаза. — Это же слив стопроц тогда!

— Мне насрать на голоса, — набычился Олег.

— Чё, опять смахнёмся, раз на раз? — весело предложил я.

Воин оттолкнул пленника, распрямился, повёл плечами:

— Ну давай, ёпт!

— Он прав, — сказал Игнат. — Отпускаем.

— Ну мне похеру одного или двоих мутузить. Я тут тоже не солирую, ёпт.

Миша криво улыбнулся. Два барана.

— Воу! Ща будет арена два на два! Четыре раздетых мальчика будут избивать друг друга, чтобы выяснить кому принадлежит очаровательная… Эм… Нет, это не похоже на рыцарский роман. И принцесса не слишком хороша, да и пол у неё другой. Может договоримся? А то зашквар. Неправославно.

Так, главное, чтобы не вылез Юра. Он, как я говорил, должен следить в отдалении. Его задача вести Таксиста до портала и не отсвечивать.

Пленник сел на землю, наблюдая за нами. Рот заткнут.

— Он ведь тебе всё по чесноку рассказал? — кивнул на него я.

— Похеру, — пожал плечами Олег.

— Олежа, давай будем реалистами, — решил я попробовать поговорить серьёзно, выдумывая доводы на ходу. — Вытащат отсюда этого лукаря. И из болота тоже. Я вон, по следам за вами пришёл. Ща пачка Роттенштайна явится и сделает всё тоже самое. Да, потеряют время какое–то, возможно, но всё равно вытащат своего. Понимаешь? Эта идея с болотом хороша только на бумаге, и когда неизвестен сектор пропажи. А так — нагонят они сюда своих прихвостней, прочешут всё. Следопытов там разных пришлют, или ещё чё магическо–волшебное. Или вообще система поможет, задание им сгенерирует и метку на карте оставит, типа найдите соратничка и получите десять золотых и можжевеловую веточку. Стоит ли оно того, Олежа?

— Не найдут, — уверенности у танка стало чутка поменьше

— Олежа, — продолжил давить я. — Он тебе сказал сколько у них мяса к Твердыне согнано? Там битва похлеще чем во Властелине Колец будет. Если они половину на поиски отправят — цепью всю страну пройдут и отыщут. Хорош уже кочевряжится. У нас времени мало. Роттенштайн к кладбону шёл уже, пока я вас по лесу разыскивал.

Миша покосился на товарища, шепнул на ухо что–то. Таксист промычал.

— Тихо ты, — шикнул на пленника я. — Так что давай, Олежа, валить в Бастион. Нам теперь всё утерянное восстанавливать. Ребята нам подгадили, но и его шмотки им теперь тоже собирать.

— Сука, — повернулся к Таксисту Олег. Сделал резкий шаг и засветил ногой в голову. Пленник грохнулся на мох.

— Сука! — громче сказал воин. Дёрнулся и заорал изо всех сил: — Су–у–у-у–ука–а-а-а! БЛЯ–Я–Я-Я-Я!

— Полегчало? — спустя паузу спросил я. Снежок огрызнулся:

— Иди в жопу. Пошли Мишань, он прав, по ходу. Хернёй страдали.

Таксист снова что–то промычал. С трудом поднялся на колени, со связанными за спиной руками это не самая прозаическая задача. Встал на ноги. Смотрел пленник на меня.

— Спасибо за ночь, такси я тебе вызывать не буду, дорогу найдёшь, — ухмыльнулся ему я. — Дверь не запирай.

— Говно блядь, — сказал, проходя мимо меня Олег. — И решил делать говно, и получилось говно из этого. А ты красиво устроился. И правильный весь такой, и, блядь, победитель. Мы же будто пидорасы какие–то теперь. Бесишь, реально.

— Сам себе противен, — сокрушённо вздохнул я. — Держимся к северу, до тракта. Перебежками. Игнат, пали радаром всё что можешь! Что незнакомое увидишь — вопи, кричи, топай ногами и показывай направления. Драться нам с ними нечем. Рвём когти, братие.

— Будь ты проклят, — сказал Хельге. Миша, ожививший викинга, лишь хмыкнул. Подошёл к следующему из поверженных скандинавов. Дважды выдернутый с полей вечного счастья бергхеймец в сердцах сплюнул на землю.

— И ты, — сказал он мне. — Будто псы твои ходим за тобой. Будто…

— Свора? — ухмыльнулся я.

— Свора! — кивнул тот. — Прежде свободная, а ныне…

— К славе веду вас, псы Одина. К вечной. Каждая жизнь, взятая твоим клинком, приближает победу над Серым Человеком. Так что не время умирать, бро, война ведь! Или я уже использовал эту шутку?

Хельге скривился и пошёл к поднимающемуся с земли Бьорну. Протянул руку другу, дёрнул на себя и молча хлопнул по спине, обняв. Миша двинулся к следующему мертвецу.

Сухопарый старик у входа в подземелье безучастно взирал на то, как когда–то эпические герои подошли к его владениям и принялись некромантить всех подряд.