Вспомнилась Свора Харальда и их реакции. Там-то как к улыбке привязаться?!

Шут его знает. Короче, как-то проблему решили. И мало того, что от этого хитрого кода зависит генерация бафов, так я ж прибаутками еще и дух восстанавливаю! Невероятно тонкий троллинг игрока. Тебя колошматит здоровая гнилая тварь, и ты едва успеваешь уворачиваться, а система будто талдычит тебе — шире улыбку, друг. Выдай чего-нить искрометное в процессе. Развлеки себя как-нибудь в рутинном бое. Больше лулзов богу лулзов! Скукотища ж!

Тьфу.

Пока шли к Красному Хёргу, иногда раскладывая встречающихся нам созданий Зодчей, опознали закономерность духа и у барда. Тоже своеобразная. Если мелодия провалилась (пристрелите музыканта) — минус дух. Если случился оверхил (когда человек и так здоров, а ему блатную романтику в уши вколачивают) — снова минус дух. Расти эта субстанция начинает при успешном лечении (совсем копейки) или же при смерти противника. Последнее, кстати, и меня касалось. Опробовали, когда из леса выбрался «Псарь Зодчей» с тремя изуродованными собаками в пачке. Разобрали его без проблем. Чем больше противников, тем больше «унижения» можно повесить. Чем больше «унижения», тем быстрее славный шут из Бергхейма. Чем быстрее славный шут, тем лучше!

Всем лучше, клянусь.

У Игната-охотника дух был нужен только для пары способностей и восстанавливался сам собой, пусть и медленно. Так что механика ресурса у каждого своя. Ох, сколько же надо тут разбираться…

Но попозже.

Я посмотрел вперед, на холм. Почти лысая гора вздымалась над лесом серым чирьем. Редкие деревья на склонах засохли, скрюченные ветви бессильно опустились к мертвой земле. На самой вершине нахохлился Красный Хёрг. Пятиярусный храм с острыми скатами и деревянной черепицей. Каждый этаж меньше предыдущего, отчего святилище больше всего походило на ощетинившуюся пирамиду, с маленькой, и наверняка набитой чем-то нехорошим, кельей на макушке.

После рыжей и алой листвы, красный храм казался чем-то самим собой разумеющимся.

Мы расположились на окраине леса, чуть уйдя в сторону с дороги. Метрах в пятиста от разоренного скандинавского лагеря. Если тут кто-то когда-то и сдерживал созданий Зодчей, то теперь он либо сам ей служил, либо сбежал. Тел не осталось. Но судя по разоренному лагерю — бой там шел нешуточный. Телеги разломаны, множество стрел повсюду. Расколотые щиты, помятые шлемы, а на центральном дереве, служившим дружинникам опорой для навеса, в ветвях болталось несколько окровавленных кожаных курток.

Возможно, куча полезного хабара. Но мы, оказавшись в разоренном стойбище, лишь огляделись по верхам, осторожненько, и тихонечко свалили прочь. Потому что ну его к лешему. Мы, конечно, великие герои и лезем туда, куда высокоуровневые скандинавы не суются. Но не до такой же степени. Может их этот чертов дуб загрыз. А у нас контракт не на дуб, а на Зодчую.

— Готовы? — спросил я товарищей. Осторожно выбрался на опушку, не слишком-то высовываясь из зарослей. Огляделся. Справа, на склоне холма, опустило руки «Боевое Братство». Над ним зависла «Посланница Зодчей», мерно взмахивая кожаными крыльями. Слева горбился поломанный жизнью и создательницей «Псарь» с собачками, потерявшимися между двух «Боевых Братств». В полете стрелы от него болталась в небе еще одна «Посланница».

Прямо перед нами, шагах в ста, застыла крошечная девичья фигурка, лицо незнакомки скрывал капюшон, короткий плащ едва доставал до поясницы. Женские пропорции узнавались, но симпатий не прибавляли. Да, она выглядела не так жутко, как остальные соседи по холму. Вот только стояла девушка посреди стаи «Малышей Зодчей» и отнюдь не пленницей. Хозяйкой.

Система называла ее «Сестра». Просто сестра, даже без очень аккуратного в этих местах указания принадлежности. Ни Сестра Зодчей, ни Сестра Битвы, ни Сестра Милосердия. Буднично и незатейливо. Уровень, правда, вопросительный.

Поломанные викинги кружились вокруг недвижимой девушки, иногда сталкиваясь друг с другом. Доспехи мертвых псов бряцали.

Я всерьез примерялся к правому флангу. Там мобы выглядели знакомыми, и что от них ждать — известно. Крылатую выпулить в лес, да и Братство там же разложить. Если не подставляться — легко осилим обоих.

Но до них еще чесать и чесать, а вот Сестра здесь, рядышком. Вопросительная. Со сворой тридцать пятых уровней. Если ближайший респ находится там, где мы ночью стерегли Женю — то это два дня пешком, без оружия. Ну их нафиг, такие приключения.

Я пошевелился, чтобы нырнуть обратно в лес. Позади хрустнула ветка и неожиданный звук прибил мои сапоги к земле. По телу пробежался жар. Если выберемся — найду того, кто решил пошуметь, и отрежу ему ноги!

Черный провал капюшона повернулся в нашу сторону. Подул ветер. Плащ Сестры потянулся было за потоком, но обмяк. Ой-ой. Заросли, сквозь которые я выполз на разведку, были густыми, но белая маска шута среди красных листьев та еще маскировка.

«Малыши» застыли, один за другим повернулись к нам, водя мордами, будто радарами. Сестра не шевелилась. Вновь порыв ветра.

Я даже не дышал. Медленно сунул в чащу за собой растопыренную ладонь, надеясь, что товарищи понимают такие простые знаки. Это ведь не военная тематика, когда сначала два пальца в глаза суешь, потом ладонью над головой крутишь, кулаки сжимаешь и тычешь в разные стороны с уверенным видом. Понимаю, что опытному человеку эти жесты точно что-то дают. Но я не очень опытный.

А люди за моей спиной и вовсе.

Один из «малышей» отделился от стаи, двинувшись в моем направлении. Черт… В тишине хрустели переломанные кости когда-то славного викинга. Голова монстра повернулась набок. Хрупкая погонщица мертвецов следила за посыльным.

— Мать заблу-у-у-удших? — проскрипел человекотаракан.

Так… Так… Соображай, Егорка. Соображай. Доберется — увидит. Вытащить их сразу в лес, раскидать унижения и носиться кругами с безумным хохотом, пока Игнат всех распилит? С мелочью может и получится, а вот что умеет Сестра?

«Малыш» приближался. Сердце в груди забухало. Во рту пересохло.

Сестра внезапно повернула голову направо. Крадущийся к кустам мертвец остановился, резко сменив направление. Там, метрах в шестидесяти от чудищ, вышел на серый холм маленький зеленый человечек. Нарочито медленно поднял крошечный арбалет. Тщательно прицелился. Одинокий и непоколебимый.

Сестра молча двинулась в его сторону. Вокруг закружились верные «малыши». Тот покойник, что почти добрался до моих кустов, теперь семенил к пету Жени, пощелкивая костями. Я очень осторожно выдохнул. Призыватель молодец, сообразил. Но если тут система считает, что призванная сущность есть часть игрока — нам хана.

Сектоид тем временем пульнул в Сестру, крошечный болт вошел девушке в живот, и погонщица мертвяков зло зашипела.

— Хочет тебя. Хочет тебя-я-я! — зашипели «малыши», ринувшись в атаку, в стремлении покарать дерзкую мелочь. Зеленый человечек сунул арбалет за спину и бросился наутек.

Подальше от нас.

Я отступил, выбираясь из зарослей. Обернулся к друзьям, показал пальцем в противоположную сторону, и мы молча поспешили прочь.

— Убили моего дружочка, — трагическим шепотом сообщил Евгений. Призыватель улыбался. Я не отреагировал, поясницей ожидая треск сучьев и шипение тварей, безошибочно определивших кто послал их хозяйке зеленого киллера.

Повезло. Расправившись с петом Призывателя, Сестра со подопечными отправилась дальше вдоль кромки леса. Значит сама судьба направляла нас на правый фланг.

— Приступаем, — тихо сказал я соратникам. — Женя — блюй, Стас — играй, Игнат — можешь потанцевать.

Охотник хмыкнул, сделал короткое движение руками и лениво крутанул тазом. Призыватель присел, бормоча заклинание. Бард выудил лютню. Пальцы его дрожали, но звуки вырвались в правильном порядке. Райволг смотрел на нас, вытаращив глаза.

— Пойдете туда вы?!

— Не вы, а мы, — хлопнул я его по плечу. — Не мандражуй. Одна нога там, другая здесь! А голова вообще под Казанью!