Добрые соседи в этот момент чем занимались? Вон, Ярослав слева, владелец какой-то фирмы по производству лестниц, целыми днями на террасе кукует то с кальяном, то с вином, должен был увидеть. Или безымянная тетка, из дома напротив, целыми днями стоящая у окна своей кухни, как персонаж ужастика. Черный силуэт на фоне обоев в клеточку. Мерзкая бабища.

Меня, конечно, забрали ночью — но ведь в тихом коттеджном поселке каждая машина — как второе пришествие. Почему никто не остановил человека, укравшего из дома другого человека?!

Сердце бухнуло, висков коснулся раскаленный обруч.

Так, Егорка, отставить. О плохом думать неконструктивно. Если не можешь с этим справиться — действуй. Переключайся от фантазий.

Я лихо перемахнул через частокол и приземлился по ту сторону Бергхейма. Дорога чернела посреди изумрудного поля. По ковру мха бродили волки. Сеятели застыли пограничными столбами. Зеленое пламя внутри них дышало ровно, даже успокаивающе. У края дороги разлегся один из белогривых волков. Уровень — вопросительный. Название оригинальное — Белогривый Проклятый Волк.

— Эй, ты, куда?! — крикнули мне с частокола.

— Войну воевать! — я, из-за импульса, и сам несколько обалдел собственной решительности. Слабоумие и отвага, воистину.

— Стой, дурень!

Я пошел по дороге, вслед за ушедшим жрецом. Тот уже миновал половину пути до холма. Поступок мой был не самым логичным, но… Большая часть игр познается немного… сумасшедшими. Они потом и делятся гайдами. Ну вот скажите, может ли нормальный человек разобраться в том, что, например, босс ХренСГорыщин, в третьей пещере слева, появляется на пять минут раз в сутки, полностью неуязвим для магии и всех видов оружия, но от вида птичьего пера его разрывает на куски? Нет. Обычный игрок читает гайд, между походом в туалет и просмотром нового ролика на «Ютубе», потом заходит в игру, ищет перо, идет к боссу, ждет его в очереди среди сотен других таких же читателей, и получает награду. И все так просто и буднично только потому что один полоумный когда-то пришел к ХренуСГорыщину с пером в руках и свалил образину. Потому что как-то до этого допер. И ведь не рессору от трактора приволок, не клубок сплетенных змей, а простое перо.

Сколько ж ему пришлось дохнуть, пока он перебирал комбинации? Даже представлять не хочу. Среди игроков частенько такие уникумы попадаются.

Впрочем, как и в жизни. Ведь кто-то определил, что геморрой лучше всего лечить сырым картофелем (я читал, я не пробовал!). Какие еще предметы он засовывал себе в задницу, пока его не осенила истина?

Неважно. Сегодняшним психом был я.

— Доброго денечка вам, уважаемый, — сказал я Сеятелю. Пузатый монстр в одежке из бревна не ответил. От него несло сыростью и чем-то сладким. Мох вдоль дороги забурлил, потянулся ко мне, но на дорогу не выполз. Белогривый Проклятый Волк наблюдал за мною словно разморенный на солнце пес. С ленцой.

Когда зверюга вывалила черный язык, сходство с собакой лишь усилилось.

Волки поменьше потянулись ко мне с рыком. От них шел черный дым, едва заметный, будто под шкурой что-то тлело, сжигая тварей заживо. Уровни у них были разные. Кто-то пятого, кто-то седьмого, кто-то десятого. Проклятые звери собирались в стаю, но никто из них мха не покидал. Очень правильное и интересное наблюдение.

Неужели так два дня будет? Выводок всерьез оставил дорогу для людей? Какое прекрасное благородство.

Со стороны Бергхейма что-то кричали. Что-то про задохликов, стрелы, вытащите оттуда эту мразь и смотрите-смотрите!

Перед тем, как ступить на черную полосу, зажатую между полями мха, я обернулся. Ворота города были закрыты. Вдоль частокола тянулась вспаханная траншея. Я увидел забытую кем-то лопату, воткнутую в землю. Очень странные боты. Очень странные. Рассеянность программного кода ведет к огромным проблемам. Но, черт возьми, как это по-человечески!

Отвернувшись, я сделал шаг на дорогу.

И волки взвыли.

Они бесновались вокруг, рычали, скулили, припадали к земле, будто перед атакой. Тлеющие звери сталкивались мохнатыми боками, скалились друг на друга, но никто не сунулся на дорогу. Никто! Словно их стеклянной стеной обрезали. Вой несся слева, справа. Меня сопровождало по меньшей мере десятка три разноуровневых тварей. Однако, в пику общей вакханалии, белогривый волк, когда я приблизился, лишь неохотно встал. Лениво ощерился и прижал уши. Словно отрабатывая необходимый минимум задачи «пугать и устрашать безмерно». Я задрал голову, глядя ему в глаза. От зверюги несло псиной.

— Смотрите какой тут у нас хороший мальчик! — сказал ему я. — Ты ведь хороший мальчик? А кому за ушком почесать? Смотри что у меня есть! Очень хорошая чесалка!

Волк на серп даже не глянул. Он смотрел прямо на меня и в его черных глазах была тьма. Шутить расхотелось.

— Ты недоброе задумал, вижу, — несмотря на это буркнул я. — Гадость какую-то, верно?

Никакой реакции.

Мой конвой все увеличивался, пока я брел к назначенной цели. Когда до ноги деревянного гиганта осталось несколько шагов — поля мха вокруг бурлили от черных волков. И только два белогривых степенно вышагивали вдоль дороги, провожая голодными глазами. Сеятели не реагировали никак.

Гнев Дубов — так звали деревянного великана. Гнев Дубов. Почти как Любовь Мерина, если с ударениями играть, а я люблю играть с ударениями. Уровень у Гнева, разумеется, был вопросительный. Ночной Хозяин в размерах ему проигрывал. Местный Выводок явно гигантоман, вероятно всего комплексы, проблемы детства и деспотичная мать.

Или как там такое еще оправдывают?

Гнев Дубов заскрипел, опуская голову и разглядывая меня. Он стоял так, что дорога проходила у великана между ног. Мох покрывал его ступни и полз к сучковатым коленям. Вот на самом деле — огромный человекоподобный дуб. Необхватные ноги покрывали веточки с шелестящими на ветру листьями.

Задрав голову, я изучал гиганта, борясь с желанием тюкнуть его разок. Вдруг… Ну, мало ли, у них тут все как у истинного программирования. Типа do while. Проще говоря — стой, пока не наступит час икс. И если в эту команду нет ничего вложенного, типа «если тебя ударили, то больше не стой, а бей-убивай-люби гусей», то за два дня тут все можно выкосить.

— Выкосить, — вслух произнес я и улыбнулся. Хорошее слово. Подходящее. — И выкусить.

До леса, облепившего холм, оставалось не так уж и много. Даже отсюда виднелись поваленные Гневом деревья. Чудище проложило настоящую просеку.

И на этой просеке я увидел несколько хищно согбенных фигур, схожих с человеческими. Видимо, полуволки, о которых голосил кто-то в городе. В осаде среди мха я их не видел, где там паникеры насчитали сотни — не ведаю. Но теперь точно знал «они настоящие». Оборотни держались группой. Большая часть сидела, как уставшие от перехода путники, на обрушившихся стволах, но трое ходили кругом вокруг товарищей. Это были высокие поджарые создания с волчьими головами. Длинные руки почти касались земли.

Один из оборотней выпрямился, расправил лапы, продемонстрировав слишком уж длинные для практичного применения когти, а затем, клянусь, помахал мне. И это был не жест обычного приветствия, это было нечто вроде встречи со смертью. Правда, отнюдь не ужасно таинственной, а как в старом мрачном анекдоте. Ты, мол кто? Я, мол, смерть. И, мол, че? И, мол, всё.

Я ошарашено ответил, развернулся и зашагал обратно в город. Ну их нафиг. Даже думать не хочу, что это сейчас было.

Рычащая свора волков последовала за мною. На полпути я вдруг понял, что на стенах торчит гораздо больше людей, чем было. Город наблюдал за тем, как возвращается шут. Как-то неловко стало. Ворота Бергхейма открылись, и в проеме выстроилось несколько щитников. Спасательная экспедиция? Как мило. Но, блин, когда Егорка оказывается в центре внимания — ему очень неуютно. Поэтому Егорка может вести себя странно.

Я перешел с шага на веселое подпрыгивание, словно счастливый ребенок возвращающийся с интересной прогулки. Или как Леонардо Ди Каприо на известном меме. Может быть, известном только мне. В общем целом — полоумный дурачок, скачущий между двух клубков воющей волчьей мешанины — то еще зрелище.