Хорошо.

Я скучающе посмотрел на него, щелчком пальца швырнул в лицо громиле обглоданную кость. Вздохнул и, забыв про оппонента, потянулся за следующим крылышком. Сосед здоровяка закашлялся, скорчился от хохота. В логе посыпались оповещения системы о прыгающей репутации. Сыпало знатно. Вокруг хохотали грязные, изуродованные, грубые мужики. Я посреди этой гогочущей массы был странным худеньким дурачком.

Однако с закинутыми на стол ногами. И сапоги на мне были хорошие. Те самые, из толстой кожи. Верные соратники, спертые с трупа Ловеласа.

Викинг застыл, будто его обожаемый Один спустился в зал и копьем пригвоздил вояку к полу. Вокруг ржали в лицо бедняге верные товарищи. Кто-то тряс брошенной костью перед багровеющей мордой.

— Ох ты ж ежик, — проговорил я, наблюдая за тем, как наливается свекольным цветом рыхлая физиономия воителя. Хрустнул и осыпался в побелевшем кулаке рог. Эль брызнул в разные стороны. Верзила встал, потянулся ко мне.

— Ивар! — над грохотом и гвалтом пронесся бас Харальда. Мой опекун сидел на своем троне и улыбался. Мягко, дружелюбно, однако верзила остановился. Хевдинг приподнял рог, глядя в глаза соратнику, и добавил. — Это мой шут. Он часть моей Своры.

— За такое… — выдавил из себя закипевший викинг. — Я… За…

Будет неприятно, если хевдинг решит, что ему надоело, и лишит протекции. Уж сколько преданных поклонников я к тому времени заработаю. Но, мам, этот дядя ж первый начал!

— Соберись, — участливо обратился я к Ивару. — Соберись. Проговори про себя то что ты хочешь сказать. Лучше досчитай до десяти. Ты ведь умеешь считать?

Всплеск репутации. Громила пошел пятнами. Бей-унижай. В грубом коллективе никто не станет рассуждать о тонкости шутки, об аллегориях, об отсылках. Чем глубже опустил, тем веселее всем. Хотя, разумеется, нужно быть внимательным. Осторожным.

— Ты… Он…

Я кинул ему в лицо вторую кость. Изогнул бровь вопросительно, вложив в себя все участие, на которое только был способен:

— Уверен — у вас получится. Не забывайте дышать. Тогда, я уверен, мы сможем понять вас. Пока получается не очень, слишком большие паузы, слишком неуверенный слог. Ты, он, я — определитесь, пожалуйста, Ивар!

Харальд задыхающимся ослом ржал в троне. Хохот северян долбил по перепонкам и пробирал до кишок.

— Ты бессмертный? — спросил меня кто-то. Я задрал голову и увидел над собой одного из людей хевдинга. Беззубый Олаф. Побратим Харальда улыбался и хищно смотрел куда-то поверх толпы. Удивительно, но безумные пьяные викинги держались от него подальше. Где-то так же народ в метро бомжей обтекает.

Ивар убивал меня взглядом, но не садился. Здоровый дядька, метра два точно есть. Правое веко северянина дрожало в тике. Хохот стихал, потихоньку. По-моему, даже менестрели сбились с нот (впрочем, они и до этого не шибко-то попадали). Если бы красный викинг был чайником — он бы уже вовсю свистел.

Слева от меня тоже кто-то встал. Я медленно убрал ноги со стола. Еще один старый знакомый, тот хмырь из людей Харальда, с изуродованным ртом. Что он, что Олаф внимательно, и чуточку хищно наблюдали за Иваром. И тот это заметил.

— Ньял? Ты слышал, что говорит этот червяк? — просипел гигант. Северянин с уродливым ртом лишь пожал плечами. Олаф не прекращал улыбаться. Только ноги пошире расставил.

— Но…

— Это шут хевдинга, Ивар, — мягко, но жестко (да, так тоже бывает) сказал Ньял. — А значит часть Своры. Ты же понимаешь?

Гигант повел плечами. Зыркнул в сторону хевдинга.

— Свора не станет защищать тебя вечно, задохлик, — сказал он. Как вообще может неигровой персонаж так выражать эмоции? Ивар ненавидел меня совсем не заскриптованно. — Когда-нибудь Харальд тебя выбросит, и тогда…

«В тот момент я уже буду с уважением целой фракции» — подумал я. И добавил «Надеюсь».

— Мне не нужна защита Своры, малыш! — вырвалось у меня. — Как в песне: пускай все чаще угрожают мне расправой, но я и в драке — хорош собой. Хорош собо-о-ой! Е и е!

Репутация вновь поскакала ввысь.

— У-у-у-у, — протянул надо мною Олаф. — Уходим, Ньял. Малек хочет умереть — не будем ему мешать.

Ивар с удивлением посмотрел на меня. Затем на хевдинга. Харальд все слышал, он хищно скалился, сжимая кубок, и степенно кивнул.

— Я затолкаю твои зубы тебе в брюхо! — взревел обрадованный Голиаф. Народ разошелся, образовав круг. Стол, за ним громила, а по другую сторону маленький беззащитный шут в красном колпаке. — Ты будешь срать обломками пока не сдохнешь!

Я запрыгнул на стол. Ивар поднял голову (ну да, так я был чуточку выше). Вид у него был рассеянный.

— Твоя душа будет моей, — завизжал я, как можно страшнее, и прыгнул ему на шею, за спину. Мерзко хихикая повис на верзиле и ткнул подхваченным со стола ножом в горло. Верзила попробовал сбросить меня с себя, но никак не мог дотянуться. А я лупил хлипким кусочком стали ему в шею, болтаясь на громадной туше викинга как пиявка.

Карл Ивар «Железнорылый» получает урон 3 единицы (штраф за уровень)

Карл Ивар «Железнорылый» получает урон 2 единицы (штраф за уровень)

Карл Ивар «Железнорылый» получает критический урон 6 единицы (штраф за уровень)

— Ахахаха! — визжал я в ухо опешившему викингу. Тот махал руками, как медведь в охоте на пчел, и пытался стащить меня со спины. Передо мною мелькали лица северян.

Народ вокруг будто бы немного протрезвел. Даже хевдинг привстал, наблюдая за схваткой.

Я бил и бил Ивара, пока система не обрадовала сообщением что «нож сломан».

— Твоя душа будет моей! — визжал я, как одержимый из фильма ужасов. — Моееей! Высосу! Высосу всю! Боги забудут твое имя. НИКТО НЕ СЯДЕТ С ТОБОЙ ЗА ОДИН СТОЛ В ВАЛХАЛЛЕ!!!

Гигант, наконец, дотянулся до меня. Сдернул, как котенка, со спины. Грохнул о доски пола. Дыхание выбило из груди. Перед глазами потемнело.

«Мои сапожки» — тоскливо подумал я. Растерянный и (божечки-кошечки) испуганный Ивар стоял надо мною. Весь залитый кровью, огромный, но все равно по сути невредимый. Викинг с перекошенным от ужаса лицом занес ногу.

Наверное, я с таким же видом давлю тараканов.

ХРУСТ!

Приступ панической атаки длился чуть дольше, чем в прошлый раз. Но, что хорошо в этих отрыжках измученного разума, отпустил. Я встал, пошатываясь. Огляделся. Следов Ловеласа на было. Неглупый мужик. Не лезет в изначально проигрышную ситуацию. Ноги дрожали так, что я вновь сел. Прикрыл глаза, тщательно считая дыхание. Так, что у нас есть?

Во-первых — мои сапоги. Вот это вот — потеря. Я бы даже назвал ее потерей потерь. Конечно, нпц вроде бы не собирают чужой лут, в обычных играх. Но мы-то давно не в обычной. Тут нпц могут быть похитрее игрока. Дурацкий мир.

Во-вторых — репутация.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 64,91%

Если они будут гулять всю ночь — есть шансы перейти на следующий уровень репутации. Что-то подсказывало мне — дружественным это дружелюбие вряд ли будет, и интерфейс пользовательский ничем не поможет, однако…

Вдруг свершится чудо? Пара новых панелей. Выход на гайды, режим подсказок. Да хотя бы карту!

Нервишки пришли в себя. Для безопасности я еще немного посидел в звенящем от цикад поле, затем поднялся и побрел к Бергхейму. Интересно, куда пропал Ловелас?

Изгой задохликов ведь должен был познать ночной мир, оказавшись за пределами кланхола. Додумался б с волками потягаться и прокачался бы. Однако нет, этот ушлепок торчал тут, на точке возрождения. Зачем? Череда совпадений, и он просто не знал?

Скорее всего тут просто нет волков. Игра жестока, коварна. Очень многое зависит от места. Я обернулся на чернеющий лес. Чаща вскарабкивалась на гору, редела и уступала главенство каменным склонам. Может, тут что-то уровня пятнадцатого гуляет? Вон, какая-нибудь дочь Оленя, размером с десятилетнюю елку. Шастает где-то по склону, смотрит вниз голодными глазами.

Я как-то машинально ускорил шаг.

Если серьезно — что-то же должно было сподвигнуть чертова Ловеласа застрять здесь и отстреливать бедного Егорку, вместо неистовой прокачки на ночных жителях.