Она кивала, слушая вкрадчивые голоса, но сдаваться не собиралась.

Паренёк прошёл ад джунглей для того, чтобы быть разорванным здесь, на Прокхате. Это казалось чудовищно несправедливым. Плоть не приживалась, занесённая в рану инфекция лишила его и второй ноги. Солдат жил только благодаря аппаратуре и Наре. Восприимчивая невосприимчивая ли была органика — а плоть неохотно, очень неохотно, но подчинялась жрице. Выжимая силы. На корабле-фабрике её заказ уже был готов, там ждали лишь конца лечения.

— Сколько времени это займёт? — ей надо было успеть сегодня добавить дозу силы Храма в бессознательного бойца. После этого можно будет думать о его дальнейшей судьбе. Отбросить этику, сделать то, что собиралась и после этого… После этого, раз он уроженец Ливня… Пусть сам думает. Нара же вытащит его и даст возможность выбора.

— Не знаю. Это зависит от тебя.

— Вечером я должна быть в лазарете. Выйди, и дай мне десять минут на сборы.

Рудольф отлепился от стола, двинулся к двери.

— Спасибо, — сказал он перед тем, как покинуть модуль.

Скорп базировался на орбите. Будто бы Владыка «Имперских Карателей» брезговал ступать на землю предателей. Его брат, уже обустроился на Прокхате, в своей зоне влияния, а вот Бонган не торопился. Завис между прошлым и будущим. Ей было жаль пожилого воина. Потерять дочь, внука — страшно. Но, должно быть, больнее всего Скорпу было потерять Империю. И теперь старые преданные псы, лишившиеся хозяина, сбежали на окраину человечества. Сбились в стаю, предоставленные сами себе и раздираемые обидой на людей да накапливающейся злобой.

Такие рано или поздно возвращаются. И Нара не знала, что страшнее: момент, когда войска братьев поднимутся в поход на Приму, или же, когда из соседних систем придут корпуса лояльные новому императору. Потому что бродячих псов отлавливают и уничтожают. Мнимая стабильность, воцарившаяся на Прокхате, была лишь фальшивым спасением для сотен тысяч душ, уцелевших после событий на Раздоре и в Империи. Развязка рано или поздно наступит.

Каждый уходил от таких мыслей как мог. У рядовых с этим справлялась армейская рутина. У Нары же был тот солдатик, так старательно уползающий в Глубину из лазаретного отсека.

После долгого и молчаливого пути по кораблю, в сопровождении двоих «карателей», они оказались в блоке, охраняемым фанатиками Стоика. Бойцы мёртвого императора безропотно пропустили Рудольфа и жрицу, но простых солдат развернули на входе. Те и не сопротивлялись, замерли в коридоре, ожидая возвращения подопечных.

Снова узкие ходы. Слабое освещение. Ряды камер. И фанатики. Солдаты стояли у каждого перехода, у каждой двери. Молчаливые, вооружённые куклы.

— Я очень заинтригована, — сказала Нара в спину Рудольфу. Боевой Лорд не ответил, даже не повернулся. Он уверенно шёл вперёд, проходя отсек за отсеком. Жрица даже считать проходы перестала, и лишь когда офицер остановился и повернулся к ней — выдохнула с надеждой:

— Всё?

У двери стояло двое фанатиков, индикаторы на шлемах светились красным.

— Открывайте, — приказал Рудольф. Боец справа повернулся к пульту, выстучал комбинацию на нём. Дверь лязгнула, загудела и поехала внутрь. Боевой Лорд шагнул к проёму, задержался ненадолго, будто засомневался, но затем позвал Нару за собой.

Из камеры несло тухлятиной. Запах привычный любому, кто сталкивался с человеческой плотью, но Нара отшатнулась. Вонь была чужой…

— Проходи, — тихо сказал Рудольф. — Верь мне.

Большая камера, в которой, скорее всего, могли содержать с десяток заключённых, была скорбным пристанищем лишь одного существа. Оно лежало в углу грудой переломанных конечностей и рваного тряпья. От тела расходились вонючие потеки. Из плоти рвались хитиновые наросты.

— Руди? — не понимающе спросила Нара. Позади загудела, закрываясь, дверь. Жрица попятилась, но лишь упёрлась спиной в сталь. Губы заныли. Рудольф стоял посреди камеры, глядя на лежащего.

— Руди?! Где Скорп? Куда ты меня привёл?!

— Ты можешь ему помочь? — сказал, наконец, офицер. — Он умирает.

Он рехнулся. Рехнулся. Сошёл с ума из-за неразделённой любви и решил убить её… Нара отлепилась от двери, настороженно глядя в спину воина. Со стороны груды плоти раздался всхлип. Хватит ли у неё сил уложить великана Рудольфа? Сможет ли остановить сердце его прежде чем тот до неё дотянется?

Солдатик из лазарета вытягивал всё… Проклятье…

Боевой Лорд обернулся, нахмурился:

— Нара? Ты… Я испугал тебя? Прости! Прости! — он поднял руки, выставив перед собой ладонями вперёд. — Прости. Я не хотел тебя пугать.

Она не ответила. По лбу стекла капелька пота. Сила для удара собиралась где-то в груди, но её было ещё слишком мало.

— Это Андрес «Мститель», Боевой Лорд «Стального клыка», — ткнул Рудольф в сторону угла. — Сдался нам в начале операции. Нара? Ты в порядке?

— Зачем ты привёл меня сюда? — тихо спросила жрица.

— Владыке нужен живой Андрес. Но… Сама видишь… Может, ты сможешь ему помочь?

— Чем, Руди? Я вижу, что это не человек. Вам нужен жрец Ксеноруса, а не я. Храм Медикариума не изучает силу плоти чужих.

— У Владыки нет выбора. Он не может никому доверять.

Нара прикусила губу, захотелось самой себе влепить пощёчину от стыда. Какую чушь придумала… Однако Рудольфа жрица всё равно обошла так, чтобы видеть руки воина. Приблизилась к смердящей груде. Плоть смешалась, слилась с хитином. Она с трудом разглядела в куче что-то похожее на лицо. Глаза Мстителя были закрыты опавшими веками, кожа провалилась вглубь глазниц. Накопленная для удара сила потекла с ладоней вниз. Нару пробила испарина. Сегодня она не сможет помочь солдатику… Скверна чужих материй пронзила сердце. С коротким стоном жрица отшатнулась, едва не упав. Рудольф оказался рядом, поддержал.

— Он разрушается, — вяло сказала Нара. — Структуры смешаны. Костей уже нет. Здесь ничего не сделать. Он сам себя переварил.

Андрес всхлипнул, открыл рот и жуткое сипение вырвалось из груды. Зловоние ударило в нос. Жрица отступила. Такого отвратительного симбиоза она никогда прежде не видела. Даже та тварь, пробравшаяся на корабль Элая во время боёв на Раздоре — была понятнее.

— Когда вы его взяли?

— Больше месяца назад.

— Да? — Нара удивлённо изогнула бровь. — Много.

— В нём больше от человека, чем от таракана. Мы пытались его кормить. Он и сам понимал, что должен есть. Срыгивал, слабел, но что-то, наверное, усваивалось. Обычно жуки через неделю расплывались. А этот сколько держался…

— Почему раньше не пришли?

— Я сразу предлагал тебя вызвать. Но Владыка не хотел. Боялся. Целыми днями тут сидел. Впитывал. Вчера Мститель перестал говорить.

— Странная любовь к мутанту, Руди.

Боевой Лорд покачал головой. Бросил косой взгляд на Нару.

— Это не любовь. Андрес много знал. Он много рассказал. О том, что стало с Воннерутом, о том, как пал и возродился Стальной Клык. О…, — он осёкся, стал ещё серьёзнее чем был. Она запрокинула голову, глядя в глаза великану. Что ты скрываешь, Рудольф?

— Здесь нужен был Ксенорус, Руди. Ксенорус. Они бы то, что осталось от их душ, продали за такую возможность. Может быть, даже смогли бы синтезировать ему пищу.

— Владыка не доверяет Ксенорусу.

— Почему же? Они первые союзники в борьбе с… этим…

— Я не должен был этого говорить, — замкнулся Рудольф. — Идём, Владыка ждёт твой доклад.

— Не говорить чего? — спросила ему в спину Нара.

Боевой Лорд грохнул кулаком по двери, та загудела, отворяясь. Фанатики встретили их поднятым оружием, убедились, что опасности нет и закрыли вход в камеру. Напоследок оттуда донёсся ещё один омерзительный всхлип того, кто когда-то был одним из командиров Стального Клыка.

— Идём, — повторил Рудольф. — Я и так сказал слишком много.

Владыка «Имперских Карателей» встретил их у себя в каюте. Огромной, просторной и при этом чудовищно пустой. Бонган был аскетом. Всё предельно просто. Ничего личного. Нара не нашла ни единого снимка на стенах. Рабочий стол аккуратен и пуст. Терминал закрыт. Не пылинки, ничего.