- Я бы такого купца сам на стену погнал бы, - ответил я. - А еще велел бы щита не давать. Ну и следом людей с рогатинами отправил бы, чтобы кололи купцову задницу, если не слишком торопиться будет.

- Так ты то, - улыбнулся Лука Филиппович. - Я бы точно так же поступил бы. А вот как поступит Иван, вопрос большой. Ну, будем ждать и надеяться, что не случится ничего. Он совет собирать не планировал больше?

- Да даже если и планировал, то ничего не сказал. Да и что на совете этом придумать можно вообще? Вроде бы и так все, что могли, уже придумали.

- Да мало ли, - покачал головой боярин Лука. - Можно штурм придумать, а можно попытаться тайком к стенам подойти с шестами, часовых снять. Крымчан не так много, чтобы ночами их всех на стенах держать, наверняка какая-то из стен без внимания остается. Но теперь уж точно не та, которая со стороны реки, они-то наверняка поняли, что именно оттуда засылы и прошли.

- Это точно, - кивнул я.

Но больше ничего сказать не успел, потому что полог палатки распахнулся и внутрь ворвалась Анастасия. Вид у воительницы был самый решительный. К моему удивлению, была она не только без меча, но и без доспеха, правда одета оказалась по-мужски - в брюки и подогнанный по фигуре кафтанчик. В таком виде наблюдать ее мне еще не приходилось.

- Мне нужно поговорить с Олегом, - сказала она. - Наедине.

- Боярин Лука - мой ближник и советник, - ответил я, мне не понравилось, что воительница собралась тут распоряжаться. - Все, что ты хочешь сказать мне, можешь говорить при нем. Он все равно все узнает в итоге.

- Не надо, Олег, - махнул рукой Лука Филиппович. - Я выйду. Если хочет сказать только тебе, пусть говорит.

И Лука Филиппович двинулся прочь из палатки. Девушка, естественно осталась, и даже подошла ко мне ближе, встав на расстоянии вытянутой руки. Ну да, мебели-то у нас не было, и сидеть можно было только на лежаках, сделанных из соломы и сена. А она, похоже, садиться не хотела.

И чего она вообще пришла? Сначала бьет по больному месту, заявив, что я положу свой отряд, когда придется отправить его на стены, а теперь приходит. И она ведь просить чего-то пришла, а не за чем-то другим. Это было и так ясно.

- Мне очень жаль, что так случилось, - проговорил я, больше для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание. - Я не знаю, сколько из своих ты отправила в город. Хоть кто-нибудь остался?

- Юля осталась, - ответила воительница и только сейчас я увидел влагу в ее глазах. - Та, которая лекарка. А остальных… Их нет теперь.

- Мне очень жаль, - повторился я. - Я и не думал, что так случится. Крымчане нас перехитрили, как ни крути. Никто и думал, что они горожан так в кулак взять сумеют, что те девок твоих им сдадут. Извини, я даже и не знаю, что в таких случаях говорить надо…

- Это ты меня прости, - вдруг ответила Анастасия. - Я тебе наговорила тогда перед советом лишнего, что, мол, тебе своих на смерть гнать придется. Ну и сходили вы на стену, дрались храбро, и что же, ты ни одного человека не потерял. А я уверена была, что город мы именно благодаря моим возьмем, что смогут они или часовых убрать, или башню захватить, а вышло вон оно как. Ну и что теперь…

- Да ничего, - я вдруг почувствовал, что ни капли не злюсь на девушку. - Всякое бывает. Ты мне лучше скажи, зачем пришла. Попросить хочешь о чем-то?

- Вообще, да, - ответила Анастасия. - Меня и моих девок тут многие не любят. Когда отряд у меня был, я могла на это внимания не обращать, потому что никто с нами связываться не стал бы. Ну, знаешь, нас суками бешеными считали, и это для меня даже выгодно было, я могла не бояться ничего. А теперь боюсь. Я защиты попросить пришла, у тебя отряд сильный, и с тобой никто не свяжется. Ну и со мной тоже, если я с тобой буду.

Вот оно как, защиты просить она пришла. А я ведь ожидал чего-то такого, было у меня понимание, что никуда теперь Анастасии не деться, без отряда-то. А вот если она ко мне придет, жить при моем лагере станет, то никто ее уже не тронет. Мой авторитет среди остальных наемников подрос, все-таки мы вполне успешно на штурм сходили, кусок стены отбили, а потом отступили организовано, ни одного человека не потеряв. А это само по себе значило много.

- Почему не к Ивану пошла? - спросил я. - Он ведь тоже на Григория работает, понял бы, что тебя защитить надо. Да и он, в конце концов воевода, а я так, наемник рядовой.

- С Иваном договориться мне гораздо дороже встало бы, - без обиняков заявила воительница. - Да и отдать он меня тоже может в случае, если ему это выгодным окажется. Киев далеко, о том, что здесь случилось, там узнают нескоро, а даже если и узнают, никто с Резаным Ухом спорить не станет, он ведь воевода и отряд у него почти под две сотни. А с тобой… Вижу я, что честь у тебя есть, и ты, если защитить пообещаешь, то от слова своего уже не отступишься. Ты ведь не наемник, ты князь, и честь у тебя тоже княжеская.

- Князь, скажешь тоже, - усмехнулся я. - Изгой я, ни земли своей, ни уважения в народе. Выблядок, вне брака рождённый и никем не признанный.

- А два года назад ты кем был? - спросила у меня девушка. - Обычным селянином, которого ничего великого в жизни не ждало. А теперь своей дружиной командуешь, пусть и небольшой. И хорошо командуешь, это все признают.

- Ладно, - вздохнул я. - Так чего от меня тебе надо? Ты хочешь при нашем лагере поселиться? Так это ничего, мы, наверное, можем сами твои палатки занять, они же пустые теперь. А сама где жить хочешь?

- У тебя, - ответила девушка. - С тобой в одном шатре.

- Чего? - не понял я. - В каком смысле со мной в одном шатре? Ты как себе это представляешь вообще?

- Ты пойми, - нахмурилась Анастасия. - Я только здесь себя в безопасности могу себя чувствовать. Мы уж слишком много ног отдавили людям, включая и наемников этих. Нас вообще никто не любит, ты это уже заметить должен был, но что нам делать-то еще? Воевать как обычные наемники мы не можем, потому что другому обучены. Да и важные дела мы делали, об этом, если хочешь, Григория потом спроси, он подтвердит.

Воительница говорила это с таким жаром, что я почувствовал какую-то странную двойственность. Какой же она была настоящей, когда говорила со мной в моем кабинете в Киеве, или сейчас? Той дерзкой бабой, которая утверждала, что и дерутся они не хуже нас, и что в случае чего кому угодно готовы яйца отрезать, или нынешней, которая доказывает мне, что никто ее не любит, и ничего хорошего от мира ждать ей не приходится? Черт их этих женщин разберет, с ними вообще никогда ничего не ясно. Сколько их встречал на своем жизненном пути, а так ни в одной разобраться и не сумел. И было у меня ощущение, что одна из них меня использовала, и вот-вот еще одна собирается поступить так же.

В какой-то момент я даже пожалел, что у меня не было такого же воспитания, как у боярича Никиты. Вот уж кто умел женщинами пользоваться исключительно по своему разумению. Правда, моя вера не позволяла мне так делать. Хотя, если руководствоваться православием, христианским человеколюбием и так далее, то я должен немедленно согласиться помочь Анастасии. Она-то мне ничего плохого не сделала.

- А еще… - не дождавшись моего ответа, продолжила девушка. - Ты ведь в Крым идти не собираешься?

- Не собираюсь, - покачал я головой, потому что твердо знал, что ни в какой Крым мы не пойдем. - Нечего нам там делать.

- Значит, ты после того как Херсон падет, в Киев двинешься? Наемников искать, чтобы в Пять Княжеств вернуться? Из тех, кто не успеет за основным войском в Крым отправиться?

- Ну да, - кивнул я. - Так мы и планировали в общем-то. Наемников нанять, да идти отцовский престол отвоевывать. Хотя, может быть, и не получится еще ничего. Мне Григорий помочь как-то обещал, ну я рассказывал, но что он там придумал, я понятия не имею.

- Вот и хорошо, что в Киев, - Анастасия, кажется, проигнорировала все мои остальные слова. - Доставишь нас с Юлькой в Киев и все. Там-то нас уже никто тронуть не сможет, Григорий проследит.