Я махнул мечом, отбивая в сторону тяжелый тесак, которым был вооружен молдаванин, и, вложив весь вес своего тела в удар, врезался во врага плечом. Он сделал шаг назад, толкнув своего товарища, а я, не теряя времени, рубанул его по правому плечу, не защищенному ничем кроме легкой кольчужки.

Клинок мой прорубил кольчугу и развалил плечо молдаванина надвое. От боли тот выронил клинок, схватился за раненую конечность и громко взвыл. Одновременно со мной один из бойцов боярина Луки сумел свалить еще одного молдаванина, и мы остались всемером против пятерых.

Но тут еще двое молдаван смогли перебраться через гребень стены, и численное соотношение снова восстановилось. Я, решив не терять время, быстро рассек клинком одну из трех веревок, с помощью которых молдаване и взбирались на стену. Снизу послышался крик, а потом звук падения чьего-то тяжелого тела на землю.

Я отошел чуть в сторону, освободив место для Пашки, который стоял сразу за мной. Он в отличие от меня был вооружен тяжелым бородовидным топором, который снял с кого-то из дружинников боярина Сергея. Мой приятель всегда предпочитал мечам топоры, но что-то хорошее и подходящее под руку сумел достать только тогда. И на тренировках он управлялся с ним отлично, пусть такое оружие и приходилось перематывать тряпками во избежание несовместимых с жизнью травм у напарника по тренировкам.

Молдаванин, который только перелез из-за стены, стащил со спины щит и встал напротив моего приятеля. Пашка тут же, недолго думая, рубанул его по щиту, я на мгновение подумал даже, что топор сейчас застрянет в толстой доске, но нет, острое лезвие просто рассекло дерево и кусок щита упал на стену. Противник наш попытался отпрянуть, но было некуда, сзади его подпирали товарищи по оружию.

Сделав глубокий выпад, Пашка подцепил края щита выемкой топора и резко дернул его в сторону, заставляя молдаванина открыться.

- Бей! - заорал он, брызжа слюной.

Я бы в такой ситуации просто бросил бы щит и сосредоточился на защите, но молдаванин вцепился в свое оружие словно клещ в мягкое место. Мне оставалось только кольнуть его в открывшуюся левую часть груди.

Так я и сделал, провернул меч и тут же выдернул его. Пашка ударом ноги сбросил уже заваливающееся тело вниз, на территорию крепости.

Из-за гребня стены показались чьи-то пальцы, и я, недолго думая, рубанул по ним мечом. Послышался истошный вопль, и еще один из молдаван свалился вниз. Этого можно было списывать со счетов, без четырех пальцев на правой руке он никогда больше не сможет взять оружие.

Бойцы боярина Луки одного за другим свалили еще двоих молдаван. Один из них перерезал веревку, по которой враги забирались на стену. Оставалась всего одна, но, чтобы до нее добраться, нужно было перебить оставшихся четверых человек из воинства Ауреля.

Но тут снизу прилетел еще один аркан. За зубец стены веревка не зацепилась, а сорвалась вниз. Впрочем, если никто не помешает метателю, то рано или поздно ему удастся осуществить задуманное.

- Самострелы! - заорал я, на миг обернувшись к своим. - Чего застыли? Стреляйте!

И чуть не пропустил удар, каким-то чудом умудрился отшатнуться назад и подставить под тесак молдаванина широкую часть отцовского меча. Таким клинком, конечно, можно и острие в острие парировать, он выдержит, но мне было жаль отличное оружие. Второго такого меча мне уже не достать, у нас такие не куют, а сколько за него запросят торговцы я даже представлять не хочу. Два веса серебром - это самая дешевая цена, которую я могу представить.

Я привычно проскользнул вдоль клинка соперника и самым кончиком меча резанул его по пальцам, а когда тот от боли выпустил тесак, чиркнул его поперек горла.

- Так мы в вас попадем, - послышался сзади жалобный голос Ефима, который, похоже, так и не допер до сути моего приказа.

- Он не про этих, а про тех, что внизу! - ответил ему Ромка.

Тут же щелкнула тетива, и снизу кто-то вскрикнул. Стрелы в ответ не летели, похоже, что прикрыть нападавших было некому. Ну да, они же всех стрелков к воротам отправили, в таком воинстве их больше чем четыре десятка и быть не может. Да и откуда бы они в нищих молдавских землях взяли бы столько самострелов и луков? Наверняка ведь и те, что есть, с охраны караванов сняты, иначе я даже не знаю, откуда.

Мужчина, которого я только что зарезал, только сейчас понял, что умирает. Он схватился за горло и свалился на колени, сквозь пальцы его потекла темная кровь. Ударом ноги я толкнул его под ноги следующему из молдаван, что стоял напротив воина боярина Луки, тот споткнулся и тут же поплатился за это, лишившись правой руки, которая была отсечена и упала куда-то вниз со стены, вместе с мечом, который сжимала.

Паша тем временем разрубил щит совсем молодого парня, что стоял напротив него, а потом всадил топор ему в голову. Башка, естественно, лопнула, словно переспелая тыква, а топор увяз, и теперь мой приятель дергал за рукоять, упершись ногой в туловище мертвого врага.

Последнего из молдаван я достал, попросту ткнув мечом в его спину, чуть пониже левой лопатки. Посмотрел на раскроенную голову, на людей без рук, на кровищу, которая пропитывала доски помоста, наклонился через стену и выблевал все, что успел съесть на завтрак. Прямо на трупы застреленных моими людьми молдаван.

Мне вспомнился первый убитый мной человек, кажется, его звали Федькой Широким. Тогда я вспорол бандиту брюхо и убежал блевать в лес, где меня нашел Игнат. Странно даже, что сейчас на меня это подействовало вот так, я-то думал, что привык. Похоже, что действительно размяк за полгода спокойствия.

Тишина после боя била по ушам, все звуки казались какими-то слишком далекими. Я попытался пересчитать убитых. Девять наверху, еще шестеро внизу. Ну да, прятаться в открытом поле им было некуда и стрелы моих парней собрали богатую жатву. Получается, что мы уменьшили количество наших врагов на полторы десятка. Да еще прибавить тех, кого обварило кипятком у ворот. Нет, надолго молдаван вряд ли хватит.

Пашка убрал топор за пояс и достал из-за него нож, собираясь перерезать веревку, но один из людей боярина Луки остановил его. Он спустился вниз, и принялся собирать и сматывать веревки, которые мы уже успели скинуть вниз. Похоже, что он не боялся, ведь врагов больше вокруг не было, а если бы они подошли, то легко можно успеть забраться обратно.

- Спасибо, что помогли, княжич, - обратился второй из людей боярина Луки. - Без вас бы не удержались.

- Одну крепость держим, - ответил я. - Если где-то прорвутся, не удержать нам ее, много слишком молдаван.

- Это точно, - согласился он. - Но все равно спасибо. Вы же нам, можно сказать, жизни спасли, пусть даже и в одном бою участвуем. Понять бы только, чего эти молдаване на нас взъелись. Мы же ничего плохого им не сделали, наоборот, сородичам им помогли, караваны охраняли дважды, костеглотов извели.

- А это не те молдаване, - ответил я. - Думаю, из рубленицких в этом воинстве никого нет. А что взъелись они на нас, я тебе и так скажу. Ты вместе с боярином Лукой в походе отца моего на Молдову участвовал?

- Не участвовал, - покачал воин головой. - Я молод еще был.

- Ну, тогда понятно. Но думаю о том, что здесь творилось, ты знаешь? Вот теперь они хотят то же самое со своими обидчиками сотворить. До Пяти Княжеств дотянуться у них руки коротки, к тому же они считают главным врагом купцов из Союза Торговых Городов. А застава эта, хоть на ней и мы сидим, принадлежит Союзу. Отомстить они таким образом хотят.

- Разболтались, - послышался снизу голос. - Тяните давайте быстрее, а потом еще раз спускаться буду. Добычи много.

С шести трупов, что лежали внизу, воин боярина луки притащил четыре тесака и два плохоньких меча, две кожаные куртки с нашитыми поверх металлическими пластинами, одну кольчужку и два шлема. Все это было не лучшего качества, но как мне казалось, лучше в воинстве молдавского княжича и не найдешь, остальные-то вообще в одних поддоспешниках воюют.