Остаток пути до здания мы прошли в молчании, и только когда поднялись на крыльцо, капитан наемников снова подал голос:

- Я тебя сейчас познакомлю с Тришкой, он приказчик, только не купеческий, а из винницкого совета сюда поставлен. Все дела хозяйственные он ведет, с селянами местными управляться тоже его задача.

- А что, много тут селян? - спросил я.

- Да нет, с чего бы их тут много должно быть. Костоглоты же, - проговорил Степан, как будто это объясняло все. - Две семьи всего живет, мужики и пацаны, что постарше, с паромом управляются, бабы, да детвора по хозяйству какие-то свои дела не делают.

Он толкнул дверь, и мы вошли в помещение, тут же поднялись по лестнице на второй этаж.

- Правая дверь - твоя. Там и поспать есть где, и расположиться в целом нормально можно, если гостей торговых надо принять или еще что-то, - сказал он. - Кабинет, считай, торгаши такие вещи любят. Пока что туда заходить не будем, там мои вещи лежат, но завтра я их уже заберу, и можешь заезжать. А вот слева Тришка сидит.

Он, не утруждая себя стуком, толкнул дверь и вошел в левую дверь.

Там за столом сидел совсем молодой, может быть на пару лет старше меня, мужчина, одетый в кафтан красного сукна, украшенный серебристого цвета шитьем, и в мягкую шапочку без козырька. Надо сказать, головной убор его меня удивил, потому что у нас на Брянщине как-то вообще было не принято их носить, если это, конечно, не шлем.

Мужчина был занят тем, что писал что-то на длинном листе бумаги, разложенном на столе. Похоже, что мы его отвлекли.

- Тришка, это Олег, - представил меня Степан. - У него подорожная из Киева, он сменщиков привел.

- Так ведь рано еще, - не отвлекаясь от своего письма, проговорил мужчина. - Еще две недели есть.

- Ну мы пришли уже, - ответил я. - Значит, Степан со своими людьми на две недели раньше освободиться должен. Или что, у вас время на дорогу в договоре не обговорено?

- Обговорено, обговорено. Будь по-вашему, - махнул рукой Тришка, отложил в сторону лист бумаги, подперев края чернильницей и резной пирамидкой из какого-то белого камня, поднялся, подошел ко мне, протянул руку. - Трифон.

- Олег, - представился я, хотя вроде бы бы меня только что представлял Степан.

Руку я ему пожал, и ладонь его оказалась именно такой, как я себе представлял: гладкой и пухлой. Если на ней мозоли и есть, то разве что от палочки, какой буквы выводить принято.

- Откуда прибыли? - продолжил спрашивать приказчик.

- Из Киева, - ответил я, решив, что о наших предыдущих приключениях лучше не рассказывать. - Там с Григорием договор подписали на охрану земли.

- С Григорием, значит? - хмыкнул Тришка и тут же спросил. - Что, прячетесь от кого-то?

- С чего ты взял? - удивился я. Как мне хотелось надеяться, удивился натурально.

- Так в Ямполь только за этим и ездят, - усмехнулся Трифон. - Места здесь тихие, глухие, купцы редко ездят, разбойников из-за костеглотов почти не бывает. Самое верное место, чтобы трудные времена пересидеть, если, конечно, порядок в войске своем держать умеешь.

- И ты про этих костеглотов, - вздохнул я. - Да, скрыться нам надо. Набедокурили, когда на предыдущего нанимателя работали, увлеклись немного. Деталей рассказывать не стану, сам понимаешь, не к месту такое, но ответный вопрос задам. Ты-то сам, Трифон, с чего бы в такую глушь угодил?

- Так проворовался он, - расхохотался Степан.

- Не проворовался, а ошибся в расчетах, - Трифон мгновенно вспыхнул так, что лицо его окрасилось в тот же цвет, что и кафтан.

- Ну, я и говорю, проворовался, - продолжая посмеиваться, ответил капитан наемников. - То, что ты себе с того дела в карман ничего положить не сумел, не значит, что ты не вор. Это значит только, что ты плохой вор, неумелый.

- Да шли бы вы… - приказчик на мгновение замолчал, но все-таки нашелся со словами и продолжил. - Дальше крепость осматривать. А то ведь уедешь завтра, Степан, всего Олегу показать не успеешь. А у меня дела.

Он уселся за стол, с подчеркнуто независимым видом подвинул к себе грамоту, обмакнул палочку в чернила и принялся что-то выцарапывать. Похоже, что дальше с нами разговаривать он не собирался.

- Ну, ладно, - пожал плечами Степан. - С Тришкой я тебя познакомил, пойдем теперь покажу, что и как в остроге.

Я только кивнул, и мы вместе двинулись к выходу из помещения.

- Не обидится? - спросил я, когда мы вышли за дверь.

- Да не, не обидится, он вообще не обидчивый, - махнул рукой капитан наемников.

- А если серьезно, что за история-то? - спросил я. - Как он провороваться умудрился, и откуда ты об этом знаешь?

- Да тут ничего удивительного нет, он правду сказал, что в Ямполь люди просто так не ездят. Их либо ссылают за проступки какие-то, либо прятаться отправляют. А про Тришку мне капитан того отряда, что до нас тут сидел, рассказал. Парень тут вообще уже четвертый год сидит, и возможности выбраться отсюда у него нет.

- Почему? - спросил я.

- Да потому что его не слышно и не видно, - пожал плечами Степан. - Он ведь особо ничего не делает здесь, с местными торговлю не ведет, так что и денег у него нет, чтобы, кому надо, взятку дать.

- Ну он же вроде работает, что-то пишет там, - заметил я.

- Пишет он, - усмехнулся капитан. - Письма он дяде своему пишет, с просьбами забрать его отсюда. Дядька у него - купец видный в харьковском городском совете. Он его и отмазал за тот раз, так что его только сослали сюда. Могли ведь и похолопить, да продать.

- А что он натворил-то? Ты ведь так и не рассказал.

- Да, приказчиком у одного из купцов работал, - поморщился Степан. - Деньги без спросу в дело одно вложил, сам толком в какое не знаю, но прогорел. Если бы он спросил, да хозяин добро дал бы, то к нему никаких вопросов и не было бы, но Тришка хотел весь прибыток к себе в карман положить. Но жизнь его перехитрила.

Короче говоря, мало того, что здесь твари какие-то живут, из-за которых за стены по ночам выходить нельзя, так еще и приказчиком здесь вор сидит. А, значит, придется все расчеты по еде и прочему перепроверять, чтобы уверенными быть, что Тришка себе в карман ничего положить не попробует.

Сам-то я вроде бы счету и учился, но все равно чужие расчеты перепроверять не смогу. Хорошо, что у меня в дружине Савва и Владислав есть, они в купеческих делах разбираются, пусть у них голова и болит.

- Вот ты говоришь, что сюда либо ссылают, либо прятаться отправляют, - я на миг задумался, о том, стоит ли озвучивать этот вопрос, но все-таки решился. - Ты-то со своими людьми как сюда попал?

- Да так же, как и ты, - ответил мужчина, посмотрев мне в глаза. - За деньгами пошел, в чужую войну ввязался. Войну мы проиграли, но мой отряд умудрился уцелеть. А врагам моих нанимателей, как это обычно бывает, без разницы наемники мы или за идею воевали, они крови всех его сторонников хотят. Хорошо хоть в Виннице укрыть согласились.

- Далеко та война была? - заинтересовался я.

- Далеко, - кивнул Степан. - Чехией та земля зовется, от Польши на полдень она.

- А мне вот интересно, как ты туда воевать пошел? Неужели язык их знаешь? Как он называться будет-то, чехский?

- Нет, - качнул головой капитан наемников. - Чешского я не знаю. Но один из людей у меня в отряде на этом языке говорит. Да и потом, они, когда наемников искали, прислали сюда тех, кто по-русски разговаривает. У них-то тоже толмачи есть, они там не дураки.

- Понятно, - я кивнул.

Это же сколько языков в мире существует? Раньше для меня Брянское княжество всем миром было… Да какое Брянское княжество, одно только Васильевское село, за пределы которого я выбирался один раз за всю жизнь. Увидел бы я тогда себя нынешнего, вот удивился бы. Прожженный путешественник, все Пять Княжеств избродил, в Союзе Торговых городов побывал, да и сейчас…

Вон, река за крепостью, паром есть, переберись через Днестр, и все, ты в другом краю, в Молдавии. А еще есть Чехия, Польша, немецкие земли какие-то, Литва. И везде языки свои, везде по-своему разговаривают.