- Никитка, живой, - проговорил Лука, и только сейчас я понял, что под личиной боярина-разбойника скрывается любящий отец, изо всех сил заботящийся о своем чаде. - Я уж думал, и не увижу тебя больше. Петр примчался, сказал, что уморили тебя в плену, что болеешь сильно.

- Я и болел, отец, - ответил парень. - Но этот парень, Олег, он меня вылечил. И высвободил из плена. Он, надо сказать, и лекарь, и изрядный хитрец.

- Да, - Лука кивнул, от чего его чуб мотнулся в сторону, выпустил сына из объятий и пошел ко мне, вытаскивая из ножен меч. Протянул его мне. - Теперь я вижу, что ты - сын, достойный отца своего. Такому служить любо! Прими же мой меч, князь Олег, и клятву биться рядом с тобой и служить делу твоему верой и правдой. Теперь я твой человек.

Я взял меч, обозначил ритуальный удар, слегка похлопав боярина по плечу, и вернул ему оружие. И только сейчас посмотрел на Никиту у которого челюсть отвисла настолько, что казалось, будто сейчас отвалится, а глаза сравнились размером с миской для каши.

- Князь? - только и смог проговорить он. - Князь Олег? Так ты про это говорил, что род твой древнее моего, и титул выше? А я к тебе как к смерду…

Он двинулся ко мне, вытаскивая нож, но кто-то из стоявших вокруг дружинников остановил его и вручил воинский пояс с уже притороченным мечом. Застегивать на себе второй пояс боярич не стал, повесил его на руку, после чего достал клинок и протянул мне.

- Прости, князь, за слова мои дерзкие, - проговорил он. - И спасибо за то, что из плена спас. И за лечение спасибо, и за науку.

Похоже, потрясение подействовало на него так, что он даже не выругался ни разу. А, может быть, просто старался сдерживать себя в присутствии отца. Не знаю почему, но я почувствовал к нему симпатию, пусть смерть Сеньки и все еще не выветрилась из памяти.

- И тебя, боярич Никита, я рад видеть в своем воинстве, - ответил я, обозначил удар и вернул ему меч. - Думаю, ты будешь служить мне так же верно и честно, насколько крут твой нрав.

- Это уж точно, - усмехнулся Лука, подошел ближе и положил руку на плечо сыну. - Что дальше делаем, князь?

- Нужно где-то укрыться, дождаться, пока Игнат не приведет обратно моих людей. Они должны вернуться к постоялому двору Тараса Зуши. Да и сыну твоему неплохо бы еще неделю провести в постели, он действительно болен. Есть у вас надежное место, где люди наместника нас не найдут?

- Есть, - кивнул боярин. - Если отправимся прямо сейчас, то к утру будем на месте. Я отправлю нескольких своих людей запутать следы, они это умеют.

- Тогда отправляемся, - рубанул я рукой, и почувствовал, как на душе сразу становится легче.

Все-таки выбрались, и моя небольшая дружина увеличилась больше чем вдвое. А еще, теперь под моим началом настоящий боярин, более того, он признал меня своим князем. И пусть это боярин-разбойник, лишенный имения, его слово все равно стоит дороже слов сотни обычных селян.

До самого утра мы ехали по тракту. Как объяснил Петр, в плане сокрытия следов это был самый безопасный путь: тут ведь постоянно и торговцы катаются, и дружины с ватагами. Только когда небо стало окрашиваться бледно-розовыми оттенками восхода, Лука Филиппович увел нас с дороги на какую-то лесную тропинку.

Деревья там стояли очень плотно, а их мощные ветки нависали настолько низко, что пришлось спешиться, и дальше мы шли пешком, ведя коней в узду. Но и это оказалось не самым страшным, потому что через какое-то время боярин Лука приказал нам выстроиться в ряд, идти по одному, и ни в коем случае не сходить с толпы.

Зачем - это было и так понятно, потому что мощные и рослые стволы вокруг сменились на чахлые деревца, а кое-то встречались и голые места, и даже омуты, с плавающими в них кувшинками. Земля под ногами чавкала, следы от лошадиных копыт тут же заполнялись водой. Короче говоря, Лука вел нас через болото по одному ему известному пути.

Впрочем, скоро оно закончилось, и мы снова оказались на твердой земле. Несколько раз куда-то сворачивали, причем меня преследовало отчетливое впечатление, что идем мы кругами, а потом внезапно оказались в небольшой деревеньке, расположенной прямо посреди леса: между домами натурально росли деревья и густые кустарники.

Дома были старые, но кое-где то тут, то там проглядывала свежая древесина, да и крыша была перекрыта новой дранкой, значит, их ремонтировали. Единственной полностью новой постройкой было большое здание в самом конце деревни, которое явно поднимали с нуля, причем не так уж и давно. Кусты кое-где были подкопаны и убраны так, чтобы по деревне можно было передвигаться.

Когда мы въехали на поляну перед самым большим из домов, я передал поводья своей лошади Ромке и вышел вперед, поравнявшись с Лукой Филипповичем. Тот посмотрел мне в глаза и только усмехнулся.

- А неплохо вы тут устроились, боярин, - заметил я. - Это что тут за дома? Деревня когда-то была?

- Да, давно еще, деревья, сам видишь, уже высокие. Лет тридцать назад отсюда люди ушли. Мы сначала подумали, что мор пошел, но костей нет нигде, чисто все. Может, налетели, кого смогли в плен угнали, а трупы прибрали.

- Тут вы и прячетесь от наместника?

- Да, - кивнул боярин, отчего его чуб снова мотнулся в сторону. - Зимовали тут. Для лошадей вот конюшню построили, дома обновили. Жить можно, только вот печей нет нигде, кроме одного дома, приходится очаги жечь. Вода есть, там дальше ручей в болото втекает. Да и до нас тут попробуй доберись. Что дальше-то делать будем, княжич?

- Ждать, - пожал я плечами. - Пока сын твой не поправится, да мои люди не вернутся. Так что придется нам у тебя тут разместиться. Выделишь какой-нибудь дом для меня с товарищами? Нас тут четверо всего.

- Крайний берите, - кивнул на стоявшую чуть в отдалении избу Лука. - И для лошадей сена найдем, а вот овса мало.

- Добудем, - махнул я рукой. - У нас и овес с собой есть, и еда, так что не обременим.

- Я не про то спросил, - Лука посмотрел мне в глаза. - Что дальше будем делать, как люди твои вернутся? Ты ведь не девкам титьки мять собираешься, а престол отцовский себе заполучить. Есть у тебя план какой-нибудь?

- У Орла нам оставаться нельзя, - подумал я. - Поэтому, поедем куда-нибудь еще. Я, не поверишь, первый раз в жизни из Брянского княжества выехал, так что, думаю, на полдень куда-нибудь двинемся, в Белгород. А план у меня простой - как можно больше союзников себе заполучить. И из бояр, и из простого люда.

- Разумно, - кивнул Лука Филиппович. - Из бояр за тобой вряд ли сразу кто-то пойдет. Нет, есть, конечно, люди, которым под наместниками жить не нравится, и те, кто старые времена вернуть хочет, но сам ведь понимаешь, одно дело - будь ты в силе, а другое - когда за душой ничего кроме меча нет, да за спиной с десяток воинов.

- С твоими четыре десятка кованой рати выходит, - позволил себе заметить я. - А это уже немаленький отряд.

- Немаленький для ватаги или банды наемников, - не стал отрицать и боярин. - Но города пехота берет, сам понимаешь, на лошади на стену не взберешься. А для такого дела сорок человек - капля в море. Хотя бы сотню нужно собрать, чтобы какое-нибудь нищее княжество вроде Полоцкого захватить. А Брянск, а уж тем более Орел только тремя-четырьмя сотнями и возьмёшь. И это если лестницы срубить или требушет построить.

- Так ведь во всем Брянском княжестве дружинников хорошо если три сотни соберётся. Сотни полторы у наместников, да ещё столько же у бояр.

- А, как думаешь, людей твоих будет волновать, кто им на голову станет камни со стен кидать или кипяток лить: дружинники или городская голытьба? Ладно, ты заходи в этот дом, самый большой, как на ночлег устроитесь, обсудим с тобой, что дальше делать будем.

Я огляделся и понял, что пока мы беседовали, дружинники боярина Луки уже разошлись, и только Пётр, да двое моих товарищей стояли рядом с лошадьми посреди небольшой лесной полянки.

- Да, боярин, как скажешь, - согласился я.

И мы двинулись в разные стороны: он к своему сыну, стоявшему на пороге самой большой избы, а я к своим товарищам.