Сказал, а самому снова стало стыдно. Ну вот не получается у меня, как в старые времена. Но лошадей ведь и правда жалко, мы же надолго уйдем, пока дичины не набьем, и мало ли что может случиться.

- Хорошо, - Ромка вздохнул. - Возьмем кого-нибудь из новиков, пусть за лошадьми последит. Только переодеться надо, не в доспехах же в лес идти. Давай я пока броню и меч оставлю, самострел возьму, а ты за Пашкой сходи и выбери кого-нибудь из новиков, чтобы за нами пошел. Потом возьмем лошадей, да в путь отправимся.

Я вернулся в шатер и принялся разоблачаться. Остался в одном стеганом поддоспешнике, который в отличие от брони не стеснял движений и не шумел. Ощущение было странное, с одной стороны в теле была необычайная легкость, а с другой чувствовал себя без кольчуги и пластинчатой брони я будто голым. А ведь еще недавно этот поддоспешник был для меня лучшей броней, которую я мог позволить.

Подумал, было, натянуть на себя черную воинскую куртку, но решил, что не стоит. Я ее до сих пор носил как повседневную, а в лесу ведь наверняка перепачкаю. А если постирать, то долго сохнуть будет, она ведь на конском волосе. А поддоспешник и запасной есть, да его и не жалко особо. Такой купить можно дешево, если что.

Убрав все в сундук, я закрыл его на ключ и убрал его в один из карманов. Сундук шел вместе с шатром и был очень полезен, все-таки в нем можно было спрятать то, что нельзя хранить в седельных сумах. Я бы и серебро туда положил, но у меня его с собой не было. Зато вместо серебра там теперь хранились долговые расписки, которыми я собирался расплачиваться в ближайшее время.

Закончив с делами, я вышел из шатра и нос к носу столкнулся с Ромкой, Пашкой и Игорем. Ромка и Пашка что-то обсуждали, Игорь же молчал и в целом выглядел недовольным. Он вообще изменился с тех пор, как получил рану во время ложного штурма Херсона. И изменился не только лицом, хотя теперь его пересекал большой шрам. Молчаливый он был, мрачный, а в бою стал гораздо злее, чем раньше. Говорят, такое бывает после настоя полыни, хотя и меня им отпаивали. Правда, я-то с тех пор стал учиться драться, управлял дружиной, перебил кучу народа, а в конечном итоге так и вообще стал князем.

- Что, вспомнил о старых друзьях? - рассмеялся Пашка и хлопнул меня по плечу. - Да шучу я, хорошо это. Как в старые времена.

Я вдруг почувствовал себя неловко. Что они, издеваются что ли? И ведь я от этих издевок защититься никак не могу. И ведь действительно все как в старые времена, будто бы я и не князь совсем, а обычный деревенский парень, да еще и самый младший в компании. Да уж…

Так или иначе, все вместе мы дошли до табуна и оседлали лошадей, причем я снова выбрал заводную. Да, хотелось, конечно, поездить на боевом коне, но его утруждать я не собирался. Пусть отдыхает. Мало ли, вдруг завтра курская дружина придет и придется в поле бой принимать. А на боевом коне я всегда смогу драться, тем более, что он сам как оружие. Он ведь и укусить может, и лягнуть, и меня, если что, с поля боя вывезти, если почувствует, что я сознание потерял или ранили меня.

Собравшись вместе, мы отъехали от лагеря и двинули в сторону леса. Не ближайшего, в нем сейчас будет проблематично найти дичь, потому что там постоянно стучат топоры. Жалко лес на самом деле, красивый он, но, если выиграем войну, то выкорчуем пни и высадим новые деревья. Ну или распашем это место под поле, все-таки это будет хорошая расчистка. Еще одно хозяйство в окрестностях Орла нам явно не помешает.

- Ну как там в Курске? - спросил я у Ромки, который ехал рядом со мной. - Как город, сильная ли крепость? Письма нормально доставил, не было проблем?

- Да город как город, - пожал плечами тот. - Посады, крепость есть, правда, поменьше, чем в Орле или Брянске. А письма доставил, как и ты договорил, подбросил просто. Думаю, и остальные также делали, из тех, что ты по городам отправлял.

- И правильно, - одобрил я. - Такие письма все равно дойдут до тех, кого надо. В Орле вот сработало, так вообще половина дружины на мою сторону перешла, да и большая часть городской стражи тоже. А люди, как узнали, из города побежали. Нам же лучше, меньше случайных жертв будет.

- Я-то с собой отряд воинов привел, - ехидно заявил Пашка. - А ты один вернулся. Кстати, как так вышло, что от орловского наместника люди ушли на нашу сторону, а от курского нет?

- Так власти у него больше, - ответил я за Романа. - И уважают его гораздо сильнее. Может быть, не поверили тому, что в письмах написано было, возможно он их переубедить смог. За Курск драться придется, и драка эта крепкой будет. Мне вот больше интересно, честно говоря, что с Белгородом будет. Тамошнего-то наместника многие не любят.

- Ага, - кивнул Ромка. - Там и крепости-то нет нормальной, детинец один. Да и вспоминаю я, как мы были там, как на еврейской слободе с наемниками наместника дрались. Он ведь тот погром и устроил, верно?

- Точно, денег взял у евреев, а отдавать не захотел. Подстроил поджог, обвинил во всем несчастных жидов. Настоящей силы у такого человека быть не может, кто не по совести поступает. Как он вообще в наместники выбился, еще тот вопрос. Остальные - воины, а этот…

- Так спросил бы у смоленского наместника об этом. Он-то знать должен.

- Не факт, - покачал я головой. - Его ведь в наместники еще отец мой поставил, а остальные просто боярами были до того, как великого князя отравили. Видимо, он тоже в сговор вошел, вот и все, помог как-то остальным.

- А ты так уверен, что они отца твоего убили? - спросил вдруг Ромка. - Никто ведь не знает толком.

- Денис Иванович мои предположения подтвердил, - ответил я. - Он сказал, что и сам о заговоре знал, поэтому и помогал нам раньше. Ну и клятву верности мне тоже поэтому принес. Но подробнее мы узнаем, когда орловского наместника возьмем. Ну или в крайнем случае лекаря местного, уж он-то должен быть в этих делах замешан. Если наместник может в бою пасть, то лекарь точно в это дело не полезет, живьем сдастся. А тогда мы его и поспрашиваем.

- Как Игнат учил? - спросил Пашка. - Лицом в землю и нож к яйцам?

- Как Игнат учил, - кивнул я. - Хотя истину добывать самим не придется, есть в дружине для этого специальные люди, да и у боярина Луки тоже. Но послушать все равно будет интересно. Я общался с этим лекарем, когда в орловской крепости жил, особо крепким он мне не показался. Так что расскажет все. Тогда подробнее обо всем и узнаем.

- И что ты чувствуешь? - снова задал вопрос Ромка. - Ну, ты ведь за отца мстишь и все такое. Да и князь теперь, как ни крути. Уже не отряд из трех друзей ведешь, шесть сотен народа с лишним у тебя под началом. Города брать собираешься, предателей карать.

- Да не знаю даже, - пожал я плечами. - Груз ответственности чувствую. Вроде бы шел к этому, и делал все для того, чтобы отцовский престол вернуть, а легче не становится. Только труднее, потому что опасное дело мы затеяли.

- А хотел бы в те времена вернуться, когда мы все только начинали? - спросил Роман. - Когда вчетвером из Васильевского села уходили? Когда разбойников по дороге побили, только в Брянск приехали?

- Не знаю, - снова ответил я. - Для меня прежняя жизнь закончилась еще со смертью матери. Скучать я по ней, конечно, скучаю, но стараюсь об этом не думать. Свободы тогда было больше, это точно, а сейчас… Ответственность я ощущаю за всех людей, что мне в верности поклялись и доверились. Если мы проиграем войну, ни для кого из них в Пяти Княжествах места не будет же. А я даже не знаю, что может быть страшнее того, чтобы потерять Родину.

- Понимаю, - кивнул мой друг.

Разговор сам собой затих, каждый ведь думал больше о своем. Я, правда, не знаю, что там думали мои друзья, но сам размышлял о том, чем же закончится эта война. И не приведет ли она к началу следующей, но уже не внутренней, а с другими княжествами. Есть, конечно, вариант, что жители соседних княжеств сами все понимают, и не захотят жить в Литве, по литовским законам и говорить на их языке. Что они сами потянутся к нам, ведь объединившись, да еще и без войны, мы станем только сильнее. Вот только согласятся ли эти князья признать меня своим великим князем? Сомневаюсь.