- Я рад это слышать, Олег, - кивнул отец-настоятель. - И думаю, что сейчас самое время для того, чтобы скрепить наши обязательства договором. Ты молод, и дни для тебя идут долго, но я-то уже стар и вполне могу не дожить до победы. Поэтому давай составим бумагу для будущих поколений. У нас уже есть одна, которая освобождает нас от налогов, мы составили ее вместе с твоим отцом, великим князем Кириллом. Думаю, что можно подтвердить наши права и дополнить их разрешением на строительство храмов. Это будут небольшие часовни, потому что на настоящие храмы у нас не хватит денег, но это будет первый шаг. Так Святая Русь снова станет землёй церквей, и в небеса снова потянутся купола с крестами.

- Хорошо, - кивнул я. - Моя княжеская печать со мной, мне нужно будет только сходить за ней до лошади. Ты пока что составь бумагу, а потом я приду, и мы скрепим ее и огласим перед твоими и моими людьми. Чем больше свидетелей узнают о нашем союзе, тем лучше.

Я встал и двинулся прочь из кельи. Надо было сходить до лошади, в седельных сумах которой и лежала моя княжеская печать. Хорошо, что я не оставил ее в Брянске, так и думал, что мне нужно будет заключить какой-нибудь договор. Ну или написать ещё несколько писем. Всякое бывает.

Ворота крепости были открыты, я вышел из них, прошел мимо стражников и отправился к своей лошади. Боярин Лука и его люди спешились, собрались в круг и что-то вяло обсуждали. Особого гостеприимства к ним монахи не проявили. Ну да, это не молдаване, которые точно выкатили бы по поводу нашего прибытия бочонок вина и закуску. И вот вроде бы не так много времени прошло с тех пор, как я покинул те края, а уже начинал по ним скучать. Интересно, договорились ли рубленицкие старосты с купцами из Союза Торговых Городов. Я так и не спросил об этом Григория при личной встрече, не до того было, да и в письме не отписал.

- Договорились? - спросил боярин Лука, увидев меня.

- Договорились, - кивнул я, обернул подаренную книгу в тряпье и спрятал в седельной суме. Сам же забрал из нее свою печать. - Дают они воинов. Но хотят договор заключить, чтобы потом никто на попятный не пошёл. Все, как на совете говорили, они дают мне полусотню, а я разрешаю построить в городах храмы.

- Ты уверен, что это того стоит? - немного подумав, спросил боярин Лука. - Сам же понимаешь, как это люди воспримут. Все они в Красного Тельца веруют, а христиан не понимают и боятся.

- Честно тебе сказать? - я остановился. - Я ведь сам христианин. И сын твой, боярич Никита, о христианстве у меня интересовался. И мне хочется, чтобы как можно больше людей христианами стало. Наместник Дмитрий в Красного Тельца веровал, молился и жертвовал его служителям исправно. Но это ведь его не спасло, он все равно в итоге погиб от моей руки. От руки христианина.

- Наместник Дмитрий мог не люб быть Красному Тельцу, - без колебаний ответил Лука Филиппович. - Он ведь мужеложец, об этом все догадывались. А Красный Телец мужеложцев не привечает. Может быть, поэтому он и не помог ему в поединке против тебя?

- Все равно, - махнул я рукой. - Он бога своего призывал на помощь, он ему не ответил. А я Христа призвал, и Христос даровал мне победу. Так что… Мы ведь все раньше христианами были, все русские люди. Просто так произошло, что забыли мы свою веру. Но не все забыли, в таких местах, как эта обитель ее хранят. А я все сделаю для того, чтобы как можно больше людей в христианство обратились.

- Попрать традиции, предками нам завещанные хочешь? - нахмурился боярин Лука.

- Я ведь объяснял тебе о предках, Лука Филиппович, - вздохнул я. - Христианами были наши предки, христианами и никем иным. И ничего с этим не поделать. Знаешь, Русь крестили больше тысячи лет назад. Был князь Владимир, и он своей властью всем приказал креститься, а тех, кто отказался, своими врагами назвал. Вот, если бы я также поступил бы, ты крестился бы?

- Крестился бы, - вдруг кивнул боярин Лука. - Потому что я тебе по-прежнему жизнью своего сына обязан. Да и, честно скажем, не хотел бы я твоим врагом быть, потому что много мы таких врагов уже встретили, и почти все из них в Небесные Поля отправились. Правда и Красного Тельца я почитать не бросил бы. Но это я, а многие другие предпочли бы тебя врагом счесть, а от Красного Тельца не отказываться. Нужно оно тебе?

- Не нужно, - покачал я головой. - У меня своих врагов хватает, и не хочется мне ещё и друзей своих врагами объявлять. Только вот нельзя построить великой страны, когда в ней богов много, понимаешь? Один князь должен быть на троне и один Бог в небесах. А сейчас каждый молится кто кому горазд: кто Красному тельцу, кто духам предков. Мелких божков, почитай, все умаслить пытаются. Ничего не напоминает? Наместников-то тоже пятеро, и каждый на себя одеяло тянет. Но врагов себе делать я тоже не собираюсь. Разрешу христианам храмы строить, разрешу проповедовать. Опять же школы сделаем в тех же храмах, детей учить будем, знаниям прошлого, ремеслам. Сирот отдавать в обитель будем, пусть новые монахи растут, все лучше, чем в канаве от голода умереть. Это счастья всем не принесет, конечно, но при внуках моих христиан уже большинство будет. Я в это верю, потому что верю, что правильно учение Христа, понимаешь?

- Понимаю, - вздохнул боярин Лука. - Звучит-то оно, конечно, здорово, что один Бог на небесах и один князь на Земле. Да только вот бояре есть еще и наместники.

- Дело боярское - князю своему служить. За то они землей могут владеть и людьми на ней. Да и у Бога тоже свои бояре есть. Ангелы, ну и святые тоже. А наместников в моем княжестве не будет. Наместники отца моего убили.

- Ладно, Олег, делай, как знаешь, вижу не переубедить тебя. Помни только, что впереди война у нас, причём война длинная и трудная. Даже если большинство на твою сторону встанет, есть люди, которым старые порядки милее. Те, кто при наместниках сытное место занял, с которым расставаться не захочется. Они ведь держаться за них будут изо всех сил, даже когда под их покровителями троны закачаются.

- Помню, боярин Лука, помню. Все время помню. Да только я последние два года только и делаю, что воюю. И не страшит меня эта война, потому что я верю, что на моей стороне правда и Господь. Мы ведь не столько отцовский престол для меня завоевываем, сколько изменников караем. А, значит, наша война еще и праведная.

- Да, только сколько же сирот после этой войны в Пяти Княжествах останется, - вдруг вздохнул Лука Филиппович.

Такие речи меня удивили. Боярин Лука в моем понимании всегда был воякой, готовым броситься в бой по поводу и без. А уж если учесть, что он воспитал своего сына полным отморозком, который упивался боем и своей жестокостью… И тут вдруг этот человек начинает рассуждать о том, сколько сирот останется после войны.

И я вдруг задумался. А действительно вдов и сирот останется великое множество. Что с ними будет? Кто-то, ясное дело, умрет с голода или от болезней. Но вот что случится с теми, кто вырастет? Не получится ли так, что я сам взращу огромное поколение мстителей, которые потом обратят оружие против меня и моих потомков?

А ведь единственный вариант, который у меня есть, - это действительно убедить всех в праведности моей войны. Так, чтобы даже дети-сироты винили погибших отцов в том, что они встали не на ту сторону. Да, это страшно, но мне придется поступить именно так, и никак иначе.

И тогда сироты вырастут обычными людьми. Кто-то из них пойдет пахать землю, сеять и сажать. Некоторые запишутся в новики и вырастут воинами. Кто-то станет разбойником и будет грабить мирных селян, но остается надеяться, что таких будет совсем мало. Девчонки могут попасть в обучение к лекаркам, а у тех своя судьба.

А мне придется сделать все, чтобы эти сироты выросли и не винили меня в смерти своих отцов. Но ведь каким грузом ляжет содержание этих сирот на казну... Но делать нечего, придётся поступить именно так.

Я сжал в ладони княжескую печать и двинулся обратно в монастырь.