— Для старшего инспектора, — поправил я.

— Как угодно. Не хотите ли опросить свидетеля?

— У вас тут и свидетель есть?! — Я искренне удивился! В Дне проще найти слиток золота, валяющийся посреди улицы, чем хоть одну тварь, согласную говорить со слугами закона.

Двое констеблей внимательно слушают человека, стоящего ко мне спиной неподалеку. Я приблизился, зашел сбоку и вдруг узнал его.

— Не может быть, это вы, Дарксад?

— Тан л’Мориа? — спросил он, приподнимая брови. — Доброго дня.

— Тщетное пожелание. Господа констебли, вы свободны. Отойдем, господин Дарксад.

С Джоном Дарксадом я познакомился довольно давно по человеческим меркам, что-то около четырех-пяти лет назад. В ту пору я бегал по улицам Старкрара гораздо чаще, а также расследовал самые важные дела для л’Реко, так что наша встреча с Дарксадом была делом времени. Рано или поздно должно было попасться дело, в котором оказались бы замешаны и государственные, и чьи-то личные интересы. Дарксад был частным детективом, наемным следователем, который рыскал в темноте трущоб, выискивая то, что его наниматели до этого имели глупость потерять. Человек, слегка за тридцать, в отличной форме и при боевых навыках, этот господин имел репутацию не слишком дорогого, но надежного работника. Друзьями мы так и не стали, зато хотя бы я сохранил о нем весьма хорошие воспоминания.

— Себастина, — сказал я, когда мы отошли достаточно далеко, — присмотри, чтобы вокруг не крутились ничьи уши. Итак, Дарксад, выкладывайте, кто поручил вам следить за старшим инспектором и для чего? Надеюсь, вы не станете юлить и даром тратить мое время.

— О, ни в коем случае! Но правда вас едва ли устроит, тан л’Мориа. Я не следил за покойным Вольфельдом. Более того, я даже не знал, что это он. Вы мне верите?

— Я вижу, что вы не лжете.

— Ах да, эта ваша жуткая штука видеть чужие мысли.

Я не умею видеть, читать или слышать мыслей кого бы то ни было, но поправлять его не стал.

— Рассказывайте по порядку.

— Ладно. Имя Эмил Хокенгайм вам о чем-нибудь говорит?

— Промышленник, предприниматель, добропорядочный гражданин. Ни в чем не замечен, политикой не интересуется, зарабатывает деньги и живет припеваючи. При чем здесь он?

— Вчера я исполнял для него работу. Не по профилю. Хокенгайм нанял меня телохранителем и проводником по Дну.

— Вчера он был в Дне? Что он здесь забыл?

Дарксад улыбнулся и указал на юг, вдаль, выше крыш домов.

— Императорские Ямы.

— Понимаю, — кивнул я.

Существует старая легенда о том, как был заложен Старкрар. Легенда, потому что исторические факты той эпохи либо уничтожены без следа, либо находятся под охраной в архивах личной императорской библиотеки. Когда первый Император, в то время еще имевший свое имя, пришел к Эстре, на ее берегах стоял великий город и не было никаких островов. Император объявил, что на том месте поднимется столица величайшей державы мира и он будет ее единственным господином. Ответом ему стала вышедшая из города армия. В легенде говорится: «Обрушил гнев свой на головы их, и вкусили пепел, и запили кровью», но я так понимаю, что первый Император просто уничтожил защитников одним из своих Голосов, после чего город покорился, южный берег реки потрескался, и в трещины хлынули воды Эстры. Моя родина буквально родилась в тот день и час. Тот город звался Меския, а на месте, где пало воинство Мескии, образовалось несколько глубоких выжженных кратеров. Со временем на руинах Мескии вырос Старкрар, а от него во все стороны замаршировали армии Мескийского королевства, которое стремительно перевоплотилось в Мескийскую Империю. Люди Мескии — первый народ, ставший частью величайшей из держав мира, и из них Император набирал свои первые непобедимые Стальные легионы.

Впоследствии Старкрар расширился, облагородил уродливые силуэты островов, его жители разровняли и застроили ландшафт, но никто и никогда не забывал, где именно находились Императорские Ямы. В конце концов, на них построили огромный амфитеатр, который с годами пришел в запустение, превращенный из оплота искусств в место кровавых развлечений. С запретом гладиаторских боев амфитеатр переходил из рук в руки, пока не стал преступным сердцем Старкрара. Теперь там работают подпольные казино, ринги для проведения незаконных боев, есть несколько точек сбыта краденого. Властям это, разумеется, известно, но серьезных попыток уничтожить тех, кто засел в громадном каменном цилиндре, они не предпринимают. Высокородным танам выгодно держать самую мерзкую преступную опухоль столицы под своим наблюдением, в одном месте, далеко от чистых и безопасных улиц западной и центральной части Старкрара. Поэтому монументальный амфитеатр, названный Императорскими Ямами, все еще стоит и не шатается.

— Так, значит, Хокенгайм игрок?

— Очень азартный, — подтвердил Дарксад, — карты, кости, рулетка и бокс, разумеется. Вчера он неплохо наварился, а я был при нем и пару раз спасал его шкуру.

Дарксад вырос в одном из сиротских приютов Дна, просто чудо, что стал более-менее приличным подданным. При этом он имеет заслуженную репутацию человека с крепкими кулаками, крутым нравом и твердыми принципами. Хокенгайм мудро выбрал себе телохранителя, отправляясь в Дно.

— Что было дальше?

— Посадил его в карету надежного извозчика, получил деньги и пошел домой. Я живу в двух кварталах отсюда. Сейчас мы стоим на том самом месте, откуда я наблюдал происходящее.

Я обернулся и взглянул на вход в тупик. Получилось около тридцати шагов.

— Я был настороже, ведь тут всегда полно отморозков, которые не знают, что меня лучше не задевать. Пару раз попадал в окружение. Иду я себе и вижу, что с улицы Илистого рва выворачивает некто. Я издали услышал его тяжелое дыхание, он шатался, то и дело приваливался к стене. Я подумал, что парень нагляделся в веселящие камни или наглотался «Кровавой икоты», поэтому перешел на правую сторону улицы, продолжая следить за ним. Внезапно за его спиной появился другой. Этот второй схватил первого, швырнул его в тупик и шагнул в темноту следом.

— Как он выглядел? Многого от ваших глаз не жду ночью на улице Дна, но примерно?

— Понятия не имею, тан л’Мориа. Я даже не понял, как он подкрался, я его не видел, а ведь он был огромный! Просто возник за спиной люпса, схватил его как щенка и швырнул.

— Огромный, говорите? В плаще?

— Или в пальто. Густая тень. Не то чтобы мне было дело до чужих проблем, но я все же решил подобраться поближе. Из тупика раздавались звуки боя, люпс громко рычал, неразборчиво ругался, я слышал глухие звуки ударов, но когда я добрался до места, то успел услышать только короткий жалобный визг, и все стихло. Я заглянул в тупик и увидел в самом конце копошащегося здоровяка. Я пошел к нему, держа револьвер наготове. Он меня не заметил либо не обратил внимания. Когда я приказал ему встать и поднять руки, он встал, а потом исчез.

Не задавая вопросов, я просто пристальнее посмотрел на частного детектива.

— Нет, тан, я не тронулся рассудком и не залгался. Громадная туша просто испарилась у меня на глазах без следа. Я долго стоял, целясь из револьвера в полутьму, пока не поверил, что он ушел.

— А он ушел?

— Это точно. Тогда я проверил люпса. Я его даже не узнал, мы с Вольфельдом виделись всего пару раз, и большую часть времени он просто орал на меня. Однако после смерти я его не признал. Пришлось мчаться прочь из Дна, чтобы найти хотя бы одного констебля, и лишь к утру сюда приехала следственная бригада, но зато, когда инспектора опознали, из Башни привалила целая армия, да еще и вы в придачу.

Внимательно выслушав его слова и следя за его эмоциями, я уверился, что детектив не лжет.

— Спасибо за искренность, Дарксад.

— Хозяин, — позвала меня Себастина, — за телом пришли.

Скомканно попрощавшись с человеком, я быстро зашагал обратно к тупику. Двое люпсов в серых шерстяных плащах и с ожерельями из клыков на шеях уже заматывали труп Яро Вольфельда в бинты. По мескийским законам ритуальным обслуживанием мертвых люпсов могут заниматься только жрецы Акара. Очень старый и всем весьма надоевший закон, который люпсы смогли навязать танам еще в те времена, когда их народ официально принимал подданство. Все-таки люпсы одни из лучших солдат мескийской армии, нанимая их, Меския приобрела многое. По этому закону труп люпса даже нельзя убрать с места его смерти, пока не прибудут жрецы. Соответственно похоронами (если это можно так назвать) занимались тоже они, и ни в какой морг тела люпсов не попадали, а власти города не имели на них права.