Этой подсветки оказалось достаточно, чтобы передумать. Там, по эстакадам, еще недавно заполненным людьми, бешено сновали приземистые силуэты самого зловещего вида. И что самое неприятное – не было слышно выстрелов.

– Давай обратно… – пробормотал Шон, пятясь и нервно сжимая арбалет. Илья стащил с плеча лук, вложил стрелу. Закинул на плечо тяжелую сумку.

Ничего не оставалось, кроме как отходить в глубь супермаркета и надеяться, что твари за стеклом их не заметят. Надежды оказались тщетными. Какое-то похожее на восьминогого варана чудище впилось в них боковым взглядом. Огромный желтый глаз повернулся, зрачок, будто яблоко по тарелке, прокатился по кругу – и остановился на людях. После чего монстр прыжком развернулся – и попросту прошел сквозь толстое закаленное стекло. В гуще прыгающих стеклянных осколков мутант оскалился и бросился в атаку. Раззявленная пасть монстра у кого угодно могла вызвать оторопь – она распахнулась по диагоналям четырьмя челюстями, усеянными кривыми длинными зубами.

Тут же в эту пасть отправился первый арбалетный болт. Чудовище дернулось, будто поперхнулось, но скорости не сбавило. И здесь уже сработала известная скорострельность лука, помноженная на хладнокровие и силу морпеха. Две пущенные подряд стрелы застряли у мутанта в пасти, не лишив того агрессивности, но немного сбив с направления броска. Это дало возможность увернуться и всадить следующие две стрелы в затылочную область, туда, где Илья предположил расположение нервного узла. К счастью, монстр не успел обзавестись мощной броней. Но и тот факт, что подобная тварь сумела эволюционировать из каких-то червей меньше, чем за сутки, просто потрясал.

За все это время Шон успел лишь еще раз взвести арбалет. И вовремя: на подходе была еще одна, точно такая же тварь. Но этой уже не дали шансов: ловко подавшись в стороны, на миг сбив с толку жуткое животное, приятели разрядили свое оружие четко по глазам чудовища.

Покончив со вторым мутантом, стали быстро отходить, не теряя из виду выход. Через пару секунд там уже происходило настоящее пиршество: тела погибших мутантов с неистовой жадностью пожирали другие.

Дверь в подсобку заметил Шон. Они перемахнули через прилавок с колбасами, где Илья успел выдернуть из разделочной доски массивный тесак на удобной ручке, и бросились в небольшую полураскрытую дверь. Шон заставил себя остановиться и тщательно запереть за собой эту дверь, благо – имелась примитивная щеколда.

Внутри длинного узкого коридора бледно горели лампы аварийного освещения, было непривычно тихо.

– Вроде чисто, – бодро сказал Илья. – Глядишь, так и выберемся из этого замеса.

Шон бросил на него короткий взгляд и поднял арбалет. И то дело: не время расслабляться. Коридор вывел в обширное помещение, очевидно склад. И тут же настроение изменилось.

Выхода не было. Были огромные, в два человеческих роста двери холодильных камер. Напарники обошли склад, забитый штабелями ящиков и поддонами с упаковками.

– Но как-то все это попадает сюда? – нахмурившись, сказал Илья.

– Грузовой лифт, – Шон кивнул на обшарпанные железные створки. – Наверняка управляется не отсюда.

Илья подошел, навалился на створку лифта, пытаясь сдвинуть с места. Та даже не шелохнулась.

– Придется повозиться, – бодро сказал он.

Но повозиться им не дали. Приглушенно грохнуло – так вылетела вышибленная дверь в начале коридора. Стало слышно, как, надсадно дыша и тяжело ступая по бетонному полу, что-то большое стало приближаться по коридору.

Выяснять, что это такое, желания не было. Не сговариваясь, люди уперлись в мощные рукояти дверей холодильника, сдвинули их настолько, чтобы втиснуться внутрь. Шмыгнули в темноту холодильной камеры и, навалившись изо всех сил, задвинули дверь обратно.

Явственно щелкнул замок. Ловушка захлопнулась.

И вовремя. Снаружи на крепкую дверь будто обрушилось торнадо. Хаотично сотрясая металл, оглашая пространство приглушенным ревом, за дверью металось что-то огромное, сильное, злобное. И, надо полагать, голодное.

Недолгая пауза сменилась новым приступом ярости. Затем одиночный удар, словно монстр бросился на дверь с разбегу – настолько мощный, что прогнулся металл огромной холодильной двери. Удар следовал за ударом, и беглецы уже начали сомневаться в прочности своей последней защиты.

Внезапно то, что так активно ломилось сюда снаружи, прекратило свои попытки. Может, устало, а может, решило затаиться и выманить беглецов наружу. В любом случае появилась возможность перевести дух и осмотреться.

Кромешную тьму несколько рассеивал свет от индикаторов температуры. И эта температура сама по себе удивляла. Здесь не было лютого холода глубокой заморозки. Более того – не было и температуры внешней среды.

Здесь было просто жарко. Жарко и влажно, как в тропиках.

И еще – тяжкое, непереносимое зловоние.

Шон нацепил на лоб фонарик на эластичных лямках, сдернутый с полки здесь же, в супермаркете. Коснулся кнопки – и неожиданно яркий свет прорезал тьму холодильника.

Они стояли молча, созерцая сюрреалистически страшную картину. Вряд ли что могло испугать этих двоих, прошедших глубины ада. Просто есть вещи, привыкнуть к которым невозможно.

– Вот, значит, куда они стащили тела, – проговорил Илья. – И все, что хранилось здесь, – в одну кучу.

– Это новое Логово, – сказал Шон. – Видишь эти кожистые мешки? Вон, шевелятся. Это что-то вроде коконов. Яйца. Скоро из них полезут новые твари – а корм уже под ногами. Активный мутаген ускоряет процессы роста в сотни раз.

– Хреновое мы выбрали место, чтоб спрятаться, – заметил Илья.

– Не дадим им шанса, – жестко сказал Шон, сжимая в ладони большой нож, прихваченный в кухонном отделе. Илья кивнул и поднял «трофейный» тесак.

Это было похоже на сумасшедшую вакханалию смерти. Они бросились на груду мертвых человеческих тел, среди которых плотными рядами пульсировали созревающие коконы. Шон начал первым – с ходу ткнул ножом в плотный кожистый мешок. В лицо ему ударило струей горячей тошнотворной жидкости, под ножом что-то задергалось, оглашая холодильник истошным визгом. Было ощущение, что сидевшие в прочих коконах услышали этот звук боли: мешки задергались, пошли мелкими волнами. Один из них лопнул, и наружу полезла маленькая оскаленная пасть, обладающая, тем не менее, острыми зубами и парализующим волю криком.

– Не дай ему уйти! – заорал Шон.

Но Илья уже заметил нарождавшегося монстра и снес ему голову взмахом тесака. Происходившее дальше напоминало жерло мясорубки, перемалывающей тухлое мясо. Они рубили, кололи, кромсали и добивали все, что шевелилось. Некоторые, вроде бы уже мертвые, эмбрионы вдруг начинали ползти к своим убийцам и щелкать недоразвитыми челюстями. И тогда приходилось отвлекаться на них снова. Потеряв счет времени и уничтоженным коконам, люди чувствовали лишь злобу и омерзение.

Когда с последним зародышем тварей-убийц было покончено, они устало растянулись прямо на груде человеческих тел. Тишину нарушало лишь их неровное дыхание и чавкающие звуки расползавшейся из-под трупов ползучей сельвы: там, куда приходит мутация, приходит и сельва. Она будто бы помечает границы мутагенной среды, отсекая ее от привычного человеку мира.

– Черт, – прохрипел Шон, брезгливо отталкивая ногой грязный ком распотрошенного кокона. – Как же я все это ненавижу! Корпорацию, все это дерьмо, которое она производит, и особенно – людей, которые, как бараны, сами лезут к ней в глотку.

– А откуда она взялась, эта Корпорация? – вяло отозвался Илья. – С Луны свалилась? Люди сами создали то, что хотели. Хотели сытой, обеспеченной, бездумной жизни – и получили. Они настолько пресытились, что не могли уже придумать, чего же еще хотят? А Корпорация тут как тут: вот вам новые продукты, новые вкусы, новые ощущения, новые желания. Вы только потребляйте поактивнее и, ради бога, не включайте мозги…