А еще ковыряться в их мозгах оказалось удовольствием гораздо ниже среднего. Раньше, когда я только начинал свой путь, копошиться в памяти мертвецов, для меня было чему-то сродни прыжка в доверху наполненную деревенскую выгребную яму, к которому я готовился с тщанием глубоководного ныряльщика. Потом, конечно же, я настолько свыкся с этими ощущениями, что даже перестал замечать, как обращаюсь к знаниям и воспоминаниям покойников. А вот с этими умалишенными ко мне снова вернулись былые тошнотворные впечатления.

В общем, сперва я считал, что отрицательных последствий у моего исследования оказалось куда больше, пока не заметил одну прелюбопытнейшую вещь…

Я прислушался к изменившейся гамме ощущений, что транслировали находящиеся со мной в зале легионеры, и не мог даже подобрать слов к произошедшим с ними метаморфозам. Какие такие органы чувств включились у мертвецов, что они стали настолько полно и необычно воспринимать мир вокруг себя? Вполне обычное и заурядное окружение вдруг наполнялось ярчайшими впечатлениями, невиданными доселе звуками и запахами, обретало объемность четырехмерного мира. Пытаться подобрать этому словестное описание также нереально, как описать от рождения слепому человеку калейдоскоп.

Теперь даже нахождение разума в моем собственном теле мне казалось чем-то серым и неполноценным после того, как прикоснулся к чувствам марионеток.

Подойдя ближе, я стал с огромным интересом и редким тщанием рассматривать своих покойников, не преминув даже заглянуть им в рот. Я сказал, что эксперимент был больше неудачным? Признаю, я ошибся настолько сильно, насколько это вообще возможно. На самом деле, я получил невероятный результат, только в несколько иной плоскости, нежели ожидал.

Находящиеся длительное время в эпицентре бури из чужого ужаса, мертвецы жадно насыщались этими эманациями, накачивась под завязку. И страх начал менять их тела. Уже сейчас было заметно, что кончики ушей у них незначительно вытянулись и заострились, подбородок подался вперед, а зубы утончились и немного удлинились.

При ближайшем осмотре удалось еще заметить, что волосы на голове и теле у трупов стали чуть более толстыми и грубыми, отчего теперь торчали в разные стороны, создавая впечатление неухоженной растрепанности. А еще легионеры явственно прибавили в голой физической силе. Об этом кричал весь их видоизмененный облик, пугая своим первобытным и животным началом даже меня, их полноправного хозяина. Под их слегка посеревшей кожей перекатывались тросы жил и мышц, услаждая взор своей нечеловеческой эстетикой. Они напрягались и шевелились, подобно змеям, при каждом даже совсем незначительном движении, порождая ассоциации с подвижной ртутью.

Дьявол, да что за сила сосредоточилась в моих руках?! Каковы ее границы и истинное предназначение?! Как и почему она вообще пришла в наш мир?! Впервые за прошедшие недели маска холода и безразличия надтреснула, давая пробиться наружу моему истинному страху. Словно бы во мне проснулся тот старый Сергей, не избитый жизнью, не умиравший на больничной кушетке, не гнущийся под тяжестью тысяч и тысяч смертных грехов.

И неизвестно, куда бы этот страх мог меня завести, если б следящие за обстановкой снаружи зомби не просигналили о приближении почти десятка черных фургонов с мигалками. Рассмотреть на них другие опознавательные знаки в темноте не удалось даже снайперам, прильнувшим к оптическим прицелам, но понять, кому они принадлежали, и так не составляло особого труда.

И в том, что это пожаловали именно по нашу душу, тоже подтвердилось достаточно быстро. Причину их визита я отыскал раньше, чем чужие автомобили проехали два квартала.

Оказалось, что запертые в промышленном рефрижераторе официанты и повара, которые жались к друг другу словно замерзающие пингвины, пытаясь согреться об соседей, не очень-то строго следовали строгому правилу, установленному владельцем ресторана. Я имею в виду запрет на использование мобильных телефонов на рабочем месте.

Хоть марионетки и достаточно тщательно проверили всех работников заведения, а один из мертвецов и вовсе безвылазно торчал в холодильнике вместе с ними, держа для устрашения пистолет наготове, какой-то ловкач все равно сумел отличиться.

Один из разносчиков блюд как-то умудрился скрытно вытащить телефон, запрятанный под тканью широкого напульсника на своем запястье, вслепую набрать сообщение своей девушке с коротким описанием ситуации, а потом отключить и снова незаметно убрать его.

Кстати, провернул он этот свой фокус еще до полуночи, почти сразу, как я увел персонал ресторана в укромное место. Однако же его подружка посчитала СМС-ку глупым приколом от своего парня, и принялась ему выговаривать все, что она думает о его умственных способностях. Но по прошествии нескольких часов, когда ее благоверный не только не ответил на эти яростные сообщения, но и не появился в сети ни в одном из своих приложений, она уже по-настоящему забила тревогу.

Когда марионетка нашел-таки спрятанный под белой манжетой мобильник и включил его, на трубку прилетел целый шквал СМС от его подруги, и тут уже общая картина произошедшего стала мне кристально ясна.

В очередной раз, поддавшись доводам гуманизма, я подставил самого себя под удар. Я ведь изначально колебался, стоит ли мне перебить всех в ресторане до единого, или оставить их в живых… почему не последовал первоначальному порыву? Что меня остановило? Черт его знает, но над этим определенно стоит задуматься…

Из фургонов, тем временем, начали выгружаться бойцы с нашивками на спинах, на которых в ярком свете фар удалость прочесть выведенное желтыми буквами лаконичное «АЛЬФА». И стоило одному из снайперов увидать эту опознавательную надпись, как мне по ментальной связи пришел… я бы назвал этот отклик тревожным, если б мертвецы умели испытывать такие чувства. Но все же факт был в том, что те покойники, которые были из числа ветеранов чеченских войн, очень хорошо были знакомы с обрушившимися на наши головы спецназовцами. Знали, что они из себя представляют, и очень боялись их при жизни. Этот страх не мог не оставить отпечатка на их личности, и был настолько глубоким, что частично перенесся и в посмертие.

Боевики четко осознавали, что эти люди в форме — лучшие из лучших, и что сами они вряд ли годятся им даже в подметки. Каждый такой боец — это штучный товар, бережно выпестованный десятками лучших наставников. В обучение и тренировку которого вложено бюджетных денег больше, чем в среднестатистический муниципальный детский сад. Эти воины проводили с автоматами в руках и разгрузками на плечах гораздо больше времени, чем замшелый офисный работник находился за компьютером.

И вот с этими детьми войны нам сейчас предстояло схлестнуться в неравном бою, в бою не на жизнь, а на смерть. Вот только мои солдаты уже мертвы, и терять им нечего, так что неравной эта схватка должна стать именно для спецназа…

Глядя на то, как Изменившиеся синхронно покидают залитый кровью ресторанный зал, что сейчас больше стал напоминать уголочек ада, я не мог не восхититься той хищной грацией, с которой они двигались. Не знаю, можно ли этим существам вообще как-нибудь противостоять, но очень хочу это проверить. Совершенно нежданно наступило время очередного эксперимента, который позволит мне лучше узнать самого себя…

— Альфа, ответь Авертину. Мы на первом этаже, пока группа не встретила сопротивления, поднимаемся выше.

— Принято, Авертин, действуйте по обстановке.

Несколько десятков человек в одинаковом обмундировании организованно и споро ворвались в распахнутые двери, и грамотно рассредоточились по помещению, занимая каждый свой сектор. Общаясь друг с другом жестами и изредка прибегая к разговорам по радиосвязи, они начали продвижение на второй этаж.

— Домовой, ответь Альфа! Доложите обстановку.

— Домовой на связи! На лестнице чисто, почти добрались до третьего этажа.