Алик добавил и свое к сказанному:

— Тоже удивился, почему прохожие не удивляется ни чему?

— Полный эффект достигается в результате специальной электризации воздуха? — вспомнил Алик встреченные по пути странные машины.

— Верно, — подтвердил Бьенол.

И уже самостоятельно Алик догадался:

— Тех, кто не поддается внушению, отлавливают агенты службы охраны империи с помощью специальных приборов.

— В виде сигаретной коробки, — уточнил Алик.

— Ну вот, значит и ты заметил, что на тебя — человека с Земли волны не действуют.

Бьенол окончательно впал в уныние:

— Я же сетелянин и не могу сопротивляться.

— И все же, откуда такая полная информация обо всем, здесь происходящем?

Бьенол поднял на Алика печальный взгляд.

— Я был без сознания, когда они поместили меня в аппарат, подобный тому, что был на междуходе.

Вот так и удалось им легко выведать все что нужно, не прибегая к допросам:

— Просто сняли с безвольного пленника полную матрицу памяти.

Только, недаром утверждают, что нет плохого без добра, о чем и сообщал Колену его друг, попавший под чужое влияние:

— Все подробно узнать от меня машина смогла, лишь зарядив и мой мозг, всем тем, что знает сама, — объяснил Бьенол. — Тем самым спровоцировав его на ответную реакцию.

— Значит, им известно о Земле все? — поразился Колен. — И обо мне тоже?

— Не считая того, что ты уже здесь!

Растерянность, царившая теперь во всем облике Алика, делала его тоже похожим на, психологически совсем сломленного, друга.

— Слушай теперь самое важное, что тебе нужно знать! — не повышая тона, Бьенол, между тем, переходил к конкретному поручению, выполнить которое следовало Альберту Колену.

…Заключалось оно в том, чтобы Алик немедленно возвращался к себе на «Атлант» и по радиосвязи орбитального космического корабля, предупредил землян о нависшей над ними опасности.

— И еще, — прощаясь, Бьенол сказал то, о чем раньше предпочитал молчать. — Если больше мы с тобой никогда не увидимся, то помни, что основное из того, что было у доктора Лериха, я спрятал на дне океана, под скалой у сбитого «Стелтса».

— Нет, я не прощаюсь! — Алик стремглав бросился в обратный путь. — Обязательно будем вместе!

По пути он молил судьбу только об одном:

— Чтобы лунный скафандр оставался там же, где он его оставил — у бетонной пробки в тоннеле.

На этот раз ему еще повезло.

Но не до конца.

Выбравшись наверх и оседлав реактивный космический мотоцикл, Алик не проделал и половины пути до «Атланта», когда датчики контроля горючего дали сигнал, что топливо на исходе.

Правда, было еще несколько минут, за которые Алик сумел опустить аппарат на грунт, да и то, сказалась шестикратная разница в тяготении:

— Когда можно было, чуть ли не планировать на уже замолкших ракетных соплах «космического мотоцикла».

Только теперь ему оставалось все одно, навсегда смириться с лунным капканом:

— До «Атланта» с поверхности Луны добраться было уже просто не на чем.

И тут на индикаторе радиостанции, вделанной в пульт управления аппаратом, вспыхнул указатель выхода на связь.

Не веря своим глазам, Алик подсоединил кабель связи скафандра к рации и переключил тумблер на передачу:

— «Атлант» на связи!

Только ему не поверили.

— Это я, «Атлант»! — донеслось из космоса. — Не морочь голову!

Раздавшийся затем смех раскрыл шутку, проделанную собеседником с окололунной орбиты над своим визави с самой поверхности естественного спутника Земли.

— А ты кто — Бьенол или Альберт Колен? — раздалось сквозь треск эфира. — Мы уже сутки как прилетели с Земли.

Не поясняя, кто именно сейчас руководит «Атлантом», партнёр по связи пустился на некоторые объяснения своей осведомлённости.

— Вели поиск, пока в зоне видимости не появилась ваша каракатица, — услышал от него юный собеседник. — Только не долетела до цели и снова спикировала назад, к Лунному поселению.

— У меня в космическом мотоцикле закончилось топливо! — сообщил, еще не верящий в свое счастье, Алик. — Не могу самостоятельно выбраться наверх.

— Тогда жди нас на месте, — раздалось из динамика. — Скоро будем!

Коммутатор в рабочем кабинете шефа Центрального Федерального Бюро по борьбе с наркотиками, с некоторых пор пополнился еще на один канал правительственной связи.

И не случайно.

Как знал Шелтон Грубер:

— Точно такие же были проведены не только ему, но и всем остальным членам государственной комиссии.

Той самой, что создали по расследованию обстоятельств трагедии, случив шейся с лунной экспедицией «Атланта».

Но если другим ее членам — сенаторам, конгрессменам, номинально входящим в число избранных, воспользоваться этой линией вряд ли когда представится возможным, то мистер Шелтон Грубер использовал свое право с полным удовольствием:

— Тем более что пока только я сам сделал первые реальные шаги к разгадке феномена.

В задумчивости вышагивая по толстому ворсу ковра, покрывающему добрую половину кабинета, мистер Грубер пытался еще и еще раз проанализировать ход начавшейся игры.

В нее он включился тотчас же, когда надежный источник, внедренный в медицинскую службу агентства по астронавтике, поведал государственному деятелю о тревожном факте.

— Значит, большинству пострадавших на «Атланте» астронавтов, еще до прилета на Землю, были проведены сложнейшие хирургические операции, — констатировал Шелтон Грубер. — И это притом, что единственный человек, оставшийся невредимым, утверждает, что не имеет необходимой, для подобного вмешательства, врачебной подготовки!

Он только что прочел расшифровку донесения. И тут, словно какой-то тревожный индикатор вспыхнул в его мозгу.

Внезапно пришла на память история со сбоем автоматики в спасательной ракете.

— Может быть, вовсе и не врали приборы? — догадался старый лис. — Был на борту ракеты кто-то, кто действительно потреблял воздух и энергоресурсы!

Вот когда особенно обрадовался он, вполне рутинному включению его в состав правительственной комиссии.

Уже на другой день после важного открытия, мистер Грубер появился в госпитальной палате Питера Келли.

Тот очень тяжело психологически приходил в себя после изнурительного возвращения из космоса.

Потому медики поместили его в том же крыле госпиталя, что и остальных — спасенных им астронавтов.

— Здравствуйте, мистер Келли, — почтительно приветствовал астронавта неожиданный посетитель.

— Не имею чести знать Вас.

— Разрешите представиться — протянул ему свою визитную карточку Шелтон Грубер. — Вот мои полномочия.

Затем на свет, для ознакомления пациента, появился ещё и ордер на проведение дознания по делу «Атланта».

А так, как был оформлен столь важный документ с соблюдением всех полагающихся требований, то снял он у астронавта последние, остававшиеся в душе сомнения в том, что:

— Любое тайное, всегда становится явным.

И все же, помня просьбу Бьенола и Алика, о соблюдении тайны их пребывания на орбитальной окололунной платформе, майор Питер Келли далеко не сразу пошел на откровенность со своим высокопоставленным посетителем.

Лишь настойчивость людей службы мистера Грубера, да использование ими специального электронного оборудования — полиграфа, так называемого, детектора лжи, вдобавок к препаратам, используемым врачами этого особенного отделения госпиталя, где умели работать с пациентами, подвергнувшимися шоку, окончательно сломили психологическое сопротивление, Питера Келли, пытавшегося оградить себя от такого грубого внедрения в его сознание.

Всё это заставило его совершенно откровенно поведать:

— Чья помощь все же была решающей при спасении гибнущих астронавтов команды полковника Олдгрена?

Исповедь майора Питера Келли, однако, не столько ответила на все вопросы мистера Шелтона Грубера, сколько поставила перед ним нисколько не меньше новых.