— И паренек наш спасен, — услышал Фрэнк. — Я же его теперь не брошу!

Настала пора расставания.

— До встречи, друзья! — прощаясь, напоследок обнял их по очереди Фрэнк. — Надеюсь, еще увидимся!

Голос его звучал вполне уверенно:

— Вот только покончим с сеньорами Гриланом, Сарбино и подобным этим преступникам!

Федеральный агент дружелюбно взлохматил, отросшие за последние месяцы, волосы на голове Алика:

— Хочешь увидеть их всех в наручниках?

И попал в самую точку.

— Да, хочу! — кивнул тот. — Только, чтобы арестовали их вместе с доном Луисом.

Ответом был одобрительный смех взрослых.

— Вот, ведь, хватил! — Фрэнк знающе подмигнул Бьенолу. — Как я понял из твоего рассказа, одному уже конец пришел в пещере Концифика.

И показал руками, составив из пальцев тюремную решетку:

— Другого персонажа ждет суд.

Время, отпущенное на разговоры, однако, истекло. Фрэнк начал прощаться:

— Ну да ладно!

И уже в последние мгновения общения успел сделать кое-что еще.

— Потом поговорим, малыш, — сказал федеральный агент своему юному приятелю. — Пока, вот возьми на память от меня.

Он снял со своего запястья дорогие часы и протянул, несказанно обрадовавшемуся подарку, Алику.

…Эх, как потом ругал себя Фрэнк, что не полетел с ними, а отправился вместе с полицейскими громить укрепленное поместье дона Луиса. Ведь это могли бы теперь сделать и без него:

— Зато совершенно иной оказался бы исход всей истории, — в чем он потом мог ручаться головой.

— Что же, господин Бьенол, Ваши показания во многом подтвердились! — комиссар полиции Эскобар Бенитес дружелюбно предложил стул посетителю его служебного кабинета.

Тот присел и выслушал остальное, предназначенное ему хозяином:

— Вот телеграмма от прокурора Кривпорта. В ней говорится, что дон Луис арестован, ожидает суда.

Благожелательно глядя на Бьенола, комиссар продолжал:

— Вы же с Альбертом Коленом приглашаетесь, как свидетели на процесс над международным преступным синдикатом торговцев наркотиками.

Эта дальняя поездка, впрочем, пока, как выяснилось, не входила в ближайшие перспективы новоявленного свидетеля.

Потому Бьенол не удержался от вопросов, которые последовали один за другим:

— А что с Мануэлем Гриланом?

— Обезопасили пещеру мыслителя Концифика?

Гримаса уважительного внимания на физиономии собеседника при этих словах сменилась сожалением.

— Вот здесь, дорогой, вышла осечка, — поскучнел полицейский. — Не все оказалось исключительно в наших силах…

Впрочем, он нашел и тут реальную возможность посвятить его и в некоторые подробности:

— Специальный отряд, где и был ваш знакомый — Фрэнк Оверли, действительно захватил асьенду дона Луиса, арестовал многих его подручных, но вот Грилан как сквозь землю провалился.

Только комиссар Бенитес далее уже был не расположен на особые откровения:

— бункер с лабораторией найти не удалось — помешало извержение вновь появившегося прямо в кальдере Магдалена, нового вулкана. Знаете, такое у нас частенько бывает.

Тут сетелянин его вынужден был прервать.

— Как извержение? — переспросил, озадаченный его ответом, Бьенол. — Ничто там не предвещало такого исхода.

Но его сомнения тут же были официально развеяны:

— Очень просто — все залито расплавленной лавой.

Комиссар нахмурился:

— Впрочем, довольно на эту тему.

Он перешел к тому, ради чего, собственно и пригласил к себе Бьенола и его юного спутника:

— Вот, изготовили вам с Альбертом Коленом проездные документы, к тому же приобрели два билета до Кривпорта.

Остальное было простой инструкцией: В тамошнем аэропорту вас встретят представители прокуратуры Штата. Все остальное решите прямо с ними…

Когда за вышедшими Бьенолом и Аликом закрылась дверь его кабинета, Эскобар Бенитес вздохнул, как будто избавился от большой обузы. После чего он набрал на своём служебном телефоне номер особенного абонента:

— Все улажено!

И уточнил для того же самого неведомого собеседника:

— Через три часа у них рейс.

Затем вновь был вынужден отвечать на вопрос, который буквально только что оставил без своего внимания, но в этом случае требовавший истины:

— Что с бункером?

Бенитес раскурил сигару, удерживая трубку телефона плечом.

— Обычное дело, янки с ближайшей авиабазы оцепили весь район кальдеры, — буркнул он в трубку. — Теперь там на всегда объявлена запретная зона.

Клубы дыма поплыли по кабинету, скрашивая настроение его хозяина:

— Что нашли?

Кривая улыбка перекосила его лицо:

— Это не телефонный разговор…

Комиссар бросил трубку, потянулся к, стоящему рядом с его служебным столом, сейфу.

Попал ключом в скважину замка.

Дверца стального несгораемого шкафа открылась неожиданно легко. Достав оттуда сверток, комиссар вызвал к себе дежурного офицера:

— Передайте это незаметно Альберту Колену перед самой посадкой в самолет.

Его глаза сузились, давая понять подчиненному важность поручения:

— Попросите мальчишку вручить пакет лично прокурору Кривпорта или мистеру Бредли из Федерального бюро.

Порученец откозырял и прямиком, не теряя времени, отправился выполнять важный приказ своего начальства.

…Лайнер набрал высоту.

О том говорило потухшее в салоне табло с сигналом «Пристегнуть привязные ремни», «Не курить».

— Что приуныл, малыш? — шутливо толкнул Бьенол, сидевшего рядом Алика. — Все позади, скоро суд над бандитами, а уж там придумаем, как жить дальше.

Их общение было прервано посторонним вмешательством.

— Сеньоры, лимонад, тоник, мороженое? — обратилась к собеседникам миловидная стюардесса.

Тот из пассажиров, кто был старше, охотно откликнулся на предложение:

— Лимонад, пожалуйста!

Поддержал его и юный спутник.

— Я, дядя Бьенол, лучше яблоко съем, — потянулся к своей сумке Алик. — Из дорожных запасов, что дали в комиссариате, а потом и газировки отведаю!

Уже допивая свой бокал, Бьенол чуть не выплеснул его остатки себе на новый костюм — самолет дал резкий крен, облетая грозовой фронт.

Алик же оказался менее ловким, чем Бьенол. Сумка выпала из его рук, и оттуда покатились по салону ярко красные яблоки.

— А это что, малыш?

Рядом с сиденьем, тоже выпав из сумки, лежал пакет, завернутый в плотную оберточную бумагу.

Алик ответил самым подробным образом:

— Комиссар просил передать документы лично прокурору Кривпорта или мистеру Бредли.

Однако пришелец его уже не слушал:

— Дай-ка мне, гляну, что там?

Приложив ухо к свертку, Бьенол четко различил тиканье часов.

— Странные бывают документы, — он с тревогой глянул на пакет. — С часовым механизмом.

После чего Бьенол, с треском разорвал обертку неожиданного послания комиссара Бенитеса.

Под ней оказалась металлическая коробка. Родная сестра той, что когда-то на асьенде показывал им Мануэль Грилан.

— Пентрит! Самая страшная взрывчатка, — определил по запаху Бьенол. — Из арсенала дона Луиса.

Память о прошлом вновь ворвалась в жизнь их обоих.

— Мина! — воскликнул Алик, с некоторым запозданием понявший содержание послания, пронесенного ими на борт самолета.

Его попытался успокоить взрослый.

— Спокойно! — выдавил из себя сетелянин. — Может, у нас есть еще время что-то придумать.

Но обмануть своей уверенностью уже никого не мог.

— Вряд ли! — с отчаянием донеслось с соседнего кресла.

Только что поверивший в свое обретенное счастье, подросток вдруг снова потерял все, что у него было.

— Самолет герметичен, взрывчатку с его борта уже не убрать, — проговорил Алик. — Мы пропали!

Только сетелянин не впал, как и он, в панику:

— Действительно, осталось одно…

Бьенол, с прояснившимся взором, глянул на своего юного спутника:

— Я-то сам вместе с этой адской машиной могу покинуть лайнер в любой момент.