— Подождите, — возмущенно вскочил со своего места представитель МВД, — вы что, хотите сказать, что все наряды, патрули и дежурные должны ходить по городу в химзащите?! Вы хотите паники среди населения?!

— А вы хотите новых расстрелов среди своих подчиненных? — С вызовом спросил докладчик, ненадолго сбрасывая с себя маску меланхоличного зануды. Перемена была столь внезапная, что полицейский даже замешкался с ответом.

— Э-э-э, нет, ни в коем случае…

— Тогда просто выслушайте меня до конца. — Припечатал выступающий, и мгновенно потерял какой-либо интерес к собеседнику, переключившись на свой доклад. — Кроме того, необходимо будет укомплектовать каждый отряд служебной собакой, поскольку они, исходя из показаний выжившего очевидца, на это неизвестное вещество очень бурно реагируют. Пока на этом все.

— Позвольте поинтересоваться, где взять столько собак и людей? — Задал вполне резонный вопрос Амелин. — По нормативам, длительность пребывания в ОЗК не должна превышать четырех часов, это шесть смен в сутки. Нам не хватит имеющихся ресурсов, чтобы долго поддерживать подобный порядок.

— Я сочувствую, товарищ генерал-полковник, — безэмоционально развел руками докладчик, — но я лишь зачитываю выводы комиссии, которые носят рекомендательный характер. Это только список мер предосторожности, которые призваны исключить повторение подобных происшествий. Как это предстоит реализовывать, и нужно ли внедрять такую практику вообще, полагаю, решать придется вам.

— Что ж, я понял вас, спасибо. — За трибуну снова встал Амелин, отпустив занудного выступающего. — А теперь перейдем к разбору сводок и налаживанию взаимодействия с органами городского самоуправления…

Общение с живой Шулегиной не затянулось надолго. Она вела себя крайне глупо и неосмотрительно, до последнего не желая честно отвечать на мои вопросы. Она пыталась отпираться даже тогда, когда марионетки начали прижигать её хорошо разогретой плойкой. В конечном итоге, вдова Свиридова вопила так, что ее услышали даже соседи сквозь толстенные кирпичные стены, и вызвали полицию.

А я ведь специально подбирал комнату для вдумчивого общения таким образом, чтобы его окружали другие помещения. Но, видимо, я просчитался и переоценил звукоизоляцию в величественных монументальных сталинках. Так что мне пришлось спешно наколоть Ирину на копье Силы, как бабочку на булавку, а потом уже на ходу рыться в её голове, выуживая нужные мне сведения.

Как я и подозревал, Шулегина оказалась причастна к смерти своего мужа, по крайней мере, сама она была в этом убеждена. Но выяснив все подробности, меня вдруг стали мучать какие-то туманные сомнения. Что-то в этом всем не вязалось, не вписывалось в общую картину, которую я старался охватить целиком…

Вдова заместителя председателя СК была действительно замешана в весьма темных делишках, связанных с опекой, попечительством несовершеннолетних и махинациями с жильем, которое городские власти регулярно приобретают для детей-сирот.

Она была одним из главных меценатов во множестве благотворительных фондов, так что обширные связи и знакомства помогали проворачивать ей совершенно разнообразнейшие схемы от передачи сиротских квартир черным риелторам, до продажи детей на органы.

И нет, это вовсе не фигура речи. Шулегина знала как минимум десяток случев, когда переданные по подложным документам дети стали донорами органов, и ей даже было их в какой-то степени жалко. Сердобольная женщина, ничего не скажешь. Но жалость жалостью, а монетки в копилочку. Сколько воспитанников столичных детских домов были распотрошены в подпольных операционных на самом деле, она предпочитала не задумываться, сосредоточенная лишь на растрате своих грязных денег.

В этих паскудных делишках ей активно помогали, содействовали и получали солидное материальное вознаграждение более полсотни различных должностных лиц и чиновников, начиная от директоров детских домов и заканчивая главами департаментов опеки и попечительства. Доход с каждого в прямом смысле этого слова проданного ребенка мог составлять сотни тысяч долларов, которые делились на всю причастную к этому процессу кодлу пропорционально доле участия.

Работали незамысловато и эффективно — Шулегина находила зарубежных клиентов, готовых выложить кругленькую сумму за детей определенной внешности, роста, национальности или с требуемыми медицинскими параметрами, вроде группы крови. Дальше подробное описание желаний покупателей спускалось директорам детских домов, которые отбирали среди своих воспитанников подходящие кандидатуры, которых гарантированно никто бы не хватился. Когда нужные дети были уже отобраны, в дело вступали рыцари могучей бюрократической машины, которые помогали выправлять все документы и оформлять процесс международного усыновления.

Это если коротко, и не вдаваться во все подробности. А ведь было еще и то, о чем Шулегина не знала наверняка, но догадывалась.

И вся эта схема работа исправно уже не первый год, пока вдруг Свиридов не заинтересовался источниками доходов своей благоверной супруги, которая явно жила гораздо богаче, чем могла себе позволить на официальный доход. Тут-то Шулегина и забила тревогу, испугавшись, что муженек устроит персонально ей длительную поездку в казенный дом, лишь краем зацепив остальных причастных.

Как вы поняли, отношения в этой семье были далеки от образцовых, и каждый из супругов имел множественные романы на стороне. От официального развода Свиридова удерживала только перспектива раздела имущества, надобность в которой отпала бы сама собой, загреми Шулегина за решетку. Так думала сама Ирина, и свято верила в эти выводы, однако…

Однако я не склонен был с ней соглашаться. Высокопоставленному чиновнику из следственного комитета открыты двери многих кабинетов, в том числе и кабинетов судей. Уж кто-кто, а Свиридов мог договориться с любым из них, чтобы вопрос о разделе имущества решился так, как ему было нужно. У экс-супруги следователя не было даже десятой части таких возможностей, но она почему-то этот факт упорно отказывалась признавать.

Так что их брак не был официально расторгнут по какой-то иной причине, которая, по сути, меня даже и не интересует.

В общем, Ирина запаниковала, что муж прознает о её некрасивых махинациях, и бросилась дергать за хвосты всех своих подельников, чтоб они тоже напрягали мозг и искали выход из сложившейся ситуации. И те пообещали ей подойти к решению вопроса максимально ответственно, а потом… а потом Свиридова просто не стало.

Шулегина посчитала, что это подсуетились её друзья, помазанные с ней одним дерьмом, но обсуждать вслух с ними этого не стала.

Вот, пожалуй, и вся история. И она звучала бы достаточно убедительно, ели бы не один единственный момент … я ни капли не верил в то, что Свиридова убили именно из-за этого.

Как-то уж все мелко. Нет, торговля детьми, конечно ужасное преступление в глазах большинства обывателей, но это явно не совсем та криминальная ниша, прикрывать которую полезут не самые последние люди в ФСБ. Нет, ну серьезно! Из-за этого грохнули заместителя председателя следственного комитета? Из-за этой мелочи целого генерал-майора МВД ставили в коленопреклонённую позу и требовали подвижек по делу? Это и было то самое сверхсекретное расследование, о котором Сухов и Галлиулин вскользь упоминали с томным придыханием?

Не может быть. Тем более, насколько я помню, труп Свиридова сам обмолвился о важном деле, которое было ему поручено. Важном настолько, что он занимался им в одиночку, не доверяя никому более. И тут оказывается, что это всего лишь мелкие проделки его жены? Сомневаюсь.

Я больше склонен поверить в то, что Шулегина сильно переоценивала свою значимость, равно как и возможности своих подельников. Однако же, вовсе не исключено, что она является лишь вершиной айсберга, и даже представления не имеет о том, что еще творится в их достаточно обширной организованной преступной группе. И я уже придумал, как я это все проверю… я организую вечеринку!