…Похороны были организованы и прошли, что называется, по высшему разряду.

На кладбище комиссар Эскобар Бенитес произнес душевную, глубоко прочувственную речь. Выразил скорбь по поводу такой большой потери для общества. Как водится, пообещал сурово покарать подлого убийцу.

Но там где прежде работал покойный инспектор Кордо, в полицейском отделе по борьбе с наркотиками, до того, как все стало спокойно по-прежнему, еще долго недоумевали:

— Что понесло столь опытного оперативника, да еще в одиночку в тот особняк? Где давно уже не жили хозяева, отправившиеся за океан…

Сотрудникам полиции, после проведения служебного расследования и оглашения их результатов, теперь было хорошо известно, что и человек, который прежде, на короткое время арендовал строение, пропал из виду сразу после убийства.

Исчез без следа. Как ловкий хищный угорь растворился среди бесчисленных предпринимателей — мелкой рыбешки столичного бизнеса.

Хотя потом даже самым несговорчивым и упертым сторонникам борьбы с преступностью, стало совершенно не до прежних своих предположений по поводу странности этого убийства их самого уважаемого коллеги.

Появилось немало новых забот, связанных, прежде всего, со всплеском активизации все той же неуловимой наркомафии.

Свежую почту, которую ему доставляют всегда в одно и то же время, дон Луис начинает изучать по-особому ритуалу.

И делает это вовсе не с местных коммерческих газет и политически ориентированных изданий, излишне разноцветных.

— Более того, — по его мнению. — Напрасно издатели украшают эти свои детища различными типографскими изысками, как праздничной мишурой — рождественскую ёлку.

Синьора больше привлекает и сегодня тощая пачка листков, совсем уж серых и невзрачных — как и подобает провинциальным изданиям.

И это, не смотря на то, что его любимая «Колумбия Стар» отличается от шикарных здешних газет еще и более мелким шрифтом, куда как бледными иллюстрациями и, к тому же постоянным опозданием из-за дальнего расстояния, несмотря на достаточно дорогую доставку авиапочтой.

Но именно ее, самый свежий по времени выпуск интересует сейчас дона Луиса больше всего.

— Как там в его родной интенденсии? Что случилось нового? — задает он себе вопросы, пытаясь найти ответ на них в публикациях, отобранных референтом.

Так и есть!

Открывает очередной номер изображение физиономии франтоватого идальго, одетого по моде полувековой давности — мягкая фетровая шляпа, яркий пиджак и пышный шейный платок, виднеющийся из-под воротника белоснежной сорочки.

По снимку, конечно, трудно определить сходство того хлыща с нынешним облысевшим и обрюзгшим толстяком доном Луисом. Но помогает надпись, набранная в газете крупным, так прямо и бросающимся в глаза шрифтом:

«Миллион колумбийских песо объявлен в награду каждому, кто укажет современное местонахождение главаря кокаинового картеля Луиса Верхилио Дасса»!

И тут же в газете полное, с подробностями описание удачно проведенной в гилее полицейской засады, руководил которой знаменитый сыщик инспектор Энтони Кордо.

Потом не поскупилось «желтое» издание и на то, чтобы отвести значительную часть своей площади разухабистому репортеру, сумевшему проявить немало юмора, живописуя подробный рассказ о том, как сотрудники правоохранительных органов вышли на секретный счет, принадлежащий наркомафии и что отыскалось по нему же в особой ячейке коммерческого банка.

— Добрались-таки до потайного сейфа в столичном банке, нашли там студенческий снимок, — рыкнул хозяин кабинета так сердито, будто кто-то из редакции газеты мог его сейчас услышать.

И продолжая клокотать от вспыхнувшего было раздражения, дон Луис потянулся к сигарному ящику.

Хотя тут же он успокоился:

— Ну да бог с ними.

После чего продолжил заочный разговор с неведомыми газетчиками и читателями популярного издания из его родных мест.

— Ищут-то меня по асьендам в тропической лесной чаще, непроходимой гилее, — разразился он злорадным смешком. — А я, ха-ха, здесь — за Мексиканским заливом.

Окончательно успокоила бизнесмена, как всегда, его любимая игрушка — массивная золотая гильотина.

В нее дон Луис сунул необрезанный конец редкой, коллекционной сигары, вынутой из коробки «Короны» и с удовольствием, как всегда бывало, посмотрел за исходом борьбы металла и туго свернутого лучшего табачного листа из тех, что растут только на Кубе.

Верх и теперь одержала техника.

Прибор не только ловко отхватил край, туго скрученной из первоклассных листов душистого табака, сигары, но и после легкого прикосновения пальца хозяина к особой кнопке, выдал хищную струю газового пламени.

Непередаваемый аромат гаванской контрабандной сигары поплыл под высоким потолком внушительного кабинета.

Любой, кто бы только смог заглянуть сюда, обязательно мог прийти к выводу о том, что вот уж точно — респектабельная внешность хозяина этих роскошных апартаментов вряд ли когда посмеет кто-либо даже попытаться сравнить с изображением в какой-то там бульварной латиноамериканской газетенке.

Но если и найдётся такой, кто посчитал бы иначе, разумеется, окажись он свидетелем рабочего дня олигарха, переубедить его окажется совсем не сложно. Стоит лишь выйти ему на оживленный проспект в престижном центральном районе столичного города штата и рассеются в душе последние сомнения:

— И днем, и ночью переливающаяся огоньками негасимых неоновых букв великолепнейшая рекламная вывеска Международного картеля «Грузовые перевозки Грасса».

Всего немного изменена теперь фамилия дона Луиса, а вроде бы и совсем уже другой человек встает перед всеми.

Вовсе не находящийся в розыске Интерпола кокаиновый король — кабальеро Дасса. А солидный предприниматель, меценат, покровитель искусств — мистер Грасс.

И он же — почетный гражданин Кривпорта, неофициальный хозяин и благодетель штата.

Еще в далекой ныне юности, финансовый воротила, носящий ныне фамилию Грасс, сделал свой жизненный выбор. Но случилось это вовсе не тогда, когда опрометчиво вложил все свои, доставшиеся по наследству от отца, деньги в быстро прогоревшую транснациональную фруктовую компанию.

Значительно позднее решилась судьба.

В тот час, когда практически разоренному потомственному кабальеро пришлось переключаться на иной, чем прежде бизнес, теперь уже весьма далекий от сулящего риск, официального занятия экономикой.

Ведь осваивал бизнесмен подпольную, тогда еще только нарождавшуюся торговлю наркотиками.

Ту свою первую ошибку, которая привела к краху юношеских надежд из-за хитроумной игры биржевых дельцов, дон Луис сегодня вспоминает даже с ноткой какой-то легкой ностальгической грусти:

— Верно, мне умные люди говорили — не дано знать, где найдешь, а где потеряешь!

Конечно, по нему выходит, что пусть в юности и ошибся, но урок не пропал даром, пошел впрок:

— Отныне и навсегда он научился обличать зерна от плевел.

Заодно пристрастился держать нос по ветру. И это как выручало прежде, так и выручает до сих пор, когда имя новоявленного мистера Грасса обрело уважительную известность по всему миру.

Одним из первых в своем «банановом» государстве учуял молодой тогда кабальеро Дасса возможность поживы во встающем на ноги наркобизнесе. И весь свой предыдущий доход, полученный от грязных бандитских дел, он безошибочно, на этот раз, вложил именно в приобретение дешевых земель, в отдаленных от цивилизации горных районах лесной гилеи.

Тех самых ныне «золотых», где теперь, на его личных плантациях, окружающих комфортабельные поместья, вольготно произрастает кокаиновое сырье — листья кустарника коки.

Там же, в крайне труднодоступных для правительственных чиновников, местах, находится и еще одна гордость дона Луиса:

— Широкая сеть различных химических лабораторий!

В каждой из них, занимаются беспринципные ученики научного руководителя его корпорации доктора Лериха. На одних специалисты производят сырец — кокаиновую пасту, на других — делают из нее финишный продукт — героин.