Но один из них, самый главный на асьенде, прилюдно, в компании целой своры сообщников давно ускакал в гилею, а других в последнее время не слышно и не видно:

— Наверное заперлись со своими пленниками?

И невдомек было всем, что и эта парочка верховых уже несколько дней, как спешит по лесной тропе, вслед за отрядом Мануэля Грилана, отправившегося на поиски легендарного бункера с сокровищами предков.

У заинтригованного не на шутку «авиамеханика» Фрэнка Оверли теперь оставалась единственная возможность выяснить секрет таинственного «коллеги» — дождаться ближайшей ночью его самого в тайно ремонтируемом самолете.

Появление на взлетном поле второго самолета и суета, возникшая после этого в основном здании асьенды, в серьез насторожили Бьенола.

Он решил более не мешкать с осуществлением побега, о чем и заявил своему спутнику.

— Никто его знает, что, на самом деле, произошло в гилее с Мануэлем Гриланом и его отрядом? — рассуждал он шепотом, общаясь с Альбертом Коленом так, чтобы полностью исключить подслушивание чужаками. — И не вернутся ли обратно в ближайшее время, ускакавшие к нему, охранники Игуита и Хуан.

И еще кое-что аргументировало требование ускорить побег.

По мнению Бьенола, нельзя было теперь сбрасывать со счетов и новых гостей от дона Луиса. Высокой казалась вероятность и того, что визитеры могли иметь особые полномочия и задание самим вывезти пленников отсюда:

— В другое тайное логово дона Луиса.

Словом, время, отпущенное на подготовку к спасению, практически, истекло.

— Ну и пусть, что совсем немного не успел с окончательной починкой покалеченного самолета, — решил Бьенол. — Зато взлететь «Сессна» способна.

Остальное он вслух говорить не стал, чтобы не пугать ребёнка. Хотя сам то и дело оценивал возможные шансы на успех:

— Главное, именно, взлететь, а там и как-нибудь, пусть даже на честном слове самолет может продержаться в воздухе те несколько сот миль, что отделяют сейчас пленников от ближайшего города с его полицейским участком!

Риск, конечно был, но его оправдывала острая необходимость, как можно скорее увозти отсюда Алика.

Уже давно, с тех пор, как только у пилота погибшего междухода начал созревать план их побега с асьенды, он сумел еще раз оценить значение своих уроков у электронного мозга разведывательного корабля терратов. Ведь, в ходе их, передавая пилоту информацию, полученную из эфира о самых разных сторонах жизни нынешних обитателей планеты, компьютер «зарядил» Бьенола и кое-чем из знаний об авиационной технике.

Правда, практики не было никакой.

— Но, это, — по мнению бывшего чемпиона Всесборов на Терсене. — Оставалось делом наживным.

Он был уверен:

— Немного тренировки, и все пойдет — как по маслу!

Однажды настала долгожданная ночь, когда можно было попытаться выбраться из паучьих сетей дона Луиса.

На территории поместья, в главном здании асьенды, превращенном, сначала Мануэлем Гриланом, а затем ее временным управляющим сеньором Сарбино в неприступную крепость, особенно надежно хозяева чувствовали себя по ночам.

И не случайно.

Целую свору собак содержал на своей псарне управляющий. Всех их — обладающих смертельным захватом бультерьеров, свирепых овчарок и догов отпускали с привязи в тот час, едва наступала ночная темнота.

Да еще, чтобы псы были злее, их одурманивали специальным средством.

Бьенол запомнил, как об этом судачили между собой его недавние охранники Хуан и Игуита:

— В кашу сеньор Сарбино велит добавлять дьявольскую смесь из листьев крапивы и корней имбиря!

Эти, сами по себе невинные компоненты, попав в кровь собак, заставляли их дуреть, ослепляли чудовищной яростью. Потому выйти на улицу, на клыки злобных волкодавов мог решиться только сумасшедший.

Бьенол таким не был.

Потому исподволь, с тех самых пор, как был предоставлен самому себе, начал приучать собак к своему присутствию.

Днем, когда на псарне не было людей, он подкармливал собак мясом, утащенным из кладовых асьенды. Так что теперь ему можно было особенно и не опасаться своих четвероногих ночных сторожей.

Правда, осталось еще одно испытание:

— Как они встретят его в состоянии одурманивания.

Здесь сетелянин решил не рисковать.

Накануне побега он подменил порошок, который главный псарь подмешивал в корм своим зверям.

— Пусть хоть одну ночь обитатели поместья поспят, как следует, а не под лай и собачью грызню, — ещё и усмехнулся Бьенол, делясь с Аликом подробностями организованного им побега с асьенды.

Радость на душе у пришельца была ещё и от того, что все пока шло по его плану. И когда наступил решающий час, с наступлением темноты он взялся за осуществление этого замысла.

Используя свой дар проникнуть на любой объект, Бьенол сначала побывал в оружейном складе асьенды, где запасся автоматом и запасными патронными магазинами к нему.

Там же, найдя в ящике и другое оружие, сунул в карман своей куртки, «на всякий случай» и заряженный пистолет.

Потом не забыл прихватить и ломик, побывав уже в ремонтной мастерской асьенды.

Следующий прыжок в пространстве привел его к двери собственной камеры, которые снаружи были, до сих пор, надежно закрыты. Благодаря предусмотрительности Хуана с Игуитой, затем, тайком от всех окружающих, ускакавших в гилею.

Однако и десяток подобных запоров не устояли бы перед настойчивостью пилота погибшего междухода. Сорвав ломом один за другим навесные замки, Бенол распахнул дверь.

Тихо, вполголоса, сказал ожидавшему его Алику:

— Собирайся в дорогу!

Мальчишка, всего лишь на чуток замешкался, как раздалось еще одно слово, потребовавшее большей расторопности:

— Пора!

…Легко ступая по каменным ступеням лестницы, ведущей вниз из каменной надстройки асьенды, они вышли во двор. Там, под покровом темноты, благополучно миновали, благодушно настроенную в этот поздний час четвероногую охрану, и юркнули в легкую садовую калитку, откуда тропинка привела беглецов прямо на летное поле.

…Накануне вечером, как обычно, лил дождь.

Но затем он, на счастье беглецов, тучи разогнали резкие порывы ветра. Они весь вечер, а затем и начало ночи — час за часом не давали облачности вернуться на прежнее место.

И теперь в развидневшемся небе иногда можно было заметить даже проблески отдельных звезд.

— К утру точно распогодится, — накануне услышал Бьенол от слуг, спрятавшись в одном из шкафов хозяйственной постройки.

И это житейское наблюдение местных жителей, также подсказало ему окончательный срок побега из этого осиного гнезда.

…Темнота заставила беглецов немало поплутать по зарослям кустарника, прежде чем они, идя кружным путем, оказались у самолетов.

Тот, что прилетел совсем недавно, был недоступен управлению чужака, но не от того, что нуждался в особом обращении. Просто был оборудован противоугонным устройством. Зато в нём можно было кое-что испортить, дабы, ранее совершенно исправную, «Сессну» не могли использовать возможные преследователи в погоне за сбежавшими пленниками.

Поковырявшись под капотом двигателя, пришелец надолго лишил его способности заводиться. После чего вместе с Коленом они направились уже к своей, прежде поврежденной «Сессне», нынче должной стать им спасительницей.

Убрав с самолёта брезентовый тент, укрывавший машину не столько от непогоды, сколько от чужих глаз, Бьенол, распахнул легкую стеклопластиковую дверцу с пассажирской стороны кабины, подсадил туда малыша.

Потом подергал захлопнутую за ним дверцу, убеждаясь в надежности замка. И лишь тогда, снова обойдя машину кругом, сам забрался в кабину на место пилота.

Он не торопился запускать двигатель, рев которого, вне всякого сомнения, тут же всполошит охрану:

— Взлетать же сейчас — в полной темноте, по взлетному полю без огней, было слишком рискованно.

Потому следовало дождаться рассвета.