— Я не хотела… Это они… — сбивчиво произнесла Вики. В глазах ее застыли слезы.

— Сдавайся, Ник, — участливо предложил Алан. — Оставляй оружие, сам надевай наручники — и выходи. Кинуть тебе «браслеты»?

— У меня есть… — безжизненно отозвался Ник.

Не отводя взгляда от Вики, он медленно вставлял чеку обратно во взрыватель гранаты.

Этот Алан — настоящий дьявол. Он просто и спокойно просчитал его. И сделать с этим ничего нельзя.

— Я сдамся! — крикнул Ник. — Только не причиняйте ей зла!

— Договорились, — серьезно кивнул Алан. — Она не только не пострадает, но и будет работать на прежнем месте. Конечно, если будет помалкивать. Я же говорил: мы с тобой найдем общий язык!

Ник защелкнул на своих запястьях стальные браслеты и вышел в центр коридора.

— Скажи, почему ты просто не убил меня? — тихо спросил Ник, глядя на Вики.

Та смотрела на него округлившимися от ужаса глазами.

— Понимаешь, — задумался Алан, поигрывая пистолетом, — глупо просто убить тебя после того шоу, что ты устроил в этом скучном месте. Как бы тебе это сказать… Мне с тобой было интересно.

Алан снова удивил Ника.

Пленника, наделавшего столько шума, убившего несколько человек из службы внутренней безопасности, просто заперли в тихой и чистой камере. Накормили, дали возможность принять душ.

Его даже не били.

Правда, ни одного сотрудника в знакомой серой форме ВБ к нему не подпускали. Видимо, Алан четко представлял, чем это чревато для его «трофея». Ника караулили молчаливые уверенные ребята в штатском, оружие которых, если таковое имелось, было надежно скрыто под строгими костюмами. И почему-то рядом с ними не возникало желания исполнить какой-нибудь фортель вроде драки или попытки побега…

Ник чувствовал в них настоящих профи, причем — экстра-класса. Когда старый политический уклад дал трещину и ведущие спецслужбы мира, вроде ЦРУ, МИ-6, МОССАД или ГРУ, стали терять свою былую значимость, те, кто обладал огромным опытом и связями в тайном мировом закулисье, стали тихо уходить со сцены. Но глупо было бы думать, что их знания, подготовка и опыт окажутся невостребованными. Он видел таких парней «с прошлым» — в собственном отделе промышленной разведки. Все они были не чета ему, сопливому любителю.

Впрочем, судьба распорядилась так, что именно он, новичок и почти полный профан в этом деле, сумел копнуть глубже всех в самом масштабном заговоре всех времен. Ирония состоит в том, что, копнув столь глубоко, он сам фактически выкопал себе могилу. Звучало бы забавно — если бы не было так жутко.

Дни шли, а никто и не думал вызывать Ника на допрос или, опять же, вполне заслуженно бить морду. Через неделю спокойного обитания в своей чистенькой «одиночке» он стал подозревать, что о нем попросту забыли. Это было, конечно, несколько обидно, но нельзя сказать, что Ник сильно тяготился этим обстоятельством. Теперь он мог целыми днями отсыпаться и приходить в себя после дней невероятного напряжения. Тех дней, которые, как говорят, стоят порою нескольких лет жизни.

Они пришли рано утром. Спокойные, деловитые. Похожие даже не на ученых, а на добрых ветеринаров. Один, полный, в круглых очках, был, очевидно, за старшего. Он с ходу подошел к сидящему на койке Нику, приподнял его голову за подбородок, повертел, заглянул в глаза, посветил в зрачки маленьким фонариком. Покрутил руки-ноги, проверяя суставы, сделал знак второму — молодому и сухопарому.

Вместе они осмотрели Ника с головы до ног, заставили раздеться по пояс. Пощупали пульс, измерили давление, провели экспресс-ЭКГ маленьким дистанционным аппаратом. После чего полный сказал с унылым равнодушием:

— Нормальный материал. Подойдет.

И показал охране в штатском какую-то бумажку. Охранник кивнул.

Его долго вели куда-то в сопровождении все тех же молчаливых парней в костюмах, потом везли в закрытом вагончике.

— К мистеру Сэдрику? — поинтересовался у своих сопровождающих Ник.

Те даже не повернули головы в его сторону. Только один сказал тихо и веско:

— У тебя же было оружие, парень. Какого ж ты не застрелился сразу?

Ник ничего не понял, но ему почему-то стало страшно.

Так страшно, как еще не было до этого момента.

Его не били, на него не орали, никто ему не угрожал, но страх в душе неумолимо рос.

Ника привели в какой-то лабораторный сектор. Все то же белоснежное оборудование, все те же сотрудники в одинаковом биозащитном облачении за толстой стеклянной стеной все так же творили передовую науку. Пройдя по длинному коридору вдоль исследовательских залов, Ник с сопровождающими свернули в какое-то боковое помещение.

Здесь странно пахло. Ник не сразу сообразил, откуда он знает этот жутковатый, пугающий запах. И понял только тогда, когда за его спиной с грохотом закрылась тяжелая металлическая решетка.

Он вспомнил.

Так пахло в зверинце, куда когда-то в детстве водили его родители.

Только даже в кошмарном сне он не мог бы себе представить, что однажды сам окажется в роли пойманного и посаженного в клетку дикого зверя.

Где-то недалеко раздалось низкое, утробное рычание. Ник посмотрел в ту сторону и застыл в оцепенении, мгновенно потеряв связь с реальностью.

Отделенный решетчатой перегородкой, в примыкающем к его клетке тесном вольере, сжавшись в комок и глядя на него настороженным взглядом огромных глаз, сидел полуголый человек.

Нет, это был не вполне человек. Что-то не то было в его теле и движениях. Но главное даже не в этом. Что-то не так было с его взглядом.

В нем не было разума.

Ник сделал над собой усилие — и отвел взгляд, лихорадочно соображая, куда же он попал.

Это явно была какая-то лаборатория, только вдоль одной ее стены выстроилось огромное количество новейшей техники физиологического направления, а вдоль другой — клетки с узниками. Обитателей клеток было около десятка. И только он, Ник, мог наверняка сказать о себе: я все еще человек.

Бесшумно открылась стандартная лабораторная дверь из матового стекла, и вошел уборщик в синей форме, мало отличающейся от униформы лаборанта. С мощным моющим и дезинфицирующим аппаратом в руках он направился к клеткам. Довольно формально повозил грязь у соседней клетки и приблизился к Нику.

Многозначительно посмотрел ему в глаза и принялся елозить своим агрегатом, уставившись в пол. Ник подошел ближе.

— Сейчас я уроню кое-что на пол, — очень тихо, не подымая головы, сказал уборщик. — Если хотите остаться человеком, возьмите это и проглотите. Немедленно!

— Кто вы? — так же тихо спросил Ник, но уборщик сказал только:

— Просили передать. Вас помнят…

Ник опустил взгляд. На кафельном полу что-то блестело. Он поднял маленькую капсулу, сверкающую и переливающуюся, тяжелую, будто отлитую из ртути. Оболочка пилюли чуть пружинила под пальцами.

— Что это?

— Антидот.

— Антидот? Противоядие? От чего?

— Скоро узнаете… Проглотите! — настойчиво повторил уборщик.

Ник подчинился и тихо поинтересовался:

— Что-нибудь еще просили передать?

— Да, — сказал человек. — Будет больно. Очень больно.

Неизвестный доброжелатель не обманул.

Было больно. Настолько, что казалось, он сходит с ума. Что это было за демоническое зелье? Ник не знал, и все его познания в биохимии свелись к одному: от этой металлической с виду и такой же железистой на вкус штуки — невероятно больно. Он корчился на грязном полу, его било в ознобе, он истекал потом и проклинал этого проклятого «доброжелателя» с его кошмарным снадобьем.

А потом все вдруг кончилось. Исчезла боль, и наступило неимоверное, ни с чем не сравнимое облегчение. Ник не знал еще, что эта боль от странного металлоподобного снадобья — мизер по сравнению с тем, что еще предстоит испытать.