— Куда вы меня везете?! — Ехать в гнетущей тишине с троицей похитителей было просто невыносимо, поэтому Арслан снова попытался их разговорить. Но ему снова никто не ответил, и даже не повернул в его сторону головы.

— Хватит играть в молчанку! Чалям пох! Анан сычим! Отвечайте!!!

От избытка чувств парень начал грязно сквернословить на родном языке, накручивая себя и пытаясь прогнать испуг от неозвученных намерений этих странных людей.

Ответом ему, как и прежде, было молчание, от которого по спине начали пробегать волны мурашек и ручейки холодного пота.

Поняв, что не услышит от похитителей ни единого слова, Сафаров замолчал и сам, напряженно размышляя над путями выхода из сложившейся ситуации. Но в голову упорно ничего не лезло. Все что мог, он уже попробовал и безнадежно проиграл. Достать незаметно телефон не было никакой возможности, да и, если честно, Арслан не был уверен, что не оставил его на столике в ресторане. А лезть в карман и проверять, было боязно, ведь если он там, то его гарантированно отнимут.

Так что теперь оставалось только надеяться на Аллаха и его милость к своему последователю…

Городской ландшафт, тем временем, сменился густым подлеском лесопарковой зоны. Несмотря на хорошую дорогу, здесь было крайне мало автомобилей, а простые пешеходы и вовсе отсутствовали. Чем безлюдней становился пейзаж, тем больше юношу накрывала паника, прогоняя не успевший укорениться фатализм. Он уже снова готов был попытаться растолкать немых громил, чтобы добраться до ручки двери и совершить побег, но автомобиль внезапно остановился.

Сидевшая рядом парочка не сговариваясь вытолкала его наружу, где схватили под руки и потащили спиной вперед, так что Арслан мог видеть только как его пятки бороздят землю, оставляя две параллельные полосы на ковре из опавшей рыжей листвы.

Вот с ноги слетела одна замшевая туфля, но никто даже не подумал остановиться и надеть ее обратно или хотя бы подобрать ее. Вскоре, зацепившись за корень, в куче мокрых листьев затерялась и вторая. Носки сразу же промокли, напитавшись грязной влагой осеннего леса, и стали противно холодить ступни. Без обуви сразу навалилось парализующее ощущение беззащитности, с хрустом сгибая и без того сильно подточенную волю Арслана. Внезапно захотелось позвонить маме и попросить у нее прощения за все. За каждую ее слезинку, за каждую бессонную ночь, которую она провела в ожидании своего сына-оболтуса и за каждый ее грустный вздох, спровоцированный его необдуманными поступками, за каждый раз, когда он садился за руль выпившим, за каждую проглоченную в клубе таблетку или снюханную дорожку. Обязательно сказать, как сильно он ее любит…

В глазах от этих мыслей предательски защипало, но сейчас Сафаров на себя не разозлился за подобную унизительную слабость. Ему просто дьявольски сильно хотелось жить. Еще хоть раз увидеть родителей, обнять их и спрятаться в ответных теплых объятьях. А кем он будет жить — гордым воином или трусливым шакалом, это вовсе неважно. Лишь бы только не сгинуть в этом сыром и угрюмом лесу, где-то неподалеку от трассы.

В этот критический момент Арслан даже не задумывался, что его внутренний стержень сломался, оставив только безвольно болтающуюся во все стороны оболочку. Больше не хотелось сопротивляться, грозить похитителям всевозможными карами, угрожать отцом, не было сил даже взглянуть им в глаза прямо. Единственное, чего ему истово хотелось, это упасть на колени и взмолиться о пощаде… может хотя бы тогда его оставят в живых?

Но вот небольшому путешествию пришел конец, когда вся процессия добралась до небольшого, но широкого овражка, глубиной метра в полтора. Сафарова забросили прямо в яму, отчего он больно ударился затылком о выпирающие корни и пару секунд наблюдал перед глазами калейдоскоп разноцветных звезд и вспышек.

Вся троица быстро спустилась следом и обступила беспомощно жмущегося на земле сына азербайджанского миллиардера.

— Пожалуйста, не надо… — парень проблеял это так жалобно и так искренне, что только одна эта фраза могла взять всех Оскаров и защемить даже самые черствые сердца приступами неподдельной жалости. Но на лицах присутствующих не отразилось даже тени эмоции. Они продолжали бесстрастно взирать на растерявшего весь свой лоск и роскошный глянец мальчишку, доводя того своим безмолвием чуть ли не до истерики.

Вдруг стоящий по центру похититель присел перед Арсланом на корточки и вперился тому в переносицу тяжелым взглядом, который просто невозможно было выдержать.

— Жить хочешь? — Это были первые слова, которые прозвучали от них за все время.

— Хочу… — юноша не пытался хорохориться и ухватился за этот вопрос, как утопающий хватается за соломинку.

— Для этого тебе нужно будет кое-что сделать, дружок.

— Все… я готов на все! Что угодно, только, прошу, отпустите…

— Рот закрой и слушай сюда, — мужчина жестко перебил его лепетания звучной пощечиной, заставляя превратиться в сплошной слух. — Ты должен отказаться от идеи жениться на Виктории Стрельцовой и отговорить от нее своего отца, понял?

— Что-о?! Так это все из-за этой… — на долю секунды парень вновь обрел себя прежнего и гневно вскинулся, но, быстро поник под чужими неподъемными взглядами. Арслан благоразумно проглотил готовящееся сорваться с языка оскорбление, потому что опасался, что если эта троица провернула похищение ради Стрельцовой, то за подобное с ним могут сотворить что-нибудь совсем нехорошее.

— Я спросил, ты понял, что должен сделать?

— Понял-понял… — осознав, что убивать его пока не будут, Сафаров немного осмелел и воспрял духом, так что по нему не было видно, что он воспринял этот ультиматум всерьез. Но, на самом деле, это было только прелюдия, а сам ультиматум еще не прозвучал…

— Нет, дружок, — снова обратился к нему, как к собаке похититель, — ты меня вовсе не понял. — Говоривший слегка прихватил юношу за горло, плотно зафиксировав своей пятерней, а в другую его подельники подали ему… пистолет.

Страх снова сковал подростковое сердце колючей хваткой, заставляя даже дышать через раз, а по ногам вдруг побежал горячий ручей, который в любое другое время заставил бы просто сгореть со стыда. Но сейчас о стыде как-то не думалось, более того, если б это могло хоть как-то помочь прямо сейчас, то Арслан совершенно сознательно намочил бы штаны еще раз.

Поигрывая с оружием, не обращая внимания на то, что его пленник обмочился, мужчина продолжал доносить свою мысль.

— Либо ты со своей семейкой оставишь Стрельцову в покое, либо с тобой произойдет вот это…

Похититель без малейших колебаний сунул ствол пистолета себе в рот и нажал на спуск. От грохнувшего выстрела Арслан из полулежачего положения чуть ли не подпрыгнул на полметра вверх, хотя это было как минимум физически затруднительно, если не сказать больше. Неверящим взглядом парень смотрел, как кулем падает на землю чужое бездыханное тело, а двое оставшихся подельников даже бровью не повели, продолжая угрожающе нависать над ним.

Аллах всемогущий, кто же эти люди, что жертвуют своей жизнью легче любого воина-шахида?

От переизбытка впечатлений, так и не найдя ответа на этот свой вопрос, глаза Сафарова-младшего закатились, а сам он безвольно распластался на земле, опустив лицо прямо в бурую грязь оврага. Поэтому он уже не увидел, как человек, только что выпустивший себе пулю в голову, невозмутимо встал, отряхнул запачканную одежду и аккуратно подобрал с земли стреляную гильзу. Пара его молчаливых товарищей так же, как недавно и самого Сафарова, взяли «самоубийцу» под руки, чтобы сымитировать следы от волочения тела, двинулись в обратный путь к своей машине, оставив мальчишку валяться в лесу в обмоченных брюках.

Лежа на диване с полуприкрытыми глазами я максимально внимательно управлял троицей марионеток, чтобы ненароком не зашибить пацаненка. Думаю, спектакль получился на «пять с плюсом», не смотря даже на то, что пришлось слегка подпортить одного мертвеца. Я специально направлял его руку так, чтобы выстрел был произведен не в нёбо (иначе б пуля на вылете разворотила череп так, что и ушанкой такую рану было бы не скрыть), а в сторону гланд, левее позвоночного столба. Аккуратную дырочку в шее под основанием черепа можно и пластырем заклеить, и никто ее не обнаружит, пока мой боец не ляжет на патологоанатомический стол.