— Да, вы правы… — мой голос неуловимо изменился, обретя легкие угрожающие нотки, ведь я наконец понял, что не так с моим собеседником. Он просто и незатейливо мне лжет. — Но мне все еще неизвестны ваши мотивы.

— Мои мотивы исключительно денежные. — Цыпин, похоже, вообще не заметил изменения моего тона, продолжая пребывать в заблуждении о своем превосходстве. — И я вас в них посвящать не собираюсь.

— Хорошо, тогда какие вы мне можете дать гарантии?

— Что? — Валерий округлил глаза в притворном удивлении. — Гарантии? Сергей, у вас будет мое слово, не более.

— Слово человека, который даже не назвал мне свою фамилию? Весьма зыбкий фундамент для сотрудничества.

— Вы льстите себе. Это не сотрудничество, а только разовая сделка. И большего я вам, увы, не предложу.

— Ясно. Я вас услышал, Валерий Ильич. Я отказываюсь от вашего предложения, потому что ни на секунду не поверил в его искренность.

Лицо Цыпина расплылось в мерзкой ухмылке, а эмоции его прорезали грязно-паскудные прожилки, что своим окрасом напомнили мне Штыря, которого я повстречал в том заброшенном подвале.

— Вы ошибаетесь в своих выводах, Секирин. Поймите, права отказываться вам никто не дает. У вас есть только выбор из двух вариантов — либо вы отказываетесь добровольно, либо я обеспечиваю вам длительный больничный. Но исход у них обоих один единственный — участвовать в «Бойне» не будете. Считайте это уже свершившимся фактом. Разница будет только в том, по доброй ли воле, или по моему принуждению.

— Вы так уверенны в своих силах?

— О, более чем! Или вы полагаете, что если можете справиться с десятком бородатых дикарей, то и я вам буду по зубам? — Он снова самодовольно усмехнулся и сделав элегантное движение извлек из рукава маленькую блестящую безделушку, похожую на брелок сигнализации, что-то нажал на ней и замер с победным выражением лица. Цыпин явно хотел произвести впечатление на меня, наслаждаясь видом растерянной жертвы, но он еще не знал, что затея его провалилась сразу, как только за мной захлопнулась дверь.

Прошло почти полминуты, прежде чем его торжествующая мина сменилась на озадаченную.

— Млять, кастрирую всех… — пробормотал он себе под нос, а потом заорал во все горло, — Быстро сюда, кретины!!!

И снова ничего не произошло.

— Что-то не так, Валерий Ильич? — Издевательски осведомился я преувеличенно сочувствующим тоном. — Потеряли свою группу поддержки?

Тот не удостоил меня ответом и попытался запустить руку куда-то в недра своего одеяния, полыхнув непередаваемой смесью чувств, дав мне понять, что у него там припрятано какое-то оружие. Однако, заслышав механический щелчок, раздавшийся из моего кармана и прокатившийся легким эхом в пустом ангаре, он испуганно замер. Звук взвода курка сложно спутать с чем-либо другим, даже если ты не большой специалист в огнестеле.

— Не советую, господин Цыпин, — предупредил я, медленно вынимая из кармана Walter. — С такого расстояния даже я не промажу, можете поверить.

— Ты думаешь, — Валерий явно сбледнул лицом, лишившись львиной доли своей уверенности, — что сумеешь напугать меня своим игрушечным пистолетиком?

— Вы готовы побиться об заклад, что он игрушечный? — Я направил дуло ему на правое колено и картинно прищурил один глаз, будто пытаюсь прицелиться.

— Не надо, успокойся! Опусти ствол! Я верю! — Паника пронзила эмоции собеседника пульсирующими шипами, и он начал нервно метаться, подбрасывая ноги, пытаясь сбить прицел. — Признаю, я повел себя недипломатично!

Сразу после этих слов громыхнула железная дверь ангара, и Цыпин, завидев в светлом проеме силуэт своего человека, полыхнул облегчением и сразу как-то приободрился. Бесследно исчез его испуг, а заодно и желание договариваться.

— Ну вы и засранцы! Заставили меня понервничать. — А потом уже перевел взгляд на меня. — Бросай пистолет, стрелок недоделанный, расклад снова не в твою пользу, так что не усложняй свое положение еще больше!

— Любопытно, а мне казалось, что секунду назад ты уже был готов признать свою ошибку. Разве нет?

— Не беси меня, Секирин! Ты до сих пор жив только пото… — он осекся на полуслове, потому что только сейчас разглядел, что его вышибалы входят в помещение не самостоятельно, а их грубо впихивают в ангар какие-то люди.

— Нет-нет, договаривайте, я слушаю! — Я покрутил в воздухе стволом, призывая собеседника быть посмелее, но он отчего-то совсем потерял желание продолжать диалог. Вместо этого он лишь стоял открывая и закрывая рот, будто выброшенный из воды карась.

Мои марионетки подтащили заметно помятых телохранителей Цыпина, что выполняли в этой ловушке роль силовой поддержки, выстроили в одну шеренгу и поставили на колени. Всего их было восемь человек, вместе с их боссом — девять. И видит бог, я сейчас как мог подавлял в себе совершенно необъяснимое желание убить их всех. Убить без конкретной цели, без острой надобности, а просто ради того, чтобы вновь искупаться во мраке черного тумана. Такого прохладного, такого приятного, бархатного, словно прикосновение ангельских губ к твоей коже, как холодный атлас, скользящий по телу после жаркой ночи…

Вдруг мысли споткнулись о железобетонную ступеньку дежавю. Нечто подобное я уже испытал на себе… как какое-то чужое вмешательство, что не могло быть моими мыслями. Да, совершенно точно, невероятно похожее чувство толкнуло меня одного выйти против толпы кавказцев в том приснопамятном переулке, когда я вез домой Алину. Только в тот вечер я еще колебался, полагая что это вполне могло быть и мое личное, хоть и не совсем для меня характерное, стремление. Но сейчас у меня уже не было сомнений в источнике моих нынешних желаний. Я не мог этого хотеть! Я всегда резко отрицательно относился к убийствам, и очень сильно переживал, когда мне все-таки пришлось их совершить. Переживал настолько, что не мог спать из-за мучавших меня кошмаров, в которых эти жуткие сцены прокручивались друг за другом в различных вариациях и ужасных подробностях.

Теперь я уверен, это Сила влияет на меня и требует ее использовать. Она все это время развивалась, и сейчас ее воздействие на меня стало настолько сильным, так что я начинал теряться, где заканчиваются мои помыслы и начинаются её настойчивые позывы.

Встряхнувшись, я постарался загнать эти чужеродные стремления глубоко внутрь своей черепной коробки. Я и раньше в некоторых моментах подозревал, что мой дар оказывает на меня серьезное влияние, но теперь я получил этому почти зримое подтверждение.

Вернувшись в реальный мир, я с удивлением отметил, что все пленники имеют весьма жалкий и запуганный вид, а вокруг меня клубятся целые облака чужого страха. У некоторых мужчин слегка подрагивают подбородки, будто они готовятся заплакать, а остальные запуганно косятся на зомби, что стоят вокруг незадачливых охотников с прежней невозмутимостью.

Похоже, в момент своей внутренней борьбы я слегка утерял контроль, и дар, становящийся все более своенравным, воспользовался моментом и вырвался на свободу. Но черта с два я позволю ему сорваться с поводка!

Но об этом я поразмышляю позже, а пока у меня есть дела поважнее…

Неспешно подойдя к Цыпину, единственному, кого марионетки оставили стоять на своих двоих, а не поставили на колени, я заглянул в его бегающие испуганные глаза. Чужой страх был мне приятен, он будоражил мой дар, как запах горячей крови кружит голову хищнику.

Ощущая, как вокруг него кружится нечто, Валерий Ильич сжался, подобно маленькому кролику под гипнотизирующим взглядом удава, боясь не только дышать, но и лишний раз моргнуть. Это было так… вдохновляюще, что я, снова не сумел удержать свою Силу и почти сознательно стеганул ей, как сотней плетей, вокруг себя, чтобы ощутить, как сгущаются вокруг меня пульсирующие спазмы чужого ужаса.

Похоже, я слегка перестарался, потому что не все сумели спокойно пережить подобное испытание психического здоровья. Один из телохранителей Цыпина вскочил и со всех ног бросился к выходу, не заботясь ни об оставленных товарищах, ни о собственном достоинстве. Точнее, конечно, попытался броситься, потому что его остановил один из покойников.