— Простите, почтенные, что отвлекаю вас от работы, но мне хотелось бы знать, где сейчас находится почтеннейший Вуле Акельд?

Люпсы не обратили на меня внимания.

— Ладно, попробуем так, чтобы вам было понятнее, я не выпущу вас из этого тупика, пока вы не ответите на мой вопрос.

Один из жрецов поднялся с корточек, тихо рыча. Себастина переместилась из-за моей спины, готовая в любой миг оторвать башку глупой собаке. Второй жрец придержал своего несдержанного коллегу за плечо.

— Вуле Акельд никому не докладывает, куда идет и что собирается делать. Ни Императору, ни тебе, ни нам. Хочешь говорить с ним, тэнкрис? Езжай на Волчий остров и ищи его, если не боишься, что тебе отъедят ноги.

Первый жрец хрипло рассмеялся, и оба вернулись к трупу.

— Возможно, мне придется поступить именно так. Идем, Себастина.

— Мы направляемся на Волчий остров?

— Нет, в Императорские Ямы.

— Уходите, тан л’Мориа?

— Да, господин Варзов. Не желаете присоединиться ко мне в амфитеатре?

— Вынужден отказаться. Но пока вы еще здесь, вам надо бы знать, что я обнаружил еще кое-что. Наш кожевенник снова объявился.

— Кто, простите?

Антонис Варзов натянул перчатки из дорогой кожи, сжал и разжал кулаки.

— С левого бока господина Вольфельда был срезан кусок шкуры. Срезан тем же инструментом, которым срезали кожу с угольщиков в Крае. Я уверен, это сделал один и тот же человек. Или не человек. Надеюсь, это знание вам поможет.

— Благодарю.

Вокруг амфитеатра раскинулся рынок Дна, вонючее, грязное место, по которому шатаются толпы соответствующих покупателей, а в ближайших подворотнях можно приобрести не только вчера снятые с ограбленного трупа карманные часы, но и детей, которые еще недавно спали в своих кроватях… Я преувеличиваю. Немного. Мы прошли по лабиринту из старых грязных лотков, заставляя чернь разбегаться в стороны. Если нам, тэнкрисам, нужно, мы можем появиться и в Дне, но обычно мы делаем это тайно, не привлекая внимания, а не ломимся с открытыми лицами к входу в Императорские Ямы.

Охранники, делавшие обход колоссального монумента древней архитектуры, принадлежали отнюдь не городской страже, а истинным хозяевам Дна, но нас не задержали и даже любезно поприветствовали. Три из пяти огромных этажей амфитеатра отведены под трибуны вокруг громадной овальной арены, на четвертом этаже располагается один большой кабак, продуваемый холодным ветром, на огромной высоте и с неплохим видом на арену. Там холодно даже летом, и подают дрянь. Последний и самый привилегированный этаж состоит из… элитных трибун, да простит мне Силана такое издевательство. Он все еще выглядит убого, но вместе с тем должным образом оборудован, чтобы сохранять тепло, плюс старательная обслуга, качественная пища, дорогое питье и лучший вид на арену. А еще оттуда преступным миром столицы руководят те, у кого для этого достаточно длинные и цепкие руки.

— Тан л’Мориа, прошу на самый верх! Для вас приготовлено место! — Перед нами склонился тонкий замызганный человечек с грязной тряпкой, перекинутой через согнутую в локте руку. — Желаете сделать заказ прямо сейчас, чтобы подняться к готовому столу?

— Хозяин не будет есть в подобном месте.

— Не откажусь, — наперекор Себастине ответил я. — Жаренной докрасна курочки и красного вина.

Человек умчался наверх, а мы начали неспешное восхождение под неприязненными взглядами обычных зрителей. Мы поднялись на закрытый этаж и прошли в любезно предоставленную нам «ложу», с которой открылся отменный вид на идущий внизу бой. На ринге сошлись в боксерском поединке два тяжеловеса: дахорач и днагурдан.

— Ваша курочка, митан. Ваше вино, митан. Ваша спутница будет трапезничать?

— Она скорее свои туфли сжует… О, нет столовых приборов? Буду есть руками! Экзотика!

— Уважаемому тану не подобает есть руками, хозяин.

— Хорошо, что я не особо уважаемый.

Вот так, выходя из дома, я собирался устроить себе поздний завтрак в «Дубовой ветви», а вместо этого жую отлично приготовленную курицу в Императорских Ямах и запиваю ее хоть и не элитарным, однако весьма приличным вином.

— Тан желает сделать ставку?

— Если не ошибаюсь, этот дахорач Цехирон Вознарк?

— Именно, тан.

— А днагурдан Рукур-аддай-иллерч?

— Верно.

— Сто империалов на дахорача. Я видел, как он умеет драться, пока не отобрали боксерскую лицензию.

— Очень солидная ставка, благодарим вас, митан.

— И не беспокойте нас некоторое время, я пришел отдохнуть.

— Слушаюсь, митан.

— Хозяин, вы же видите, что днагурдан явно сильнее.

— И медлительнее.

— А Вознарк уже совсем не тот, что раньше.

— Он дважды завоевывал титул абсолютного чемпиона империи в тяжелом весе, имеет отличный опыт и способность к стратегическому мышлению.

— При ослабленных силовых показателях эти преимущества меркнут, хозяин.

— Может, меркнут, а может, лишь ярче проявляются.

К тому времени, как я обглодал последнюю косточку и облизал с пальцев вкусный куриный жир, бой закончился. Днагурдан рухнул на канаты и не смог подняться, судья досчитал до десяти, победитель поднял кулаки из своего угла.

— Поздравляю с выигрышем, мой тан.

Тощий человечек положил на стол две пухлые пачки свеженьких хрустящих купюр. Настолько свежих, что я на миг заподозрил их левое происхождение.

— Себастина, — сказал я, взяв в руку одну из пачек, — возьми выигрыш. А это я, пожалуй, вложу в заведение. Уж больно уютно у вас тут, и кормят хорошо. Вот курица, к примеру! Нет птицы проще, создана для простонародья, это не фазан, не перепелка, не тетерев, однако же как вкусно!

— Ваш щедрый взнос поможет нам поддерживать престиж нашего заведения, митан, — вновь поклонился слуга.

— Пожалуй, мы пойдем. Счет.

— Ах ну что вы! Эту скромную трапезу оплатили господа из нулевой ложи.

Я посмотрел в указанном направлении, на самую широкую ложу, из которой валил дым дорогих сигар и слышался стук бильярдных шаров. Двое господ, которые там обитают, кивнули мне, я же, надев цилиндр, коснулся его тульи.

— Интересно, господа из нулевой ложи не будут против, если я нанесу им короткий визит вежливости?

— На этот вопрос я снабжен ответом. Добро пожаловать!

Я описал широкий круг по верхнему уровню, миновал нескольких громадных охранников и вошел в накуренный бильярдный зал с разномастными антикварными предметами мебели, собранными из разных наборов, увешанный засаленными холстами художников различных эпох. Некоторые из них стоят десятки тысяч империалов, а вот на другие нынешние ценители искусства не стали бы даже плеваться. Центром этой ложи служил уже упомянутый мной бильярдный стол, роскошный, выполненный на заказ, с резным каркасом и рамой, отменным сукном и подставкой для двадцати киев, выполненных из драгоценных сортов дерева.

— Господин Жевьен и господин Парнас, рад все-таки увидеть вас лично.

— Тан л’Мориа, мы рады вам в любую минуту, — улыбнулись типы в несвежих рубашках, натирающие кончики киев мелом.

— Не желаете присоединиться? Мы начинаем новую игру, — предложил Парнас.

— Благодарю, но я только что вкусно отобедал и меня клонит в сон.

— Тогда, вероятно, мы можем чем-то помочь почтенному тану? — осведомился Жевьен, убирая со стола треугольник.

— Пожалуй. Я ищу встречи с жешзулами.

Его кий прошел мимо разбивающего шара и едва не вспорол дорогое сукно.

— Простите?

— Вы не ослышались. Мне нужны жешзулы, причем незарегистрированные, те, что отказались как-либо сотрудничать с властью. Я бы не стал вас беспокоить, если бы до этого не посетил Квартал Теней и не потерпел там фиаско.

— А вы действительно не из тонкокишечных, — пробормотал Жевьен. — Мы ничего не можем обещать, но если попытка удастся, мы вам непременно сообщим.

— Буду благодарен.

Я довольно тепло попрощался с людьми, которые на пару контролировали тридцать процентов всех заказных убийств, краж, ограблений, случаев шантажа, подкупов и перепродаж краденого имущества в Старкраре, и отправился обратно в Олдорн, где меня должны уже ждать папки со свежими отчетами.