…Сквозь пальмовые листья настойчиво просочились лучи солнечного света. Калашников взглянул на песочные часы, им было пора возвращаться на виллу Пилата. Хамить Смерти не стоит, но как бы так выразиться, дабы тонко ей намекнуть, что давно уже следует перейти от пустых разговоров к делу.

– Спасибо за завтрак, – пролепетал он. – Мы, я, это… ээээ…

– Ой, – спохватилась Смерть. – Признаю – в критике есть капля объективности. Действительно старухой становлюсь, склероз замучил – иногда по два раза за одним и тем же покойником прихожу. Для чего я вас пригласила– то сюда так срочно? Хочу одну любопытную вещь показать.

…Костлявые пальцы скользнули в глубь черной хламиды. Смерть извлекла из– за пазухи изящный ключик – вроде тех, которыми запирают шкатулочки. Амбарный замок с лязгом упал вниз, обсыпав пол мелкой пылью ржавчины. Запустив руки в рассохшийся гроб, Смерть извлекла с его дна толстый альманах в переплете из человеческой кожи. Пролистав истрепанные страницы, она хлопнула в ладоши – вокруг разлетелись брызги желтого гноя.

– Вот! Смотрите. Случай – прямо как с богом Осирисом, только что пшеница из вас не вырастет. Сначала чин по чину. В 2007 году вы у меня оба записаны как мертвые. Потом рррраз – и опять живые. Затем – снова мертвые[82]. Замоталась переписывать из графы в графу. И, пожалуйста: неделю назад, новая катавасия – вы мертвые, после живые, а в самое ближайшее время…

– Мертвые, – прервал ее Калашников. – Да это уже понятно. Понимаешь ли, мы прибыли из Города выполнить ответственное задание для Шефа. В связи с этим в загробной документации случился сбой. Будь в твоем распоряжении не книга бухгалтерского учета, а компьютер – у него бы явно процессор сгорел. Мы мертвые, но раз находимся не в Аду, а на Земле, в телесной оболочке – то считаемся живыми. Хотя до этого умерли уже примерно пару раз. А когда снова попадем в Ад – автоматически определяемся как мертвые. Ты попросту не заморачивайся сейчас, это мозгами понять невозможно.

– Я– то как раз понимаю, – хмыкнула Смерть, захлопнув альманах. – Тут совсем другая закавыка. Вы стоите в моем плане. Ровно через три дня мне положено вас забрать и сопроводить. Но, вопреки ожиданию, вовсе не в Ад.

…Песок в часах остановился, полностью высыпавшись на дно.

…Калашников резко испытал неведомое доселе чувство – словно кто– то прямо над ним услужливо раскрыл холодильник, загруженный тонной льда.

– А куда же мы отправляемся? – прошептал он полумертвым голосом.

Смерть бюрократически пожала костлявыми плечами.

– Neverland, – официально проинформировала она. – То самое НЕБЫТИЕ, куда попадает душа, если найти способ уничтожить ее – в Раю или Аду. Даже я сама не знаю, что это такое. Никогда не была в том мире… если это вообще мир. НЕБЫТИЕ и есть настоящая погибель: умирает не только тело, но и ваша бессмертная душа. Стало быть, в Ад вы больше никогда не вернетесь. Просто потому, что растворитесь, уйдя в Neverland.

…Малинин мешком осел на пол. Раздался вибрирующий звук – Смерть подняла ладонь, просмотрев ее на свет, как денежную купюру. Возле указательного пальца, как бы проецируясь издалека, вспыхнуло изображение пары крохотных скелетов, призывно мигающих зелеными огоньками.

– Заболталась, – прошипела Смерть, гладя лохмотья кожи возле десен. – Уматывайте, повидаемся позже. А пока обдумайте, что я вам сказала. Мне некогда сейчас. От демона– диспетчера на мобильник sms пришло – пока я с вами трепалась, у Масличной горы сразу двух VIP– клиентов замочили.

…В сердце Калашникова вспенился коктейль из расстройства и откровенной злости. Ну надо же! Целую гребаную ночь глаз не сомкнули. Но стоило всего на один час отойти от грота – и на тебе, моментально убийство, да еще и двойное. А вот если бы они чуточку задержались, могли бы взять убийцу «тепленьким». Остается лишь посыпать голову пеплом и начинать сначала.

– А какой у тебя номер мобильного? – зачем– то спросил он.

– Ты не знаешь? – удивилась Смерть. – 137, вообще– то. Я думала, все люди уже давно в курсе: еще с тех пор, как мудрец Пифагор Самосский путем хитрых вычислений это число определил. Для корейцев, японцев и китайцев короче – номер 4[83]. Но какому же дураку захочется позвонить Смерти?

…Калашников принялся поднимать с пола бесчувственного Малинина.

Петр сильно потер кончики замерзших пальцев. Тесная известняковая пещера пронизывала сильным холодом, изо рта вырывались облачка пара. При такой температуре человек, даже умерший сто лет назад, просто обязан выглядеть как огурчик Подобный климат обеспечивает гарантию – сомнений по поводу будущего чуда у первосвященников Иудеи возникнуть не должно. Они, конечно, заявят, что похороны были фальшивыми, а в пещеру отнесли живого человека – но за четыре дня в ледяной выемке любой замерзнет насмерть. Зябко поежившись и несколько раз звучно хлопнув себя по бедрам, Петр отошел от неподвижного тела, укутанного в белый саван.

– Я думаю, уже пора звать Кудесника, – сделал вывод он. – Лазарь мертв, и никто не сможет этого опровергнуть. От трупа доносится запах разложения – ведь он приличное время полежал на солнце, пока его не принесли сюда. Все условия для публичного воскрешения соблюдены, осталось показать чудо.

Мнущийся рядом Иуда хмыкнул, скептически дернув ткань савана.

– А стоит ли? – усомнился он. – Может, отложим? Народу явилось не так много: похоже, реклама не удалась. Да, Андрей раскошелился с продаж рыбы – нанял людей, посещавших базары в туниках с надписью: «Еинешерксов – во имя добра». А толку? Все подумали, что они рекламируют пиво. Не спорю, интересный ход с шифровкой слова «Воскрешение», но в итоге вышло чересчур заумно, широкие массы привлечь не получилось.

Петр приложил руку ко лбу Лазаря: кожа покойного обжигала холодом.

– Я говорил Учителю, – с откровенной печалью заметил он. – Чем возиться с воскрешением, проще было пойти по накатанной дорожке и вторично превратить воду в вино. Кто же не любит продолжений популярных зрелищ? Уверяю тебя, в этот раз площадь бы треснула. Однако Кудесник заявил, что не хочет зарабатывать себе дешевую известность таким путем. Ты же знаешь, какой он упрямый. Другой и второй, и третий раз провернет чудо с вином – а потом его плебс на руках носит. In vino Veritas[84] – это мы давно знаем.

– Согласен, он только вредит себе, – поддакнул Искариот. – Мы мало работаем над тем, чтобы направить Учителя в правильное русло. Люди сейчас такие – их надо по лбу треснуть, чтобы вернее дошло. Скажем, он взял и остановил бурю[85]. И чего? Ноль эффекта. Зрители пожали плечами, да разошлись. А вот если наслать вихрь на виллу прокуратора и разнести ее по бревнышку – народ проникнется грозной силой Кудесника. Откладывая зрелищные акции, мы тратим время на мелкую ерунду. Ты можешь назвать меня отступником – но мне очень не понравилась Горная проповедь. «Кто смотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Интересно. Значит, 24 часа в сутки я только и делаю, что прелюбодействую с Марией Магдалиной? Да я ее пальцем не тронул! Если не спать женщиной, но хотеть ее – сугубо за это попадешь в Ад? Уверяю тебя – с такой рекламой в наши ряды вступит лишь с десяток старых евнухов.

С потолка, хлопая крыльями, свалилась летучая мышь.

– И у тебя хватает ума рассуждать о сексе, стоя над мертвым телом? – возмутился Петр. – Воистину, Искариот, ты сошел с ума. Молись, придерживайся поста – и все пройдет. Это Шеф, собака, тебя искушает.

– Шеф? – уныло вытер нос Иуда. – Петя, открой глаза. Это не Шеф ежедневно ходит передо мной туда– сюда в полупрозрачной тунике, сквозь которую видно все: и бедра, и перси, и сосцы – я уж молчу про остальное. Насидишься вот так в гроте у Кудесника, а потом Эрос грезами мучает. И чем дальше – тем круче. Неделю назад приснилось, что меня официально пригласили на открытие оргии с Марией Магдалиной. Ну, думаю – наконец– то. Достал парадную тунику, натираю шею благовониями, гляжу в пригласительный папирус: оказывается, кроме меня, в оргии участвуют пятикратно пресветлый Цезарь, жена Понтия Пилата и два слоненка. Проснулся в ужасе, долго постился. Вот так и живу. Старик, да ты сам разве на нее никогда не смотрел с вожделением? Откройся, я никому не скажу.