© Художественное оформление, «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2017

Я ненавижу орков! Я ненавижу степь! Я ненавижу проклятую жизнь! Но больше всего я ненавижу людей! Нет, правда. Нет сволочнее создания, чем человек. Мы сами своей разобщенностью, жадностью, глупостью и, как ни парадоксально это слышать от ненавидящего, ненавистью опускаем себя в испражнения. Орки логичны и, несмотря на свою кажущуюся дикость, более сплочены, чем люди. Орк никогда не будет держать в рабах орка, он лучше убьет его – это достойнее. Я ненавижу людей даже больше, чем орков и все остальное. У меня были в этом хорошие учителя. Если бы моя воля, я бы уничтожил всех людей, а потом – орков. Пусть живут какие-нибудь инфантильные эльфы.

Наверное, нужно объяснить. Я – раб. Нет, не у людей. Я раб орков. Вот уже восемь местных лет я раб. Почему так ненавижу людей? Ну вы даете! Настолько невыносимые условия создают не орки и не проклятая степь, орки не могут такое создать. Настолько невыносимые условия создают люди! Вы думаете, оркам интересно, кто из нас пойдет сегодня пасти хрумзов, а кто – будет унижаться, убирая фекалии? Нет. Им совершенно по колено. Это решаем мы. Вернее, не так, это решают те, кто умело смог облизать зеленомордых выше пяток, конечно, в переносном смысле, но поверьте мне – это недалеко от истины.

У тех, кто решает, привилегии. Они едят, выбирая из котла лучшее. Да о чем я! Они зачастую заставляют готовить для себя. Конечно, не мясо, хотя, бывает, его кусочки даже у нас попадаются. Они имеют рабынь раз в руки. Руки – это местная неделя, которая длится, как ни удивительно, десять дней. Но я отвлекся… Итак, о них. Это наиболее физически сильные из нас, которые смогли взять главенство в торбе. Они наблюдают за нами. Они решают за нас. Они пересчитывают нас утром и вечером. Они наказывают нас, если этого не сделали орки. Они пытаются убить, если что-то грозит их иллюзорной и смешной власти. Они твари, хотя зовутся кормами. Можно подумать, что я завидую им. Но это не так. И я и они – рабы! Ни более ни менее.

Позвольте представиться – Хромой. Почему? Догадайтесь с трех раз. Конечно! Потому что хромаю. Я попал в рабство в двенадцать лет. Нет, не к оркам – к людям. Но через два года был продан за постоянные попытки бегства. У орков, в этой безжизненной высохшей степи, я не оставил своих попыток. Сначала получал наказания от кормов. Надо признать, жестокие наказания. Но после очередного побега меня решили наказать орки. И пригласили для этого… шамана.

Я думал, он наложит на меня заклятие верности, как на хрумзов. В страхе перед порабощением разума, безумно извиваясь, я старался вывернуться из веревок, сдерживающих меня. Но старый орк, несмотря на свой неряшливый вид и наряд из шкур местных сусликов, который в другое время показался бы смешным, был мудр и не настолько бесчеловечен. Нет, действительно мудр. Я бы не додумался до такого. Он молча и равнодушно нанес мне своим гротескным и неимоверно увесистым жезлом удар по ноге. И все… Дал указания сместить мне кость и так наложить шину. Итак, теперь я – Хромой. Теперь сбежать практически невозможно. Моя скорость неимоверно низка. Трудоспособность, конечно, тоже пострадала, но меня можно использовать на работах, не требующих подвижности. Я выбрал уборку за хрумзами. Почему выбрал? А вы попробуйте переубедить упертого барана, который ненавидит всех вокруг, не боится смерти и, как кажется окружающим, кайфует от боли, при этом готов убить. У вас созрел следующий вопрос? Почему такой? Потому что я не отсюда. Когда я попал сюда, я хотел сдохнуть, и постепенно это стало моей натурой. Я – попаданец!

– Хромой, тебя сегодня Корявый к дикому хрумзу хочет направить. – Клоп присел рядом со мной.

– Да и… духи им сзади.

Вообще Клоп был интересным парнем, наивным донельзя и очень здоровым. Его привели месяц назад. Изначально его притянули к себе кормы из-за его внушительных размеров, но после того, как они ловко облапошили его на потрепанную кожаную куртку, он, мягко говоря, ушел от них. Правда, перед этим знатно разбил одному рожу. Сейчас шел период выжидания, кормы так просто не оставят такого, но и убить в открытую не могут – орки не поймут, имущество все-таки, – поэтому кормы будут искать удобного случая. Клоп знал это, но, по-моему, не очень переживал.

– А тебя куда? – спросил я, полулежа на бревне и нежась в лучах весеннего солнца.

– На землянки.

– Могут попробовать.

– Да знаю я.

Через пару рук настанет Праздник тепла, день главного духа орков – духа войны Карлана, неважнецкий для рабов праздник. Будем биться друг с другом на потеху оркам и пытаться оседлать дикого хрумза. Гладиаторов среди нас нет, поэтому, наверное, действительно смешно смотреть со стороны. Но сейчас не об этом. На праздник приезжает множество представителей племен, они привозят с собой множество рабов для развлечения и жертвы, а последним надо где-то жить. Вот и приходится обновлять прошлогодние осыпавшиеся землянки. А там всякое бывает, может и бревно с потолка упасть… как бы.

– Я думаю, они тебя до праздника додержат.

– Не знаю, на праздник рабов поплоше выставляют. Да и решать это не кормам. За себя не боишься?

– Да я уже устал бояться, Клоп. Выставят, значит, судьба такая.

Я действительно имел все шансы сдохнуть на празднике. Орки не люди, они не бахвалились друг перед другом, и так знали цену силе кланов, поэтому выставляли на побоище и потеху рабов поплоше, поскольку те, кто выживет, пойдут в жертву духам, то есть все равно умрут, а терять ценное имущество не хочется никому.

– Неохота, в духа-то.

– Знаешь, на моей родине к этому относились иначе, – попытался я поддержать парня. – После смерти ты уходишь в чертоги к духам, которые и определяют, отправить тебя на вечные муки или на вечные радости, в зависимости от того, как ты себя вел на земле.

– Лучше бы еще пожить давали.

– А ты себя хорошо вел?

Клоп пожал плечами:

– Так, всяко бывало, но подлостей не делал, если уж убивал, то глядя в глаза.

Разговор сам собой затух.

– Хочешь? – Клоп достал маленький грибок из-за пазухи.

– Ого! Где взял?

– Так я тебе и рассказал.

– Конечно хочу, а сам чего ж?

– Кормы. А до вечера испортится.

– А-а, ну да, тебе сейчас нужна реакция. – Я взял у Клопа наркотик.

Можете осуждать, но в том «мягком месте», куда я попал, это радость – забыть на час о реальности и уйти в туман небытия. Хотя «небытия» – это громко и пафосно сказано, мелкие грибы, растущие в степи, давали эффект чуть посильнее алкоголя.

– Держи, потом отдашь. – Я вынул из-под подкладки вышлифованный и заточенный кусок металла.

Клоп тут же спрятал его в штанину.

– Спасибо. Откуда?

– Ты же мне не говоришь, откуда гриб.

– Так Свайла подкинула.

– Клоп, ты находка для корма. Пошли на построение.

Вообще построения раньше не было, это была моя идея, ну вот такой я прогрессор. До этого нас считали на выходе из землянок, которые тут называются ямами. Как-то пару лет назад я, выходя из землянки, пробубнил:

– Еще бы построение устроили и пятерками считали, как в зоне.

На мою беду, сзади шел шептун – думаю, значение этого слова объяснять не надо, – он и преподнес идею кормам.

Построение прошло обыденно, как, впрочем, проходит и все существование здесь. После построения все направились на завтрак, он же и обед. Кстати, очень удобно, не надо собирать рабов и тратить драгоценное время лишний раз.

Наверное, стоит рассказать, как я сюда попал. Это довольно нудноватая история, случающаяся в России на каждом шагу, не совсем, правда, в такой интерпретации и с такой концовкой… Может, слышал кто-нибудь, как незадачливые ловеласы после знакомства с сексапильными блондинками-брюнетками очухивались в ванне с вырезанной почкой? Не слышали? Рассказываю.