Ощупав лоб мертвеца, Калашников, сделав усилие, втиснул указательный палец в ранку – он погрузился внутрь черепа примерно на одну фалангу. Алексей почувствовал, как плоть неприятно укололи осколки костей. Внезапно палец уткнулся во что– то твердое: повернув этот предмет, Калашников ощутил сплющенную металлическую поверхность. Он сильно ткнул тупую головку предмета, и тот просел еще глубже в голову покойника. В глазах у Алексея помутилось: стараясь упорядочить участившееся дыхание, он несколько раз быстро, судорожно сглотнул…Встревоженный Малинин присел рядом с ним.

– Повелитель, что случилось? – прерывисто зашептал он.

– Пуля, – неживым шепотом ответил Калашников. – У него в голове пуля.

…Худенькая девочка лет восьми, стоявшая в отдалении, спрятала за пазуху изрядно обсосанного сахарного петушка на палочке. Потянув за край материи тонкими пальцами, она опустила на лицо черный капюшон…

Он мучился жаждой – саднило скулы, так ужасно хотелось выпить хорошего молодого вина. Чтобы пузырилось и пенилось, шипело, отчаянно рвалось из кружки на свободу, как молодая девушка из рук опытного насильника. Вполне, надо сказать, естественное желание – если учитывать, что он не пил алкоголя целых семьдесят лет. А то и больше. Однако сегодня этому заветному желанию не суждено исполниться: с непривычки его может развезти, а скоро предстоит очередная встреча с Кудесником. Соблюдая дистанцию, он старается оценить силу своего главного противника – поэтому его разум обязан оставаться острым. Да, в гроте угостят вином: жители провинции Иудея, кажется, употребляют виноградной влаги намного больше, чем воды. Но разве это вино? Сомнительная бурда, которой упивается нищий сброд. Что ж, придется побыть абстинентом[70]все лучше, чем хлебать поганую кислятину. Мысли туго прокручивались, словно филе через мясорубку, в составе «фарша» преобладала радость, перемешанная досадой и горечью.

…Первое убийство было осуществлено бесшумно. Подобным образом он планировал осуществить и второе, но, увы – ему все же пришлось потратить драгоценную пулю. С этой целью медлить было нельзя ни в коем случае, а его преследовало тотальное невезение: объект не покидал окрестностей Масличной горы, постоянно находясь либо снаружи, либо изнутри грота. Дома этот парень тоже не появлялся. Большинство фанатиков боятся оставлять Кудесника одного даже на минуту. До кончиков ногтей уверены, что Учителю угрожает опасность. Что ж, здесь они полностью правы. Однако пока эти неандертальцы не сообразили, кто он такой – с ними достаточно легко справиться поодиночке. Тот, чье лицо он взял в аренду, сейчас покоится, накрытый мешковиной, в одной уютной подземной пещерке – в приятной близости от Кудесникова грота. Вход в его последнее пристанище завален камнями, найти труп будет нелегко. Да и кто же станет его искать? Какое счастье, что двуногие убожества еще более дремучи, чем он даже мог себе предположить. Списали пулевое ранение на действие «безводной» грозы. Что тут еще добавить? Придурки, они и есть придурки.

Он положил в рот полоску вяленой баранины, раскусив ее пополам, начал жевать упругие волокна соленого мяса. О, вот сейчас бы хоть грамм настоящей желтой горчицы – вызывающей возбуждение аппетита, приятно пощипывающей язык и нижнюю губу. Но, увы, это из области сказочных грез, в здешних землях эту пряность не достанешь даже в обмен на золото. Да что там горчица? Ему, основательно избалованному удобствами XX века, было так же сложно смириться с отсутствием электричества, телефона и теплого сортира. Выключить из памяти все эти «новшества» помогло лишь долгое аскетическое пребывание в Гималаях. В горах неожиданно для себя открываешь, что большинство инструментов современной цивилизации – чушь собачья: они изобретены человеческой ленью и сытостью, а на деле можно спокойно прожить и без них. Кому– то, конечно, даже отсутствие теплого клозета со спуском воды покажется катастрофой. Ничего – главное орудие цивилизации всегда при нем. Как там сказано у ковбоев? «Голос создал людей, а Кольт сделал их равными».

…Он застрелил Иакова с дистанции в десять метров – при свете факела, который держал Матфей: промахнуться было невозможно. Пламегаситель на стволе отсутствовал, и вспышку от выстрела недалекий Матфей принял за молнию. Он так нервничал, а в реальности все прошло предельно легко – справился бы и ребенок От эйфории закружилась голова: ему хотелось не тянуть кота за хвост, а перестрелять всех сразу – прямо сегодня. Но спешка – опасная вещь. Какой смысл торопиться? Лучше действовать обстоятельно. Двоих уже нет. Скоро он доберется и до остальных: постарается управиться за неделю. Похоже, самым сложным было дождаться, когда откроется Дверь.

…Лишь одна вещь, случившаяся сегодня, беспокоила его крохотными уколами сомнений. Так бывает – комар, севший на руку, проткнет хоботком кожу и улетит, не высосав кровь – зуд сперва незаметен, однако вскоре чешется все сильнее и сильнее. Тот римский солдат со шрамом на лбу… осматривая труп Иакова, он выглядел… как бы это сказать… чересчур обеспокоенным. А уж когда ублюдок со шрамом засунул свой палец в дырку на черепе – еле сдержался, чтобы не пристрелить болвана прямо при всех. Вытащив окровавленный палец, солдат серьезно помрачнел и бросил пару фраз своему рыжему соратнику. Тот повел себя более чем странно – начал жалобно стонать и хвататься за голову. С чего бы? Хотя следует умерить подозрительность, иначе у него начнется мания преследования. Он находится в Ерушалаиме уже три дня, но никак не отвыкнет мерить все стандартами своего времени. На самом же деле эти примитивные животные не в состоянии разобраться в деталях происшествия. Разве когда– нибудь в своей ничтожной жизни они видели свинцовую пулю? Судя по реакции солдат, их просто– напросто напугало собственное суеверие: о, какой ужас, благородного Иакова уничтожил гнев могучей Прозерпины[71].

А Кудесник., оооооо, вот Кудесник– то тоже хорош! Ну и в каком месте у него спрятаны широко разрекламированные Библией способности ясновидения? Дескать, он один способен разглядеть то, что не подвластно другим. Полная шизофрения. Какое ясновидение? Кудесник не заметил убийцу двух своих прихлебателей, стоявшего в трех шагах от него. Нет, министр чертовски прав в предположениях. Глупое учение, которым поголовно увлеклась страна на заре Средних веков, является откровенным уличным мусором. Эх, всех этих теоретиков сейчас бы сюда – пусть полюбуются на своего кумира!

…Никакой веры нет. Есть только ощущение уверенности в знаниях – выжить в этом жестоком мире всегда помогала война: любая человеческая цивилизация обеспечивала себя золотом и едой лишь благодаря политике экспансии. Ведь по сути все так и начиналось. На закате дряхлеющей Римской империи варварские королевства возникали десятками, распускаясь подобно бутонам диковинных тропических цветов: от мятежной Галлии до покоренного Карфагена. Победное шествие по миру колонн в звериных шкурах остановила только безвкусная, как булочка с отрубями, новая вера – предписавшая закаленным воинам ненужное смирение. О, если бы не эта страшная глупость…

Черные мечи завоевателей, забрызганные кровью побежденных, пронзили бы насквозь Африку, разрубили пополам Азию, а в Америку приплыли бы отнюдь не каравеллы Колумба. Воинственность учения очень важна: арабы сокрушили Персию и Испанию благодаря тому, что их божество обязывало последователей заниматься «джихадом» – священной войной. Викинги и вовсе уникальны. Где еще в мире существовало учение, основанное на тотальной войне? Боги прямо повелевали пастве УБИВАТЬ и СРАЖАТЬСЯ, а каждый король не отличался в быту от простого солдата, находя удовольствие в дележе награбленной добычи. Учение Кудесника расползлось по всей Европе, подобно щупальцам безумного спрута, забрызгав глаза людей ядовитыми чернилами: вчерашние короли– воины превратились в кающихся грешников. Битвы продолжались, но война уже не была всем смыслом их жизни. И это стало началом конца.