– Ты был черносотенником? – спросил я, вспомнив разговор Илуна и Шрама.

– Был, – нехотя ответил он.

– За что?

– Десятника избил.

– За что?

– Не важно. Это мое.

Суровая воинская забота. Терпеливо, без лишних слов и телодвижений Шрам, Ильнас и Ротимур нянчились по очереди со мной до вечера. Кормили с ложечки, так как руки у меня тряслись, вытирали пролитый суп и даже водили в туалет, когда желудок заработал. Разве что не подтирали. Остальной десяток насчет такой заботы не юморил, даже наоборот. Отон пообещал забить деревянный клинок в одно место молодому из соседнего десятка, отпустившему сальную шутку относительно моего состояния и того, что со мной делали остальные, раз так нежно водят меня теперь.

К концу второго дня я уже мог передвигаться самостоятельно.

Монотонный стук сотен копыт нервировал до жути. Вообще все нервировало. Мы уже месяц плелись по просторам Халайского локотства. Перевести меня в черную сотню не удалось, так как обязательным условием для этого были испытания, а в том состоянии, в котором я находился тогда, разве что Ильнаса смог бы побить, и то если бы он поддался. Про обещание отправить нашу сотню в северное сопровождение дракон не забыл. Более того, он сделал это сразу после того, как закончилась десятина с «утешной сотней». Откосить от такого путешествия мне тоже не удалось. Беспричинный отказ мог закончиться уже не палками, а судом – мои прежние «заслуги» никто не отменял. А от причинного я сам отказался – Илун предложил сломать мне руку. Все остальные болезни лечились алтырями на раз. Шрам, узнав, что я еду на север, полушутя предложил тогда и ему сломать руку, так как более опасного, чем я, попутчика в те земли сложно представить. Илун ответил, что лучше голову Шраму сломает. А вот Ротимуру было все по барабану. Он сам напросился, когда узнал, что вместе с нашими двумя сотнями отправляют десяток верховых. Ему, видите ли, интересно…

– Шрам, а почему ты не сдал меня тогда? – Не то чтобы раньше не было возможности поговорить с ним, но особо удобного случая не представлялось – воинский поход по враждебной территории, знаете ли, не располагает к уединению для таких разговоров. Сейчас же мы с ним ехали в боковом охранении, то есть метрах в десяти от колонны. Я специально поехал в пару с воином. Благодарить особо в мужском кругу воинов не было принято. Но показать, что я не просто проигнорировал помощь парней тогда, наверное, стоило.

– У вас, богатых, не принято отвечать вопросом на вопрос. Я знаю. Но… почему я должен был сдать тебя?

Ответ-вопрос был несколько неожиданным.

– Чтобы самому не подставляться, – предположил я. – Орден все-таки…

– Хм. – Шрам ухмыльнулся. – Орден… Что орден? Кучка наложивших в штаны идиотов, решивших, что они выше всех. Я воин империи, не мне их бояться. Может, император и напыщенный мускун, но воинов не продает. Даже если про это кто и узнает, то тебя железом каленым потыкают да на костре сожгут, но ордену не отдадут. А раз к магам ты не попадешь, то и обо мне им не расскажешь. Так что нечего мне бояться.

– Откуда ты знаешь, что не выдают?

– Вон тот куст объедь.

Я покорно потянул за узду в сторону. Встречались в этой местности кусты с ядовитыми иголками. Ноги у лошадей потом воспалялись.

– Да зим пять назад был такой, как ты, у нас в сотне, – когда мы вновь съехались на расстояние тихого разговора, ответил Шрам. – Только он сам не знал. Так же на север поехали. Ох и намаялись мы тогда… Зверье тамошнее вашего брата сильно не любит. Не всё, конечно. Только и успевали отбиваться, пока не поняли, откуда такой почет нам. Даже с деревьев иглы летели. Есть там такие, с красными ягодами…

– Так что с ним стало? – вернул я Шрама в прежнее русло разговора, так как о зверье и деревьях уже успел порасспрашивать тех, кто был на севере.

– Как вернулись, его увезли в Дуварак. А там – дракон рассказывал, он тоже ездил – сожгли на площади. Попытали и сожгли.

– Почему тогда ты решил, что его в орден не отдавали?

– Если бы маги взялись, то зачем пытать? Те так все узнают. А там, по рассказу, уже кусок жареного мяса на костер привели. Он даже кричать не мог.

Нерадужная такая перспективка нарисовывалась… Конечно, в том случае, если обо мне узнают.

– Из него тоже молнии шли?

– Нет. Его помогать орденскому поставили, а тот как проверку начал, так амулет и вспыхнул.

Орденские. Я покосился на двоих типов в неброской кожаной броне. Это моя головная боль номер один. Нет, это не маги. Это обычные люди, но работавшие на орден. Ехали они сразу с двумя целями. Во-первых, проследить, чтобы нужные ордену товары не ушли налево, а во-вторых, проверить детей местного населения на принадлежность к одаренным. И вот именно про последнее и рассказывал сейчас Шрам. У этих ребят были амулеты для проверки магов и сдерживающие силу медальоны. Пока мы едем до севера, эти ребята мне не страшны, так как амулеты для проверки у них должны быть в специальных футлярах, но… Да кто знает, что у них на уме? Вдруг они захотят воинов втихую проверять? Из-за этих двух ушлепков я до сих пор не знал, как мне поступить по прибытии каравана в Северные земли. Дело в том, что там не было городов и единой власти. Были небольшие селения, разбросанные по немалой территории. И чтобы охватить все деревни, мы должны были встать в определенном месте, представлявшем собой заброшенный форт, и разослать небольшие отряды в разные стороны. И если уж какое-то селение заартачится, только тогда выдвигались основные силы для укрощения строптивых. А орденские оставались в форте и выдавали каждому отряду проверяющие и сдерживающие амулеты. И вот тут-то надо было выбирать одну стратегию из двух зол: либо оставаться в форте с орденскими и рисковать быть рассекреченным, либо ехать с отрядом в селения и рисковать быть съеденным хищниками. Та еще задачка.

– Лигранд! Возьмешь двоих верховых и осмотрись вон с того холма! – махнул рукой Рут из головы колонны. – Охрон, смени головной дозор.

Сотник своей волей частично причислил меня к верховому десятку. Частично, потому что обязанностей десятника с меня никто не снимал. Верховых воинов, в связи с манерой Рута постоянно вести разведку вокруг обоза, не хватало. Хотя нет, не так. Верховыми были все. По каким-то, даже мне не известным причинам, я предполагал, что обоз на север – это вереница телег, охраняемая нами. Вернее всего, мое заблуждение вытекало из более широкого значения слова «обоз» на местном. В общем, в наличии телег я очень ошибался.

Северный обоз, точнее будет сказать – «караван», это множество вьючных лошадей, предоставленных локотом. Но большая часть из них вьючными станут потом, а сейчас мы все перешли в разряд верховых воинов. И это было единственное утешение, так как пешком мы бы одному только магическому кругу известно когда добрались. В общем, учитывая локотскую сотню и наших две, а также мытарей и обозных, сейчас на север двигалась маленькая армия на почти четырех сотнях копытных. Но… маги несколько поизгалялись над предками лошадей, предназначенных для перевозки тяжестей. Это были приземистые и очень широкие животные, не способные развить хоть мало-мальски приличную скорость. От лошадей у них осталась, наверное, только форма головы и огромные добрые глаза. А! Еще хвост и грива. Этакие несколько уродливые мини-слоны с толстенными ногами и кажущейся маленькой головой. Но зато грузоподъемность у них была потрясающей. Поскольку лошадей на всех не хватало, кому-то приходилось ехать по двое на одной вьючной. Некоторые воины первую неделю садились вдвоем на такого скакуна лицом друг к другу и, затерявшись в центре строя, играли на его спине в карты. Добродушное животное, казалось, не ощущало веса ни самих воинов, ни тюков с припасами, висевших на крупе. Потом чья-то зависть сгубила их затею – про «казино» нашептали Руту. В итоге еще и мне пришлось терпеть нравоучения сотника, так как одним из попавшихся в тот день был Сук.