Пуш появился на следующий день буквально на полчасти, уведомив, что он не один, но пойдут они лесом – сейша не хотела к нам приближаться. Больше кот на связь не выходил, хотя я регулярно ощущал его присутствие где-то рядом.

Через неделю увидели первые признаки войны. Выехав из-за очередного поворота, которыми изобиловала лесная дорога, наткнулись на разграбленный обоз беженцев. Что их подвигло забраться в столь глухой угол, сейчас приходилось только гадать. Разбойники, судя по трупам, напали не ранее как вчера. Убили всех, включая десяток детей. Одна из телег со сломанным колесом так и осталась здесь, две или три, не больше, увели. По дороге были разбросаны вещи, видимо, распетрушивали баулы. В основном – детские и женские предметы одежды. Мужской, да подобротнее, не побрезговали. С двух тел стянули сапоги.

– Твари, – прорычал орк, проезжая мимо тельца девчушки кругов двух-трех от роду.

Ему никто не ответил. Через пару верст, которые проехали молча, Торка вдруг произнес:

– Туда пошли, – и ткнул пальцем в казалось бы непримятую траву.

Храм проехал метров двадцать в указанную сторону:

– Есть следы! – крикнул нам, вопросительно глядя на меня.

Я пожал плечами.

– Харра, – зарычала Лейка.

– Я бы не поехал, – высказал свое мнение Саймол, но его никто, кроме меня и эльфа, не услышал.

– Почему? – спросил Эль.

– Время теряем. А нагоним или нет – неизвестно.

– Согласен, – подъехал к нам Дайлон. – Может, это и прозвучит мерзко для живых, но одним человеком больше, одним меньше…

– Ну, – ответил я ему, – в любом случае прения разворачивать поздно.

Почти весь отряд уже свернул на боковую дорожку.

– Неужели вам даже детей не жалко? – направив жеребца на травянистую обочину, спросил я едущего сзади лича.

– Понимаешь, Норман, – ответил Саймол, – мы все умираем. Постоянно. Ты когда-то был ребенком, у которого имелись свои мысли, желания, привязанности. Прошло время, и все изменилось. Теперь у тебя другие ценности, другие взгляды на жизнь. Тебя прежнего уже нет и никогда не будет. Ты тот – умер, но есть новый ты.

– Они уже не станут другими.

– Кто знает, ты ведь не умирал. А жизнь после смерти есть, пусть и не такая, и мы – самое яркое тому подтверждение. Да и что толку в вашей мести? Вы вернете им жизни? Нет. Вы сами едете отнимать жизни. А жалко, не жалко… Это лишь слова.

Некоторое время я ехал, обдумывая слова нежити, но в итоге убедил себя, что мы не мстим, а предотвращаем дальнейшие убийства. Хотя возможно… Возможно, если бы мы сейчас не выехали на тропу войны, я бы внял совету личей. Нам надо торопиться спасать своих, а не играть в робин гудов. Так ведь можно и год ехать.

Коляску спрятали в роняющем листву лесу, выдвинулись верхом. Ехали довольно быстро и вскоре попали на небольшую проселочную дорогу. Храм безошибочно указал направление движения убийц. Да и трудно было ошибиться, они не скрывали следов.

К вечеру начал накрапывать дождь, помогая бандитам скрыться от нас. Сколько могли, шли аллюром, но темнота вскоре лишила шансов рассмотреть и без того размытые дождем следы. Вскоре даже Руча закрутилась на дороге, потеряв запах.

– Некросова погода, – рыкнул орк.

– Не надо, Некрос – нормальный лич был, – возразил Дайлон. – Подозреваю, ему тоже дождь не нравился.

В темноте не было видно лицо Храма, но явно он не улыбался.

– Там дым пахнет, – произнес Торка.

– Где? – Нейла зажгла «светляка» и осветила гоблина.

– Там. – Торка показал на еле заметную дорогу справа от нас.

– А не показалось?

– Если он сказал, что чувствует, значит, чувствует, – вступился я за зеленого.

– Ну, поехали, – рыкнул Храм.

Мы под усиливающимся дождем тронулись в указанную сторону. Можно сказать, почти въехали в деревеньку или даже, скорее, хутор и только потом заметили ее. Десяток невысоких домиков растянулся в два ряда на берегу речки. Последняя угадывалась лишь из-за моросившего по ее поверхности дождя.

Мы молча ехали по единственной улице. Замыкал процессию Пуш. Его подруга всего раза два показалась нам, по всей видимости, не доверяла. Вот и сейчас ее не было рядом. В окнах пары домов различался свет лучин.

– И как узнать, проехали они сквозь деревню или это сами жители? – озвучил повисший в воздухе вопрос Сеулон.

– Там, – раздался голос Торки.

Нейла на удар сверкнула «светляком», чтобы посмотреть, куда указывает гоблин.

– Больше так не делай, – послышался голос Эля.

Мало того что мы ослепли на полмеры, так еще и себя осветили.

– Пошли посмотрим? – предложил Храм эльфу.

Тот спешился. Эльфийско-орочья разведка двинулась к сараю, на который указал Торка. Вернулись мер через пять.

– Три телеги и пяток лошадей, – доложился Эль. – Больше ничего нет.

– Интересно, зачем селянину три телеги? – многозначительно произнес Шивак.

– У тебя тоже несколько мечей, – поддел его Храм. – Но ты прав – интересно. Зайдем в гости?

– Может, рассвета подождем? – предложил Эль.

– Ага, мокнуть будем.

Орк уже подошел к двери, когда она распахнулась и из нее кто-то вышел. Понятно, что этот кто-то через меру, удерживаемый орком, стоял перед нами. Одной рукой Храм заломил за спину руку незнакомца, а второй заткнул ему рот.

– В сарай, – предложил Эль.

Кроме нашего «языка» в сарай вошли я, Храм и эльф. Темноту помещения Эль разогнал маленьким «светляком». Мужик был в годах, наверное, постарше моего отца. Точный возраст не давала определить борода.

– Откуда телеги? – грозно спросил Храм.

– Купил. – Мужик, похоже, повидал жизнь, так как не растерялся.

– У кого?

– Да проезжали тут недавно похожие на вас.

– Долгий разговор будет, – констатировал упертость мужика остроухий.

– Ладно. Ждите. – Я, открыв скрипнувшую дверь, вышел под проливной дождь.

– Нирт, – попросил лича, – помоги. Он не очень разговорчив. Память бы прочитать.

Даже в темноте была видна ухмылка Нирта. Он спешился и пошел за мной. Зайдя в сарай, скупо произнес:

– Ну ладно, Нор, но вы-то вроде оба воевали. Храм, закрой ему рот и держи.

Только орк выполнил распоряжение лича, Нирт резко пнул в колено мужику. Может, и не сломал, но мне послышался хруст. Мужик изогнулся от боли и попытался закричать. Широкая орочья ладонь сильнее зажала рот.

– Отпусти ладонь, – произнес лич, когда мужик перестал извиваться.

– Я буду ломать тебе по одному суставу, если ты не расскажешь мне, что я хочу, – голос Нирта звучал абсолютно спокойно. – Сколько вас было?

Не дождавшись ответа, лич через удар сердца обратился к Храму:

– Закрой рот.

– Двенадцать, – затараторил мужик. – Нас было двенадцать. Но я не убивал. Честно, не убивал.

– Ну что делать, чтобы он говорил, вы знаете – дальше сами. – Лич сел на телегу.

– Называй имена, в каком доме живут, – перехватил инициативу Эль.

Через две меры мы знали почти всех участников. Точнее, одиннадцать разбойников вместе с языком.

– Еще кто?

– Я ошибся. Считаю плохо. Одиннадцать нас было.

– Врет. – Храм закрыл мужику рот.

Тот как-то обреченно приготовился к экзекуции. Эль встал перед ним.

– Не надо, – раздался голос Нирта. – Сын его или племянник. Вернее всего, в доме.

Мужик начал извиваться, пытаясь преодолеть хватку орка и что-то прокричать. Храм резко дернул рукой и аккуратно опустил на земляной пол сарая обмякшее тело.

– Пошли.

В дом вошли потихоньку.

– Не держи дверь открытой, – послышался женский голос из глубины.

Мы, если честно, оторопели. Как-то о таком развитии событий не подумали, по крайней мере, я. Эль, шедший последним, прикрыл дверь. Стараясь не шуметь, вошли в комнату. Эльф зажег «светляка». Справа от нас на широкой скамье кто-то спал, слева из-под одеяла выглядывали детские глаза.