Основная задача выполнена, — параметры планеты, местного солнца и звёздного неба сняты. Можно возвращаться домой, но тот, кто довольствуется минимальным успехом, никогда не добьётся настоящего. Что толку Корпусу от координат ещё одного бесполезного мира?

Первичные данные получены, автоматика непосредственных угроз в ближайших окрестностях не обнаружила, а от средств радиоэлектронного обнаружения он прикрыт. Есть смысл рискнуть и провести дополнительную разведку местности. А там, — чем удача не шутит? — можно попытаться выполнить системное задание, или сбежать, если судьба будет к нему неблагосклонна.

Плохо, что его основное оружие не предназначено для применения в мирах со столь плотной и агрессивной атмосферой. Он просто сгорит, если попытается его использовать. Остаётся работать по старинке, прямо как в рассказах матёрых ветеранов. Разведчик снял из магнитного захвата на бедре изогнутое монокристаллическое лезвие, длинной в локоть, — своё второе сокровище, — и осторожно сделал первый шаг…

Сенсоры взвыли, но он и так остановился, потрясённый открывшимся зрелищем. Поросшая редкой растительностью почва, понижаясь, уходила в растворитель, тянувшийся в обе стороны и уходивший за горизонт. Датчики системы жизнеобеспечения недвусмысленно орали, что вещество перед ним примет в себя скафандр как солнечная корона ледяную комету. Зато сенсоры дистанционного зондирования показывали, что перед ним необозримое месторождение чуть ли не всей таблицы первоэлементов. Да, их концентрация в растворе невелика, зато объем раствора… Невероятное зрелище.

Порыв ветра с поверхности обнаруженного месторождения вызвал новый возмущённый писк датчиков, зафиксировавших дополнительное химическое поражение внешней оболочки. Как будто ей одного окислителя мало было! Ещё и растворитель, да такой едкий…

Спохватившись, он оторвал взгляд от блестящей в лучах светила поверхности и перевёл его на искусственное сооружение на стыке жидкости и тверди. Какое-то поселение местных аборигенов? Вот уж куда ему точно не надо. Уйти сейчас? Но Гурл,Туур уже почувствовал охватывающий его азарт. Удача улыбается ему, и было бы невообразимой глупостью не воспользоваться этим. Его до сих пор не заметили, а отступить, если что, он успеет.

Что там требуется по условиям миссии? Получить следующий уровень?

Вчера мы посетили праздничную службу в соборе Пресвятой Девы, чей алтарь, согласно легенде, освятил в древности сам апостол Пётр. Разумеется, в ту пору это был совсем небольшой греческий храм, некоторые говорят — и вовсе часовенка, но откуда в часовне взялся бы алтарь?

Я стоял в толпе, вместе со всеми, и смотрел как священник и диакон в пурпурных одеждах стоят перед жертвенником на коленях, читая молитву. И толпа, молча, молилась вместе с ними. Мои губы тоже беззвучно шептали накрепко заученные слова, но отдаться чувству полностью не получалось. Может быть потому, что молитва таких, как я, имеет особую силу. Но не придти вовсе я не мог. В этот день верующим положено прощать друг другу былые обиды, и поэтому визит в Тампль был назначен нами именно на этот день. Был ли он удачен? Безусловно.

Помимо прочего, братии и магистру удалось представить не только Хехехчин, но и Марию. Пусть и под видом знатной дамы — дочери казнённого магометанами визиря монгольского хана, ими же отравленного. Подтверждение статуса — это не пустяк, тем более что быть рядом с ними постоянно я не смогу, а обидеть знатную даму совсем не то же самое, что простолюдинку. Даже альвийку пришлось взять в гости, хотя она вела себя как дикарка, беззастенчиво крутила во все стороны головой, то и дело хваталась за рукоять меча и отпускала вслух ехидные комментарии. Хорошо хоть на альвийском. Иначе, боюсь, её бы выставили за ворота, не смотря на всё демонстративное уважение, оказанное принцессе. Впрочем, ничего ужасного Мэрион всё-таки не совершила, никого не убила и даже на поединок не вызвала, и вообще больше придуривалась и развлекалась, насколько я понял. А сейчас на повестке иная «злоба дня», о которой и стоит думать.

Сегодня Великая Суббота — день, когда мы, христиане, должны вспоминать погребение Иисуса и Его сошествие во ад. Но Великая Суббота является ещё и днём приготовления к Пасхе — Воскресению Христа. Смерть и воскрешение… — значимый праздник даже для тех христиан, что не признают решений Вселенских Соборов. И я не только ариан имею в виду. Доводы о исключительно человеческой природе Иисуса похожи на мусульманское учение о Магомете, но рассуждать на эту тему не стоит даже мне, особенно вслух.

Страстная суббота. Возможно, было бы благоразумнее воздержаться от спешки и выждать хотя бы до окончания Пасхи. Всего-то два дня потерпеть, — сегодня и завтра. Но я как будто видел перед собой незримую никому клепсидру, из которой стремительной капелью истекает отпущенное нам время.

С точки зрения братьев-рыцарей ордена Сантьяго помянуть Иисуса резнёй мусульман — отличная идея. Разумеется, сейчас она уже не кажется мне столь привлекательной, но объяснить это единоверцам едва ли получится. «Делай, что должно, случится, чему суждено», как выразился в своё время римский император Марк Аврелий, который тоже был испанцем.

Гавриил сказал, что этот конфликт — светский, и я вправе поступать по собственному разумению. Как и мусульмане. В конце концов, нынешнюю войну объявил султан. Поднявший меч первым должен быть готов получить ответный удар.

После того как на привале я огласил свой план, спутники ошеломлённо замолчали. Всего нас в этом походе вызвалось сопроводить трое полноправных братьев их Ордена и полдюжины сержантов. Не считая примерно сотни наёмной лёгкой конницы и увязавшегося за нами из любопытства одного светского рыцаря.

— Признаться, — заявил один из тамплиеров, глядя мне в лицо, — поначалу я принял вас за обычного молодого «чайльда».

Я нахмурился, пытаясь распознать незнакомое слово. Не скажу, что силён в английской речи, но отдельные слова разобрать при случае смогу, конечно.

— Чайлд? Ребёнок?

— Не ребёнок, — собеседник улыбнулся в бороду, — у меня на родине этим словом называют молодых знатных аристократов, готовящихся получить посвящение в рыцари. Вроде как их и оруженосцами уже не назвать, но и рыцарями они ещё не являются.

— Хм, я понял. Что ж, могу развеять ваши сомнения, святой брат. До того, как стать рыцарем, я долгое время был послушником в ордене Меча святого Иакова Компостельского. А рыцарем я стал сравнительно недавно, поэтому ваша ошибка простительна и не обидна для меня.

— Вот как? И всё-таки я приношу свои извинения, — рыцарь склонил голову. — Мои слова могли показаться оскорбительными. Моя вина, что я не подумал об этом.

Я невольно хмыкнул, но сидящий сбоку тамплиер воспринял это как подтверждение своим, а не моим мыслям.

— А что ещё я, да и другие братья, могли подумать? Конечно, когда в Тортосу прибыли выкупленные вами из рабства, мы прозрели. Ваши люди ничего не скрывали и поведали всё без утайки. Хотя, сказать по чести, мы и тогда не сразу разобрались в происходящем.

Рыцарь замолчал, но неловкая пауза возникнуть не успела.

— Сэр Хуан, вы действительно собираетесь просто подъехать к сарацинам и вызвать их командира на поединок?

— Да, сэр Зигфрид, именно так я и собираюсь поступить.

Отвечая, мне пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным сквозь поднявшийся шум от отдыхающих воинов и их коней. Однако это привлекло внимание других спутников.

— Эм-м… — подал голос почти незнакомый мне светский рыцарь. Сын еврейки, к слову, но при знакомстве он предупредил меня, что того, кто назовёт его евреем, он вызовет на поединок. — Я так понимаю, вы рассчитываете победить?

— Чего я точно НЕ собираюсь, так это проигрывать.

— Сеньор Хуан, не подумайте, что я вас отговариваю, — задумчиво подал голос брат Риккардо, — но что вы будете делать, если сарацины поведут себя неблагородно?