Я остановился, разглядывая мертвого хрумза, рядом с которым один из воинов перевязывал единственного выжившего орденского.

– Лигранд, помоги… Знаю, ты можешь… – Орденский лежал с распластанным лапой хрумза брюхом.

– Зачем? – честно спросил я его.

– Я никому не скажу…

Ложь. Я не знаю, чем им там промывают мозги, но даже на пороге смерти он лгал. Теперь я понимал Дайнота: когда тебе врут, это… очень ощущается – словно собеседник строит тебе гримасу, только не мимикой, а… эманациями силы, что ли…

– Конечно, помогу, – махнул я рукой воину, стоящему рядом с орденским.

Тот, поняв жест, пошел искать других выживших.

– Конечно, помогу… – прошептал я, кладя руку на грудь раненому и ощущая, как его тело прямо-таки тянет силы.

Небольшая волна магии, чтобы сердце орденского захлебнулось…

Половину обоза мы потеряли – орки увели всех тяжеловозов, что остались на том берегу, и часть разбежавшихся по этому. Причем уводили внаглую – из-под носа. Но обидно было не за это. Обидно было за то, что мы не смогли даже похоронить по-человечески павших – надо было уходить.

Поскольку опасность разоблачения частично отступила, вместе с наказанием за несожжение деревни, то побег из войск я решил на время отменить. На время, потому как берсерочью ярость, проявленную мной во время битвы, заметили все. Шрам и Ильнас уже проводили работу с массами, распуская слух о зелье, выпитом мной перед боем. Правда… был один нюанс.

Во время боя у меня проснулась способность отвода глаз. Как бы объяснить… Я и раньше знал, что некоторые маги, и даже алтыри, могут отвлекать внимание окружающих от своего тела. Дайнот даже пытался научить меня этому, но не получилось, так как для этого нужна концентрация с длительными тренировками, ну или… стрессовая ситуация. И то если есть способность. Это как чувствовать ложь – что далеко не все маги могут. Для себя я определил такие способности как ментальные. И, похоже, у меня эти способности были. По крайней мере, Ильнас, сопровождавший мои поединки с орками «прицелом» арбалета со стороны, сказал, что иногда не мог разглядеть меня. Просто терял. Вот я был – и вдруг исчез. Парень мог, конечно, ошибиться, но я надеялся, что это не так.

Так вот… Если вдруг кто видел и выжил, и если понял суть моих временных исчезновений – придется все-таки уходить, а если нет… В общем, слишком много «если», поэтому я пока еще окончательно ничего не решил – не до этого.

Озираясь на каждый куст, практически без сна и отдыха, мы смогли дойти до Орочьих ворот, откуда весть о выжившем обозе уже была передана в тысячу. Оказалось, нас считали мертвыми – несколько локотских выжили и добрались раньше нас, рассказав о полном разгроме.

– Садись, Элидар. Даже не знаю, что тебе сказать. – Дракон, достав два бокала, наполнил оба вином. – Пафосных речей ты перед строем наслушался…

Час назад меня официально перевели в сотники.

– Герой. Гонца с докладом о твоих подвигах я уже отправил. – Дракон отпил из бокала. – Твои прежние «заслуги» я, разумеется, не упомянул, как и ту историю с северной деревней.

Он подошел к шкафу, стоявшему в его шатре, и достал оттуда свиток.

– Читай, – протянул его мне.

Бумага была занятной. Подписана самим правым плечом императора. По сути это был приказ о моем прибытии пред светлые очи главнокомандующего всеми войсками. Зачем и почему, не было написано. Просто распоряжение тысячнику незамедлительно отправить меня во дворец императора.

– Ты не часто встречаешься с такого рода документами, – Сиим присел на стул, – но вот видишь, в конце: «…произвести расчет». Это означает, что обратно ты не вернешься. Обычно так уходят на службу во дворец. Ну а учитывая, что ты довел обоз, – надеюсь, не забудешь своего первого тысячника, – улыбнулся дракон. – Удачи во дворце.

Возможно, мне и показалось, но сквозило некой фальшью от его слов.

– Когда прислали? – протянул я свиток обратно.

– Десятин через пять, после того, как вы отбыли. Я уже ответил с объяснением, почему ты не можешь выехать незамедлительно. Так что… у тебя есть три дня на то, чтобы привести себя в порядок и сдать сотню новому сотнику – прибыл тут недавно такой же сопляк, как и ты когда-то. Кораблей в ближайшее время не предвидится, поэтому поедешь своим ходом. Выделю троих верховых на охрану – во дворец надо приходить подобающе. На моей памяти, настолько недолго сотником еще никто не был.

– Забавно… – Илун вновь наполнил кружки настойкой.

Я, Шрам, Ротимур и Ильнас сидели в его шатре. Магический светильник тускло освещал ковер с незамысловатой снедью, по краям которого мы восседали.

– Сам-то как думаешь? Зачем?

– Не знаю. – Я залпом опрокинул кружку.

– Чего тут знать – ждет героя девица с рыжими волосами, и будут они жить долго и счастливо! – улыбнувшись, высказал свою версию Ротимур.

– Шутник. – Я потянулся за кусочком сала мускуна.

– Ты про дочь плеча? – заинтересованно спросил Илун.

– Ага, – Ротим еще больше расплылся в улыбке. – Она даже меж клинков кинулась, когда Элю на одну дырку больше хотели сделать.

– Хм…

– Что такое несете? – осадил я начинающееся зубоскальство.

– Лара Альяна лучше… – пробурчал Ильнас, потянувшись за своей кружкой.

Парни даже не оспорили, а просто проигнорировали мое слабое заявление о том, что нельзя спаивать ребенка. Да и я особо не сопротивлялся – пережить то, что пережил Ильнас в той сече… Он даже орка из арбалета убил. Правда, это только с его слов – свидетелей данного факта нет. Но никто из нас не намеревался усомниться в его словах. Единственное, что успокаивало, – Илун наливал ему вино, а не настойку.

– Да ты ходок, как посмотрю. – Черносотенник вновь наполнил кружки.

– Это ты еще не знаешь, как мы одного кучера развлекали, пока Эль с его женой секретничал… – продолжил Ротим раскрытие интимных подробностей моей жизни.

Дальше останавливать не имело смысла – мужики перешли на тему баб.

– Задержись, – когда уже далеко за полночь решили расходиться, остановил меня Илун. – Не знаю, зачем тебя вызывают во дворец… Я знал, что тебя должны перевести, но по-тихому. Без вызова во дворец – точно. Будь осторожней.

– В каком смысле «знал»?

– Не могу всего рассказать. Думаю, тебя все равно там встретят…

Странности в моей жизни нарастали буквально снежным комом. Не успел я дойти до своего шатра, как меня попытались убить. Нагло. Прямо посередине лагеря.

Дабы не спотыкаться в безлунную ночь, я шел на магическом зрении. Идущий навстречу воин еще издали показался мне подозрительным – слишком уж яркими были его нити жизни. Но я даже представить не мог… Только поравнялись, как незнакомец выбросил вперед руку с кинжалом. Полностью отбить, учитывая состояние «навеселе», я не успел, но отпрянул. Кинжал слегка прошелся по груди. Прыжок вперед. Отбить повторную попытку удара… Я за спиной и моя рука у него на подбородке. Рывок…

– Наемник, – со знанием дела Илун осмотрел утром тело. – Столичный.

– Почему так решил? – спросил я его вялым голосом – кинжал был с ядом, и теперь магические силы черпались уже из жизненных, чтобы остановить действие непонятной субстанции.

– Печать поисковая на предплечье. Чтобы, если не выполнит работу, можно было найти. Дорогой яд. Да и ввели именно в нашу тысячу… Не мог поаккуратней? Сейчас бы знали, кто послал.

Я хмуро покосился на черносотенника. Можно подумать, мне до этого было – все-таки убить пытались…

– Ну-у-у… в тысячу-то попасть – вообще не вопрос, – вспомнил я бутылку дуваракского, отданную Ротимуром. – То есть ошибиться он не мог?

– Вряд ли…

– Вроде никому дорогу не переходил…

– Смутно все. Тебе надо уезжать. Такие редко в одиночку приходят.